Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 12

Пахнет взрытой землёй и порохом. Текучие дымные тени носятся в воздухе, расточая запах тлена и смерти. Когтями они проводят по льду, как по стеклу, и нет ничего хуже этого звука.

— Кто закрывает печати? — Кирилл окружает себя щитом огня. Воздух плывёт маревом вокруг него, обдаёт жаром. Металл на полуперчатках прохладой ласкает разгоряченные ладони.

Дежурный страж по Академии испуган до смерти, его сила вспыхивает перед ним искрами и тухнет. Его трясёт, на лице ужас.

Концентрация, парень! Шорохова на тебя нет.

— Нам бы с тенями разобраться! — скрипит зубами страж старше, второпях вычерчивая руны ловушки на земле. Две или три тени учуяли стражей и соскользнули со стены, медленно направляясь к ним.

— Закроем печати — больше теней не появится, — Кирилл припадает на одно колено и касается руками земли, взывая к ней, чувствуя, как токи жизни впиваются в пальцы, прорастают внутри него.

— Вот и закрывай, раз такой умный! — огрызается старший страж. Он морщится от усилий и напряжения, бросая взгляды на круговорот теней перед ними. С губ готово сорваться заклинание, стоит хоть одной подобраться ближе.

Кирилл поднимает руку — и с неё срывается вихрь из камней и пыли, сметает ближайшую тень, маленькую и юркую, которая почти коснулась его щита. Металл перчатки обжигает ледяным пламенем, но зато сдерживает силу, не даёт растратить всё сразу.

Тень рвётся из клетки внутри, стучится в кости, и Кирилл ослабляет связь. Та проносится чем-то крылатым и огромным, распахиваясь во всей своей полуночной и смертоносной красоте.

Вопль боли доносится сбоку. Кирилл бросается к мальчишке, который уже окутан агатовой шипастой тенью. Её длинные изломанные пальцы скребут по позвоночнику. Страж извивается на земле, пальцы от боли зарываются в её мякоть.

По рукам Кирилла течёт пламя, опадая всполохами. Он выпускают тень всю, до остатка, до того, что дрожат нервы. Сейчас ему не нужны заклинания.

Кирилл сжимает ладонь в кулак, и огненный вихрь плащом накрывает тень, сдавливает её в объятиях. Пронзительный визг — и она опадает крошками земли.

Мальчишка, кажется, без сознания, но у Кирилла нет времени.

Его тень врезается в тело на полном ходу. Кирилл едва удерживается на ногах, сила взрывается внутри, сдавливает лёгкие, стекает с пальцев дымом. Он чувствует, как в нём вихрятся сотни костров.

Он — хаос. Он — огненная смерть. От одного его прикосновения тени рассыпаются в прах. Его движения точны, как разящие удары кинжала. Кажется, одна всё-таки дотянулась сквозь щит и рванула когтями по лопатке. И тут же развеялась в дым.

Кирилл не сразу понимает, что теней больше нет. Не с кем сражаться. Остался только выжженный круг земли.

Тень бьётся внутри, как в клетке, просит спустить её с поводка, дать снова почувствовать мощь хаоса. Скрипнув зубами, концентрируясь и не давая себе послабления, Кирилл выравнивает силу внутри, утихомиривает. Не сейчас. Не здесь.

Трещит воздух, вспыхивают печати, распуская грань миров и выпуская команду стражей. Косоворотка хоть и пропитана отводящим огонь маслом, не выдержала такого напора, рукава до локтя сожжены. Правая лопатка саднит и ноет.

— Кирилл, — к нему подходит Николай. Кожа перчаток блестит на солнце чёрным. Как всегда, само воплощение изящества и порядка. На шее небрежно повязан белый шарф — единственное светлое пятно на фоне чёрного костюма. Они ловят взгляды друг друга, спокойный тёмный шоколад против синего пламени.

— Помочь?

Не с тенями. С тем, что бьётся внутри Кирилла и просится наружу. Обуздать, проследить.

— Сам справлюсь, — Кирилл сплевывает набившуюся пыль и достаёт из внутреннего кармана сигареты. Руки дрожат. Усталость накатывает волнами, от неё сводит мышцы. Николай почти безразличным взглядом окидывает его с ног до головы и неодобрительно цокает языком. Кирилл потирает тыльной стороной ладони нос и закуривает, запрокидывая голову к небу. Прохладный осенний ветер остужает кожу.

