Ученик мракоборца (СИ) - "chandei" - Страница 26

— Ваша несчастная судьба — последствие вашего развращенного ума!

— И когда же, по-твоему, мой ум успел так развратиться? В детские годы в Хогвартсе? Или когда мне было девятнадцать, и я впервые полюбил? Твоя жестокость не знает границ. Хочешь посмотреть, как меня показательно выпорют и бросят на растерзание дементорам? Так давай, иди, доноси на меня и моего сына! Если в тебе нет ни капли милосердия!

— Не пытайтесь разжалобить меня. Ваши речи не вызывают сострадания, — солгал Гарри, глядя исподлобья.

От этих слов Снейп вскочил на ноги. Его лицо исказило отчаяние.

— Тогда поступай как знаешь, — сказал он, и губы его искривились, — если совесть позволит тебе погубить меня. Ты черств и бездушен. И в этом твое настоящее увечье, Гарри.

Снейп ушел.

Гарри еще долго сидел у огня. Несмотря на свои угрозы он знал, что никогда не выдаст тайну Снейпа кому-либо из живых. Гарри понял, что он пропащий человек, раз поощряет зло своим молчанием. Но сколько бы ненависти ни вызывал у него Снейп, обречь его на погибель вместе с сыном он не мог. Его убеждения были не настолько сильны, чтобы он мог умереть за них. А уж убить — тем более.

========== Глава 6 ==========

Оскар Снейп с ранних лет был самодостаточен. С первых дней Гарри заметил, что большую часть времени мальчик привык занимать себя сам. Рано оторванный от матери и лишенный общества людей и сверстников, Оскар рос очень замкнутым и скрытным. Он привык доверять только отцу, который был центром его вселенной. Гарри часто слышал из-за двери игровой оживленную детскую болтовню, которая перемежалась со спокойными сдержанными репликами Снейпа. В такие моменты он поражался тому, как многословен бывает Оскар — ведь в присутствии посторонних тот был молчалив, как рыба.

Вероятно, Оскар ревновал Снейпа к Гарри. Почувствовав, что отец стал уделять ассистенту много времени, он испытал беспокойство по этому поводу. Стремясь заполучить внимание Снейпа, он стал играть в гостиной именно тогда, когда там находились взрослые.

С недавних пор помимо вечно хмурого наставника возле Гарри начал крутиться еще и Оскар. Каждый вечер картина выглядела одинаково: Гарри молча сидел в кресле, за ним пристально следил Снейп, а его сын играл тут же на полу, раздражая Гарри своей возней. Полная безнадежная идиллия. Радовало только то, что на этот раз Снейпу хватало ума не называть этот цирк уродов “семьей”.

Гарри ощутил, что начал испытывать неприязнь каждый раз, когда к нему приближался Оскар. Несмотря на то что тот был еще ребенком, во всей его мимике, интонациях голоса и черноте больших блестящих глаз безошибочно угадывался Снейп. Мальчик не был виновен в том, что его зачали таким преступным образом. Но Гарри ничего не мог поделать со своей нелюбовью к нему. Регулус был прав: в одного из своих отцов Оскар пошел особенно сильно. К несчастью, этим отцом был Снейп. Оскар был практически его уменьшенной копией: такой же тонкий, угловатый и бледный — только в нем было меньше резкости и чуть больше изящества.

Гарри наблюдал за ним из своего кресла безрадостно и хмуро. Все его существо отторгало мальчика, но не потому, что тот родился в ходе недопустимого эксперимента. А потому, что тот был слишком похож на Снейпа, чье существование само по себе отравляло Гарри жизнь.

В доме стояла холодная мрачная атмосфера. Напряжение звенело в воздухе, но мракоборец по-прежнему не отходил от Гарри ни на шаг. Тот не мог понять его упертости — особенно теперь, когда у Снейпа больше не оставалось сомнений в том, что он был противен Гарри.

С тех пор, как он поведал свою историю, Гарри демонстративно с ним не разговаривал. Снейп тоже молчал, но при этом не спускал с любовника глаз. Гарри не сразу понял, что тот боится доноса. Снейп чутко следил за своими обеими почтовыми совами и не позволял Гарри принимать письма от чужих, опасаясь, что озлобленный на него ассистент тайком отправит сигнал лондонским аврорам.

