Игрушка для драконов (СИ) - Иванова Инесса - Страница 47

К тому же, амулет являлся живым доказательством того, что беседа со служительницей мне не привиделась.

Вновь спрятав его на груди, я почувствовала себя защищённой. И очень усталой. Раз Ингвара нет в Свитенвилле, и явится он не раньше вечера, то мне и вправду не помешает отдохнуть.

Плотно закрыв оконные ставни, чтобы окончательно не выстудить комнату, я наскоро разделась и легла в кровать. Тонкая ночная рубашка и летнее одеяло совсем не грели, я задрожала от холода и пожалела, что не запретила горничной так долго проветривать мою комнату. Окна были распахнуты, должно быть, с самого моего отъезда.

Вставать и идти просить одеяло не было сил. Свернувшись калачиком и зажав в ладони камень, висевший на шее, я понемногу перестала дрожать и забылась тяжёлым сном.

Отдохнуть так и не удалось, мне снились высокие горы, смыкавшиеся стоило мне приблизиться, глубокое море, в котором я барахталась и плыла к берегу, но всё никак не могла его достичь. И жаркая пустыня, в которой я брела, завязнув в песке, мечтая о капле прохладной воды.

Просыпалась и снова закрывала глаза. Кто-то отирал мне пот со лба, промакивая его холодным полотенцем. Вокруг пахло уксусом и жженым воском.

Временами в мои нескончаемые сны приходил Ингвар. Он тихо садился на край постели и гладил меня по руке или щёке. Прикосновения Дракона были невероятно холодными и от того приятными.

— Я не поеду, — пыталась я произнести, но мужчина меня не слышал. Впрочем, во сне так чаще всего и бывает, будто стоишь по ту сторону зеркала, когда картинку видно, а слов не разобрать.

И снова я путешествовала по ледяной пустоши, где я бродила во льдах. Насколько хватало глаз, здесь было безлюдно, однако невесть откуда взявшийся голос мамы принялся напевать колыбельную из моего детства. Потом ночь рассыпалась на тысячи ледяных осколков, и меня снова бросили на песчаную сковородку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я бы наверное так и не смогла найти дорогу обратно, если бы не бирюса, висевшая у меня на шее даже в этом странном бесконечном сне. Стоило до неё дотронуться, как я выныривала на поверхность и оказывалась в жарко натопленной спальне, обложенная подушками и компрессами.

— Эмили, что же они с тобой сделали? — прошептал Ингвар, лица которого я не видела, но чувствовала его присутствие.

— Я не поеду, — прошептала я в пустоту, не надеясь, что меня услышат. Однако, плотная пелена потихоньку рассеялась, и я увидела его, сидящего рядом и заботливо смотрящего мне в глаза. Сон это был или явь, но мне стало так уютно и спокойно, что я невольно улыбнулась.

— Никуда ты не поедешь, — сказал Ингвар, и я впервые увидела лучики морщин в уголках его глаз. Стоило Дракону улыбнуться в ответ, полоска шрама, пересекающего щёку, налилась кровью, Мне стало жарко, и я перевела взгляд в сторону. За окном хмурилась ранняя осень. Листья на деревьях ещё были зелёными, но небо стало низким, солнце почти не проглядывало сквозь белую вату облаков. Ветер нещадно трепал ветки деревьев, и те жалобно скреблись по ту сторону прозрачного как слеза стекла.

— Я рад, что тебе лучше, — вздохнув, продолжил Ингвар, и намеревался встать, но я перехватила его руку. И тут же почувствовала, что краснею от собственной смелости.

— Сколько я болела? — спросила я, чтобы перевести разговор и с сожалением отпустила руку мужчины.

— Пару дней.

— Правда, я считала, что больше, — пролепетала я, смущённая тем, что лежу в одной тонкой рубашке, прилипшей к телу. Ингвар помог сесть в кровати, накинув одеяло мне на плечи, чтобы я не замёрзла.

Взгляд, брошенный на подушку, пропитанную потом, окончательно убедил меня в том, что я и вправду лежала в беспамятстве, а не просто долго спала.

— Зачем ты ездила в храм? Что там тебе сказали?

Стоило Дракону напомнить мне о храме Троединого, как я дотронулась до груди, там, где ранее на шнурке висел голубо камень.

— Где подвеска? — спросила я, бросив взгляд на прикроватную тумбочку. — Мне её там дали… Храмовица сказала, что она поможет справиться со всеми неприятностями на выбранном пути.

