Как Лоллипоп стал Лоллипопом - Нёстлингер Кристине - Страница 2
- Предыдущая
- 2/14
- Следующая
Лоллипопу помогает "Лоллипоп"
Лоллипоп со многими дружил, но Друга у него не было. Лучшего Друга - не было. Исключая Смешанного Отто. Но Отто сильно за пятьдесят. Через год он уйдёт на пенсию. Конечно, без пяти минут пенсионеры и мальчишки могут прекрасно ладить, но порой это утомительно для обеих сторон. Отто хочется то бесконечно говорить, то бесконечно слушать. А Лоллипопу хочется - ну, к примеру, ручные тиски. Он машину мастерит, и без тисков тут не обойтись. Такие тиски можно по дешёвке достать у старьёвщиков, что для Смешанного Отто хуже каторги. Часами рыскать по закоулкам в поисках ручных тисков, ковыряться у каждого старьёвщика в огромных ящиках, доверху набитых хламом, - выматывающее занятие для без пяти минут пенсионера.
Ещё Смешанный Отто недолюбливает комиксы. От них у него голова идёт кругом. Он не отличает кружочков, обводящих речь героев, от кружочков с их мыслями, а дикарский клич "уби-уби-уби!" вовсе считает дружеским приветствием.
Когда Лоллипоп жаловался Смешанному Отто на маму, или на бабушку, или на сестру, Отто не всегда был на стороне Лоллипопа. А Лучший Друг? Был бы! Вот почему Лоллипоп мечтал о Лучшем Друге. Многие приятели Лоллипопа хотели занять это место, но Лоллипоп думал кое о ком другом. О совершенно конкретном!
Каждый вечер, перед сном, Лоллипоп подходил к окну в кухне и глядел в него. Кухонное окно выходило во двор, а за двором был забор, а за забором ещё один двор, а за ним ещё один дом. С окнами кухонь и подъездов и с оконцами туалетов. Почти во всех окнах свет вечерами не горел. Но когда Лоллипоп перед сном подходил к кухонному окну, в том доме, на втором этаже, у освещённого окна всегда стоял какой-то мальчик. Разглядеть его хорошенько Лоллипоп не мог. Но что ему лет восемь, и что у него светлые волосы, и что он довольно-таки худ - видно было.
Лоллипоп мечтал, чтобы этот мальчик стал его Лучшим Другом. Он - и никто другой! Только складывалось всё очень странно. Лоллипоп знал в округе всех ребят. А вот Лучшего Друга, кроме как у окна, не видел ни разу. Ни на улице, ни в школе, ни в парке. Ни даже в универмаге.
Лоллипоп частенько прохаживался около дома, где жил Друг. Даже в подъезд заходил и на второй этаж поднимался. На лестничной площадке он насчитал шесть квартир. Три явно не те - слишком далеко уходят вправо. Оставались: Ходина, Бунзл, Кронбергер.
Лоллипоп был не робкого десятка. Но так вот, запросто, взять да позвонить Ходинам, Бунзлам или Кронбергерам у него духу не хватало. Однажды он решился: была не была! Поднял руку, но... как из-под земли возникла кривоносая старуха с нижнего этажа. Делать ей, видно, было нечего, кроме как подслушивать да подглядывать. В другой раз Лоллипоп стоял под одной из дверей, держа указательный палец у самого звонка, и гадал по пуговицам на курточке: нажать не нажать, нажать - не нажать. И тут старая карга как выскочит к перилам, как заорёт на весь подъезд:
"Нечего шастать по чужим подъездам! А ну, брысь отсюда живо!"
Женщин с кривыми носами Лоллипоп предпочитал обходить стороной. Поэтому всякий раз пулей пролетал мимо старухи.
Смешанный Отто обещал помочь. К нему ведь заходили люди со всего района, и не один любил поболтать с ним.
"Лоллипоп, - сказал Отто, - завтра после уроков будешь знать всё".
Отто записал на бумажке: "Ходина, Бунзл, Кронбергер" - и сунул её под выставленные на прилавке ароматические таблетки для ванной. На следующий день, сразу после занятий, Лоллипоп получил исчерпывающую информацию. Отто начал издалека:
"Госпожа Бреттшнайдер знает всё на свете, она-то и сказала, что Ходина окружной судья, ныне на пенсии, 67 лет, имеет таксу".
"А Бунзл?" - не утерпел Лоллипоп.
"Про Бунзла я знаю от госпожи Зиманек. Бунзл - кондуктор автобуса, женат, две дочери, у обеих косоглазие".
"Ну, а Кронбергер?" - волнение Лоллипопа достигло предела.
"Хм, он самый и есть!" - сказал Смешанный Отто и скрестил руки на груди.
