Крутой сюжет 1993, № 1 - Моргунов Владимир - Страница 51

— Серьезный, — подтвердил Виталий Дмитриевич. — Бывший мастер спорта по классической борьбе, кстати. Но этот самый Олег Федорович Папулов по спортивной стезе не пошел. Пошел по комсомольской. Потом почему-то стал начальником захудалой строительной конторы. Пути номенклатуры неисповедимы. Наверное, так надо было начинать хозяйственную деятельность. Через два года Папулов сел в кресло директора швейной фабрики. Вот тут-то он уж развернулся — наворовано было два с лишним миллиона, по тем временам цифра внушительная. Дело даже открыли, но Папулов почему-то проходил по нему как свидетель. Дело кончилось ничем, а Папулов всплыл в промышленном отделе обкома партии. И уже оттуда десантировался в бизнес. Есть такая итальянская фирма «Олтре». Название это — вообще-то аббревиатура, но само слово означает «сверх, свыше», а еще «по ту сторону». Последнее значение ей, пожалуй, больше всего подходит. Раньше фирма сотрудничала со странами третьего мира, процентов девяносто вероятности, что выступала в качестве посредника при продаже оружия. А когда у нас стало все разрешено, Папулов создал с ней совместное предприятие. Начал вроде бы с мелочевки — перепихнул за кордон больше миллиона ложек и мисок. Ложки и миски буржуи покупали не для использования по назначению — у них даже в тюрьмах получше посуда используется. Данные изделия покупались потому, что сделаны они из алюминия. Это года два назад было, а теперь Папулов такими пустяками не занимается. У него сейчас оборот в сотни миллионов.

Ковригин опять взглянул на фото. Тяжелый подбородок, густые, сросшиеся на переносице брови, короткая стрижка.

— Но это еще не весь список достоинств и деяний господина Папулова. Кстати, он ненамного тебя старше — ему тридцать шесть всего. Да-да, просто он так выглядит. Итак, насчет достоинств — он лидер социал-демократической партии. Слыхал про такую?

— Слыхать-то слыхал, да что толку. Их, партий, сейчас развелось, что эстрадных ансамблей, — пожал плечами Ковригин.

— Это так, только ведь неизвестно еще, как события дальше развиваться будут. История — дама своенравная, Коля. Теперь слушай самую важную информацию. Чуть больше года назад, а именно в марте прошлого, погиб депутат республиканского Верховного Совета Шостак.

— Да, я помню. Автомобильная авария.

— Авария аварии рознь. Если это и было подстроено, то будь уверен — комар носа не подточит. Расследовали из республиканской прокуратуры, потому что оппозиция в Верховном Совете большой шум подняла: политическое убийство и ничего более. А у нас, естественно, расследовали люди из отдела Кравченко. Так вот: смерть Шостака наступила от удара грудью о руль. Скорость была приличная, машину почему-то вынесло на обочину, хотя до поворота метров сто оставалось. Никаких следов торможения. Только один столбик ограждения слегка задет. Автомобиль не то что не «вписался» в поворот, а ехал прямо, пролетел над склоном и врезался в дерево. Капот буквально в гармошку сложился. Но если бы даже дерево не оказалось на пути, у Шостака шансов уцелеть — один из ста. Очень крутой там склон.

— Так могло случиться, если начисто отрубили тормоза, — сказал Ковригин.

— А вот как раз и нет. В полном порядке тормоза оказались.

— Тогда можно предположить, что он заснул.

— Предположить можно, только его жена утверждала, что спал Шостак в последнюю ночь нормально, утром пил кофе. Да и время, когда авария случилась, ранним назвать трудно — около половины восьмого.

— Плохо стало? — не совсем уверенно, словно ожидая подсказки, произнес Ковригин.

— Очень даже может быть, Коля, — Виталий Дмитриевич прикрыл глаза и стал массировать веки большим и указательным пальцем.

— Очень даже может быть. Но… Ни обмороков, ни приступов у Шостака не случалось — опять же со слов жены и близких знакомых.

— Анализы, естественно, тоже в полном порядке?

— Да, представь себе, в полном порядке. Ни алкоголя в крови, ни наркотиков.

— Трудная задачка…

— В самый раз для тебя задачка, Коля. По теме, что называется.

— Так уж и по теме, — Ковригин помотал головой и невесело усмехнулся.

