Ржавый рассвет (СИ) - "Майский День" - Страница 41

Ну и ладно.

Просмотрев запись, я понял, что битвы избежать не удалось, а раз так, то следовало наносить удар в самый подходящий момент. Я переговорил с помощниками, капитанами, Виктором и принял на себя долг и ответственность. Невеликий груз для того, кто привык.

Понимаете, проще всего было послать парочку проворных вампиров и прибить короля в его бункере, чтобы не разбазаривал наши будущие ресурсы и не подвергал опасности людей и вампиров, но после прогремевшего скандала такой путь выглядел проигрышным. Мы бы вошли в историю как убийцы, а не борцы за светлое будущее, поставили себя в невыгодную позицию, я не хотел подкладывать такую свинью будущему монарху. Сам заварил эту кашу, значит должен выдать годный продукт, а не то, что без жалости сливают в канализацию.

Иногда приходится убивать. Я отдал приказ о смене построения. Королевский флот гордо реял в пространстве, вселяя робость в каждого, кто не имел с ним дела, но мне-то приходилось. Я знал не только их сильные стороны — слабости тоже, а вот они мои — нет.

Приватиры сражаются совсем не так, как регулярные части. Наша цель не распылить противника в труху, а захватить по возможности целым, лишь слегка побитым, потому и тактика, когда мы вступаем в открытый бой, резко отличается от прямолинейных действий военных. Орудия наши против тяжёлых калибров регулярного флота были, пожалуй, слабоваты, зато маневренностью и скоростью мы врага превосходили, да и новинки у меня внедрялись гораздо быстрее и разумнее, чем в армии, потому что между солдатом и его ружьём не стояла толпа чиновников.

Если вы думаете, что за годы торговли команды мои разленились, то и это неверно. Тренировками и маневрами я никогда не пренебрегал, и потом, если в нашей части Галактики было тихо, то на ней свет клином не сошёлся. Хаживал я в походы и после того, как осел на этой планете, не распространялся только об этом, поскольку, видите ли, теперь нашу работу решили считать не вполне респектабельным занятием.

Я в своих силах был уверен, потому в очередной раз отогнав в сторону боль, с которой вёл отдельную камерную войну, сосредоточился на главной задаче.

С точки зрения армии мы представляли сейчас собой почти идеальную мишень, но на самом деле осуществляли давно отработанный трюк, который назывался: подойди ко мне сам, что я за тобой гоняться должен? Иногда очень выгодно, когда противник считает тебя расхлябанной пиратской вольницей.

Наблюдая за перемещениями судов, я ощущал, как внутри зарождается трепетное ощущение боя, растекается по жилам славный вдохновенный огонь. Я связался с человеческой каютой и предложил Виоле вернуться в рубку. Прошло достаточно времени, она наверняка успела отдохнуть, а если и нет, то у нас тут уже заварилась каша и с минуты на минуту наступала пора хлебать её каждому, кто обзавёлся ложкой.

С родителями я и разговаривать не стал, во-первых, ругани уже наслушался сегодня на столетие вперёд, во-вторых, Виола теперь находилась под моим покровительством, а не их, так что опоздали они выражать своё мнение нехорошими словами. Ничего, наведём на планете порядок и отправим детишек учиться, причём не только талантливых, но вообще всех. Перенаселение у нас видите ли! Да ничто так не сокращает рождаемость как благополучие и обеспеченность (а не вампиры, как вы подумали). Я-то знал: ни у одного из моих богатеньких соседей семеро по лавкам не сидело.

Виола примчалась сияющая и довольная. Сама, без сопровождения, как свой на борту человек, отчего сердце её, несомненно, наполнилось гордостью. Я подсадил в кресло, проверил защиту и занял своё. Мы с девочкой посмотрели друг на друга.

— Ни о чём не думай, — сказал я. — Враги, друзья, война, потери, приобретения — это моя забота. Ты просто смотри в будущее, проверяй его на достоверность, а я пойду за тобой и переведу нашу общую добычу на доступный капитанам язык.

— Я тоже так хочу!

— А вот для этого ещё многому предстоит научиться. Займёмся этим позднее. Сейчас мы должны отстоять свою планету.

— Потом ты выгонишь меня с корабля?