Лоллипоп сел на мешок с картошкой, взял с полки зелёный леденец с мятным привкусом и с дрожью в голосе выдохнул: "Отто, будь человеком, не тяни резину. Кто эти Кронбергеры? "
"Они держат лавку "Яйца - птица", - промолвил Смешанный Отто, - ну, а мальчика, о котором речь, звать Томми!"
Смешанный Отто любил говорить пространно, однако Лоллипоп благодаря своему фантастическому терпению постепенно, слово за слово, выведал, что Кронбергеры-старшие ежедневно в семь утра приходят вместе с Томми в яйце-птичью лавку и что Томми учится в школе неподалёку от неё. Вечером, часиков эдак в восемь, вещал Отто, родители с Томми возвращаются домой. А на выходные Кронбергеры выезжают за город: покупать деревенские яйца. Томми, ясное дело, всегда при них.
"А посему, - заключил Смешанный Отто, - посему его лишь вечером и можно увидеть у кухонного окна!"
Лоллипоп порылся в телефонном справочнике и в разделе "Яйца - птица" обнаружил некоего Р.Кронбергера, Брунненгассе, 4.
"Семь трамвайных остановок, а там первый поворот направо", - подсказал Смешанный Отто.
В кассе городского транспорта Лоллипоп взял льготный детский билет. Проехал на трамвае семь остановок и свернул в первый переулок направо.
В дверь магазинчика "Яйца - птица" было вмонтировано музыкальное устройство. Повернёшь ручку, и оно исполнит: "Ты честность и верность блюди до конца..." За стеклянной витриной, где были выставлены и куриная печёнка, и утиные желудочки, и гусиные шейки, и цыплячьи почки, стоял мужчина в белом халате, густо забрызганном пятнами крови. Если Лоллипоп в жизни чего и не выносил, так это пятен крови на белом халате и птичьего духа. Его едва не вывернуло наизнанку. Он задержал дыхание и, глядя в пол, прошептал: "Одно яйцо, пожалуйста!"
Белый с пятнами крови сунул Лоллипопу яйцо и стребовал два шиллинга. Лоллипоп сунул два шиллинга и вышел на свежий воздух. Меньше всего он хотел тащить яйцо домой. Белый его даже не завернул. А как известно, более нелепого зрелища, чем мальчик, шатающийся по городу с яйцом в руке, представить невозможно.
На улице Лоллипоп увидел здоровую собаку. Он решил шмыгнуть на другую бессобачью - сторону: Лоллипоп всегда делал так, завидев здоровую собаку. Но эта оказалась проворнее. Она подскочила к Лоллипопу и выхватила у него яйцо. Лоллипопа била крупная дрожь. Собаки давно и след простыл, а его всё трясло. На мизинце появился малюсенький кровоподтёк - след от клыка здоровой собаки.
Когда Лоллипоп сгибал мизинец, кровоподтёк чуть увеличивался.
На другой день Лоллипоп купил в лавке "Яйца - птица" шейку гуся. Это обошлось ему в три шиллинга. По дороге домой он, как ни пытался, избавиться от шейки не смог. Дважды он её подбрасывал. Сперва на скамейку в аллее парка, потом на подоконник. Но всякий раз кто-нибудь нагонял его и вручал пакет с гусиной шейкой: "Твоё, парень?"
Мама Лоллипопа сильно удивилась, обнаружив вечером в помойном ведре гусиную шейку. Сестра и Лоллипоп клялись и божились, что о гусиной шейке знать не знают.
"Глупости, - возмущалась мама, - кто-то из вас притащил её!"
Лоллипоп и бровью не повёл, а сестра покраснела до кончиков ушей. Она всегда краснела, когда мама ругалась.
"И зачем врать? Ты ж вся пунцовая, сразу видно, что врёшь, - сказала мама сестре. - Почему правду не скажешь, откуда у тебя эта мерзкая шейка?" допытывалась мама. С пристрастием допытывалась.
Сестра аж побагровела.
"Это не я, ей-богу не я, честное слово!" - проскулила сестра, и лицо её сделалось алее красного перца.
"Ладно, хватит, нечего обезьяний цирк устраивать из-за какой-то дурацкой шейки, - сказала бабушка. - Пусть лучше кто-нибудь вынесет ведро, пока эта гадость не протухла!"
Лоллипоп схватил помойное ведро и мигом снёс его во двор.
* * *
На другой день Лоллипоп купил три куриных печёнки. Через день - куриный желудочек. А потом чашку столового жира. И каждый раз он видел лишь какую-то часть Томми и никогда всего. Дело в том, что дверь за прилавком была всегда приоткрыта. Из-за двери доносились голоса - женский и детский. Однажды женский голос произнёс:
- Предыдущая
- 2/14
- Следующая