— Дело в том, — пыхнул Виталий Дмитриевич папиросным дымом, — что наличие устойчивых связей Вовенко с Папуловым, если поставить эту связь в систему уравнений с несколькими неизвестными, позволяет определить неизвестные. В том числе некоторые обстоятельства гибели Шостака, доселе неизвестные и загадочные. Но пока это все только мои умозаключения. И все же… У Папулова с самого начала карьеры должна была иметься «лапа», не так ли?

— Конечно, — кивнул Ковригин. — Иначе чем объяснить столь стремительное продвижение.

— И как бы он из «двухмиллионного» дела вывернулся? Тогда ведь Андропов был. Итак, «лапу» я проследил. Наверное, в данном случае вероятность ошибки невелика. Это Линник.

— Ух ты!

— Вот, Николай Борисович. «Смычка» со службами, которые он курирует, у Линника всегда была тесной. Что наше начальство, что МВД от своего высшего руководства достаточно далеко находилось, а Петр Григорьевич вот он, рядом. Это лет сорок назад «органы» могли от Линника рожки да ножки оставить, а с некоторых пор партия имела власть практически неограниченную.

— То есть, вы полагаете, что инициатива по устранению Шостака могла исходить как от Папулова, так и от его покровителя Линника.

— Или от обоих одновременно, — удовлетворенно констатировал Виталий Дмитриевич.

— Да-а, протянул Ковригин, — а уж какие у Папулова «крутые» исполнители, я имел возможность убедиться. Кстати, одного из «боевиков», что тогда рэкетиров в доме Вовенко устраняли, ребята опознали — бывший спецназовец.

— Вот, Коля, расследовать все обстоятельства гибели Шостака — задачка по теме. Свяжись с майором Шрамченко из прокуратуры, я тебе все координаты его дам, возьмешь у него материалы дела, внимательно изучишь. Может, какая неординарная мысль у тебя и возникнет.

— Виталий Дмитриевич, — осторожно сказал Ковригин, — а ведь Шрамченко дело должен брать из архива. А вдруг «засветится», ведь дело наверняка «на контроле» было.

— Не «засветится». По той причине, что у Шрамченко копия с самого начала неучтенная была. Значит, так: позвонишь завтра Шрамченко, скажешь, что ты от Фомина, у которого он кое-что брал…

Шрамченко назначил встречу в сквере у кинотеатра «Буратино» — недалеко от места своей работы. Майор прокуратуры был одет в свитер, вполне модерные брюки и туфли. И по возрасту он был не старше Ковригина, некоторая полнота лет не прибавляла, наоборот, делала похожим на серьезного отличника-пятиклассника. Ковригин не удивился, что майор так уверенно подошел к нему: очевидно, тот получил точное описание. Но на всякий случай Ковригин, поздоровавшись, сказал:

— Это я вам звонил.

— Да-да, — кивнул Шрамченко. — Как там Фомин?

— Нормально, — лучшего ответа Ковригин придумать не мог.

— Ну, хорошо. Вы меня извините, бежать надо. Вот, — он передал сумку.

Вернувшись домой, Ковригин сумку открыл и, к своему удивлению, обнаружил там ласты, маску и ружье для подводной охоты.

— Хорошо еще, что акваланг сюда не сунул, конспиратор, — пробормотал он. Впрочем, на дне было то, ради чего устраивалась встреча — толстая ледериновая папка. Папка содержала материалы расследования гибели Шостака. Это были ксерокопии документов, а также фотографии — очевидно, дополнительные экземпляры.

Ковригин занимался папкой до вечера, потом наскоро поужинал и опять сел за стол, все время представляя ехидно прищуренные глаза Виталия Дмитриевича. «Неужели у него есть разгадка? Зачем же тогда он заставил меня заниматься этим делом?» Часа в два ночи он лег, немного беспокоясь по тому поводу, что к восьми утра надо в мастерскую.

Проснувшись, он поглядел на часы: всего-навсего половина восьмого, значит, спал он всего ничего, надо позвонить Мосейкину и еще чуток поваляться. Но вместо этого зачем-то пошел на кухню и зажег огонь под чайником, хотя о чае вообще-то не думал. Что-то не давало ему покоя, словно маленький камешек в ботинке. Конечно, надо позвонить Мосейкину, тот уже в мастерской.