Не ко времени пришлись эти разборки, ну да ребячье в своём напарнике тоже надлежало учитывать. Я догадывался, как отчаянно девочка боится вновь оказаться среди тех, для кого она была всего лишь соплячкой, вообразившей о себе невесть что, вернуться в скучную обыденность из мира настоящих серьёзных дел.

— Я так не поступаю. Каждый, кто приходит в экипаж, дорог мне и ценен. Виола, тебе придётся вернуться в школу, чтобы получить образование и развить свой дар, мы организуем такие учебные заведения, где все дети смогут чувствовать себя нужными и полезными, но ты останешься членом экипажа «Свежего ветра», просто получишь отпуск на нужное время.

Глаза девочки недоверчиво сощурились, а потом просияли и она кивнула. Я подумал, что Борис меня убьёт, но эту проблему следовало решать позднее и в рабочем порядке. Я уже говорил, что умён? Ну так не вредно повторить ещё раз. Адмирал Тёмные Крылья всегда следил за прогрессом и снимал пенки с его победно летящей вперёд волны. Кто сказал, что речь идёт только о технических новинках? Люди с новыми возможностями — тоже ценный ресурс. И не говорите мне, что я слизал идею у Долиша, он бы всё равно не сумел сделать что-то толковое, а кто победил — тот и прав.

Пока мы выясняли отношения, перестроения обеих сторон почти завершились. Виола кивнула мне, словно большая, и, судя по тому, как слегка расслабились черты её лица, погрузилась в ритуальный мир пространства. Я сделал то же самое. Боль злобно пискнула где-то в районе виска, но давить её жетоном сейчас было не время. Интересно, существует ли загробный мир и следит ли за мной старый противник? Сегодня мы окончательно стали на одну сторону, потому что за моей спиной мирно спали на борту транспортного судна наши общие дети.

Затем я отбросил всё малозначимое и погрузился в многомерное пространство боя.

Да, пушки ещё не стреляли, но мы с Виолой уже просчитывали грядущие залпы. Для того и сидели сейчас в самой защищённой части самого оберегаемого корабля — чтобы прогнозировать слабые и сильные импульсы противника, прозревать общую картину происходящего. Я чаще давал рекомендации, чем команды, потому что капитаны и сами отлично знали, как им надлежит действовать. Приватиры привыкли сражаться как в группе, так и в одиночку, не растеряются, даже если полетит связь. Работа у нас такая.

— Первое милосердие! — шепнул я в пространство вокруг планеты.

У нас существовал собственный язык и своя тайная система команд, так что тщательная прослушка эфира и поиски безупречных ключей к коду ещё не давали противнику никаких гарантий. Первое и последнее милосердие были единственными фразами, что шли открытым текстом. Ну, про последнее вы уже, наверное, догадались, а первое означало ударную волну пропаганды, что рушилась прямиком в насторожённые уши вояк.

Не знаю, насколько эффективно срабатывал этот слегка нечестный приём, но мы им изредка пользовались. Кто-то мог и задуматься, иных эта атака сбивала с толку, многих злила и выводила из себя. Как говорил один из моих советников: курочка по зёрнышку клюёт, а сжирает много. Я ему верил. Чем больше разнообразных средств применяешь в процессе приватизации, тем сочнее потом навар и послушнее пленники.

Нас с Виолой я от этой агрессии отключил, большинство моих капитанов никогда не слушало свои же говорильники, подозреваю, что и у противника находились умные люди, способные твёрдой рукой вырубить всю связь, чтобы избавить уши команды от лишних макаронных изделий.

Я не вмешивался в происходящее, ловя не вопли эфира, а тонкие движения в пространстве, почти невидимые, едва ощутимые нити будущего, которые ещё только прялись людской ненавистью и решимостью сражаться за победу. Виола ровно дышала, положив ладошки на колени, поскольку подлокотники оказались для неё высоки. Впервые рядом со мной находилось существо, которое не только достигло моего уровня, но поднялось выше, и я чувствовал тихий восторг от совместного плетения судеб и даже не ощущал зависти и горькой обиды, что смертному человеку достался дар больший, чем мне. Ну, почти не ощущал. Сами понимаете: существа, живущие столетиями, совсем без спеси обойтись не могут.