Еще одним неприятным открытием стало то, что Снейп наложил сигнальные чары на дверь спальни Гарри. Он обнаружил это после того, как посреди ночи отправился на кухню. Не прошло и пары минут, как в том же месте нарисовался недовольный заспанный Снейп, пришедший узнать, в чем дело. В ответ на возмущенное шипение, он принес Гарри зелье Сна без сновидений и безмолвно удалился с постной миной. Было ясно только одно: хозяин Стэмпхолла теперь всегда достоверно знал, где находится Гарри. Тот все отчетливее ощущал себя пленником. Целыми днями он чувствовал на себе колючий, брошенный исподтишка взгляд своего надсмотрщика.

У Гарри выработалась охотничья реакция на прикосновения Снейпа. Однажды наставник потянул руку к его лицу, и в ту же секунду вскрикнул от боли: Гарри сжал перехваченную руку так сильно, что едва не сломал Снейпу пальцы. Оказалось, что тот лишь хотел снять сухой лист мяты, запутавшийся у него в волосах.

Между мужчинами шла молчаливая война. Каждый старался сохранить достоинство и сломить другого своей волей: Гарри — лишением внимания и презрением, Снейп — постоянным присутствием и моральным давлением. Разумеется, Гарри проигрывал: у Снейпа была железная выдержка и нескончаемое терпение. Он без следа впитывал в себя вражду и желчь, которые источал Гарри. Он больше не позволял себе слезливых сцен и практически всегда был сдержан и спокоен. За эту толстокожесть Гарри проклинал его всем сердцем. Подсознательно ему хотелось, чтобы Снейп страдал вместе с ним в равной степени. А так он чувствовал себя тигром, запертым в маленькой клетке, которого дрессировщик пытался сделать ручным, ломая и подавляя его волю. Снейп не понимал, что греет жерло вулкана, который рано или поздно должен был взорваться.

Гарри знал, что наставник ему не доверяет. Ему удалось выяснить еще одну причину, из-за которой Снейп никогда не оставлял его одного. Все дело было в Оскаре. Снейп боялся, что Гарри может навредить его сыну.

Однажды он шел в библиотеку, где обычно изучал труды, которые Снейп давал ему для изучения.

— Гарри! — на пороге детской возник озабоченный Оскар. Он поманил Гарри в комнату, и юноша нехотя последовал за ним.

— Чего тебе? — устало спросил он, окидывая взглядом стол, на котором были разложены чистые листы и краски.

Оскар с важным видом уселся на стул и взял карандаш.

— Ты когда-нибудь видел фестрала? — строго спросил он. Его тон был точно таким же, каким Снейп любил задавать вопросы во время занятий. Гарри нервно поежился.

— Да уж… видал.

Оскар радостно дал ему карандаш.

— Нарисуешь его мне? Я хочу знать, какой он.

— Слушай, я неособо умею рисовать, — пробормотал Гарри, озадаченно глядя на белый лист.

— Ну, пожалуйста, — заскулил мальчик, — у меня нет ни одной книжки с его изображением. А я очень хочу знать, как он выглядит…

Гарри вздохнул. Он подумал, что фестрал больше всего похож на лошадь с крыльями. Но как, черт возьми, нарисовать лошадь? Задача была не из легких. Гарри напряг все умственные силы, чтобы изобразить силуэт сначала в уме, а потом перенести его на бумагу. Он неуверенно взял карандаш и повел линию. Через минуту, вспотев от усердия, Гарри предоставил заказчику результат своих трудов. Оскар поднял на него удивленные глаза.

— Он и правда так выглядит?

— Не совсем, — признался Гарри. — Я, если честно, видел их в Хогвартсе не очень часто. И, конечно, никогда не рисовал.

На бумаге было изображено четвероногое крылатое нечто. Если бы Гарри не был автором, он никогда не сумел бы классифицировать нарисованное животное.

— Ну, ладно, — снизошел Оскар. — Я сам посмотрю на них, когда приеду в Хогвартс.

— Не думаю, что ты их увидишь. Понимаешь ли, какая штука. Фестралов видят только те…

Дверь стремительно распахнулась, и в детскую влетел Снейп. Он казался совершенно невменяемым. Увидев ассистента, сидящего с Оскаром в опасной близости, он бросился к сыну, как собака к щенку, чем несомненно напугал его. Не отдавая отчета в том, что он делает, Снейп стиснул Оскара в объятьях и посмотрел на Гарри безумными испуганными глазами. Тот холодно и непонимающе взглянул на наставника.