— Сколько прорвалось? — голос Николая спокоен и сдержан. Как и положено тому, кто теперь будет разгребать весь беспорядок.

— С десяток.

— Уничтожены?

— Все.

Николай медленно кивает и оглядывается, оценивая масштабы. Защитная стена Академии медленно растворяется в воздухе, из здания выходят преподаватели. Они негромко переговариваются, нервно косятся в сторону стражей. Кирилл предпочитает смотреть в небо и теряться в его голубизне.

— Я проверил печати, — к ним подходит Саша. На нём тёмно-синяя форма, вместо косоворотки тёплый джемпер. Иногда Кирилл забывает, что другим бывает холодно. Ему вполне достаточно одной рубашки.

— Хорошо. Ты осмотрел печати? Как теням удалось их сломать?

Саша явно теряется. Он хмурится и смотрит под ноги, закладывая руки в карманы брюк. Солнце подсвечивает его волосы золотом мёда.

— Нет. Печати были вскрыты.

— Что значит — вскрыты?

— То и значит, — Саша пожимает плечами, не поднимая взгляда от земли и чертя носком невнятный узор. Кирилл растворяет окурок в пепел. Стало легче. Сила шуршит внутри, тёплая и приятная. Успокоившаяся.

— Теней выпустили специально? — уточняет Николай, мельком оглядываясь. Нельзя, чтобы сейчас кто-то слышал их разговор.

— Получается, да.

Кирилл давно не видел, чтобы у Николая не нашлось слов. Исполняющий обязанности начальника Службы стражей втягивает воздух через ноздри. Его руки сжимаются в кулаки.

— Та-ак… Никому ни слова об этом. Надо подобрать более толковых стражей для Академии. Это какое-то недоразумение, — он машет туда, где лекари колдуют над парнем. Кажется, он будет жить. Кирилл ощущает, как его отпускает напряжение, когда со стороны дороги к озеру раздаётся крик:

— Стражей сюда! Быстрей!

Кирилл с Сашей срываются с места. Николай хочет последовать за ними, но его окликает один из служащих и машет в сторону леса за воротами Академии.

Воздух пропитался запахом моря и водорослей. Над дорогой парит тень, похожая на серебристую медузу. Её полупрозрачные щупальца колышутся как водоросли под водой. Медуза притягивает к себе, вызывает желание дотронуться. Вокруг уже столпилось несколько человек.

— Это что ещё за создание? — Саша замирает за пару метров.

Кирилл не отвечает, он не сводит взгляда с Кристины, которая стоит в паре шагов от щупалец.

— Не шевелись, — тихо произносит он, обходя тень полукругом, пытаясь понять, как к ней лучше подступиться и сработают ли обычные заклинания.

— Она красивая, — Кристина, явно в дурмане, делает шаг вперёд. Слышатся щелчки, будто цепляются магниты друг к другу. Запах моря становится сильнее.

— Стой!

Кончики пальцев щиплет от силы, готовой сорваться в новую смертоносную пляску.

— Я чувствую её, — выдыхает Кристина. — В ней такая красота…

Её пальцы едва не касаются щупальца. Кирилл рвётся вперёд, сбивает с ног и тут же выставляет щит над ними. Медуза касается его, стучит щупальцам. Запах водорослей забивает рот и нос.

Вдруг тень вспыхивает пламенем и растворяется, оставляя зияющую дыру в воздухе, из которой тянет ледяным холодом.

— Кирилл! Помоги!

Сашу будто вдувает внутрь этой дыры. Пламя скачет по его пальцам, которые чертят знак печати. Всё бесполезно. Как чёрная дыра, она поглощает все силы, всасывает в себя всё вокруг.

Кирилл вскакивает и встаёт плечом к плечу с Сашей.

— На счёт три!

Их движения сливаются в одно, кончики пальцев едва касаются друг друга. Один готов сорваться бурей, другой не даст этой буре уничтожить мир до основания.

Неистовый огонь Кирилла и мягкое пламя Саши соединяются в одно, мешаются своими силами, становятся единым целым, стягивающим дыру. Запах водорослей теряется в тягучем запахе мирры, подогретой на огне.

Ещё мгновение — и в воздухе не осталось ни следа печати или пролома. Только дымится воздух.

— Спасибо, — Саша дышит тяжело. Кончики его пальцев почернели, словно он копался в саже. Из носа течёт кровь.