Ингвар недовольно хмыкнул, но сдержался и не стал больше меня отчитывать:

— Зачем она тебе? Неизвестно, с какой целью служители вручили этот странный камень. Обычно от них снега зимой не выпросишь, — недовольно проворчал Дракон, но открыл верхний ящик и достал оттуда мой амулет. — Я велел проверить его на наличие магии. Это просто красивая безделушка.

— Спасибо, — торопливо проговорила я и поспешила надеть его. Стоило камню соприкоснуться с кожей, как воздух вокруг словно очистился, голова прояснилась и дышать стало легче.

— Отдыхай, — сказал Ингвар, быстро отведя взгляд от моей груди с висящим на шее камнем. — Первое слушание суда состоится через пару дней. Нам надо подготовиться. Придётся нелегко и в первую очередь — тебе.

— Я справлюсь, — поспешила я его заверить, но голос дрогнул. Перспективы, очерченные Ингваром, пугали.

Мужчина посмотрел на меня долгим взглядом и внезапно, присев рядом, сгрёб в объятия.

— Всё у нас получится. Я не дам тебя в обиду, понимаешь?

Я промолчала и кивнула, спрятав раскрасневшееся лицо на его груди и держась за лацкан вельветового пиджака. Время должно было остановиться, чтобы позволить мне насладиться этим моментом. Теперь мне как никогда хотелось добиться права жить по велению сердца. И чтобы никто не стоял между нами.

— Клара меня недолюбливает, — произнесла я со вздохом, чтобы наконец развеять кусающие за душу подозрения. Сейчас это было важнее, чем предстоящий суд и приговор.

Ингвар отстранился, лицо сделалось холодным, глаза бесцветными.

— Простите, я позволил себе лишнее, — произнёс он и отошёл к окну, встав к нему спиной. — Я не хочу вводить вас в заблуждение и кривить душой.

Губы Дракона превратились в жёсткую прямую линию:

— Мы любовники, — последовал прямой ответ. Мой внутренний мир, где едва поселилась робкая надежда, дал трещину.

— Мне пора, Эмили, — добавил Ингвар, избегая смотреть на меня. — Не беспокойтесь касательно первого слушания, у меня есть план. Завтра я обязательно о нём расскажу. А сейчас отдыхайте.

Дракон наконец сподобился посмотреть на меня и даже подошёл ближе, но с опаской, будто я была не слабой женщиной, ещё с трудом сидевшей на постели, а ядовитым цветком, стоило вдохнуть аромат которого, как уже не сможешь противиться собственным желаниям.

По крайней мере, я ощущала его опасения, как свои. Странная связь невидимой нитью протянулась между нами.

Камень на груди потеплел. Значит, мне не померещились его магические свойства. Чтобы там ни говорили советники Ингвара. Или может, амулет работал только при условии, что висел на моей шее?

Я не сводила с мужчины глаз и видела, что от этого ему не по себе. Он провёл рукой по моим волосам, я прильнула к ней и поцеловала. В знак благодарности, по-прежнему глядя снизу вверх в его глаза, сделавшиеся тёмно-серыми, как грозовые тучи.

Я ожидала и даже была готова к тому, что Ингвар сейчас развернётся и уйдёт, не сказав ни слова, и ни на что не рассчитывала.

Плохо соображая, что делаю, я откинула одеяло и поднялась на ноги, чуть не упав от внезапно охватившей слабости. И тут же оказалась в объятиях Дракона, но в отличие от того времени, когда я находилась под властью кузенов, уже почти по своей воле. Я обняла его за плечи и крепко прижалась, положив голову на грудь и закрыв глаза. По телу прокатилась сладкая волна предвкушения.

Я ощутила лёгкое прикосновение губ к своей шее, и вскинула голову, вцепившись в жёсткие короткие волосы Ингвара.

Его руки гладили мою грудь, соски затвердели, и он не мог это не чувствовать сквозь тонкий шёлк ночной рубашки.

Открывать глаза не хотелось, преследовал страх, что наваждение улетучится, и Дракон отстранится, в душе проклиная меня за искушение.

Я закусила губу и застонала.

— Посмотри на меня, — прошептал Ингвар, и я подчинилась. Пару минут мы глядели друг в друга, словно видели впервые. А потом губы обожгло поцелуем. Я не помнила, кто начал первым, а кто — радостно откликнулся на зов партнёра. Губы горели огнём, я потерялась во времени и пила раскалённое дыхание Дракона, позволяя его языку исследовать мой рот. Вместе мы проходили по узкой дороге нежности, временами срываясь в пожар вожделения и тут же переходя к тихим, еле заметным прикосновениям.