Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 30

—Ты тоже слышишь их, Лайе. — Сольвейг улыбнулась. — Эта земля удивительна и прекрасна, не правда ли?

—Не то слово. — вздохнул Лайе. — Невозможно этого понять, пока сам не услышишь Ее голоса. Воистину, верно вы Ее зовёте — Джалмаринен, Земля Радости. Она прекрасна.

Сольвейг прикрыла глаза, прислушалась. Затем, свободно вздохнув, улыбнулась.

—Ее никогда не оскверняли Совершенные. Возможно, в этом причина чистоты нашей земли.

—А что, по-твоему, тогда сделал Фаэллин? — усмехнулся ее собеседник, сощурившись. — Он ведь был возлюбленным вашей Первозданной.

—Фаэллин, возможно, осквернил нашу кровь когда-то. Но без него не появились бы мы — Дети Хасидзиль. Его кровь давно растворилась в потомках, но Дар — остался. И разве это плохо, обладать способностью исцелять? Разве плохо жить вечно, благодаря Дару?

—Вы можете жить вечно лишь потому, что забираете эту жизнь у других, — возразил Лайе. — Я бы не назвал это чем-то хорошим.

—Если посмотреть на вас с Долой, то вы наёмники, Лайе. Вы убиваете, если вам прикажут. А иногда убиваете, чтобы спасти собственную жизнь. Разве это сильно отличается от моего Дара? — парировала ведьма, придержав лошадь.

—Мы никогда не делали это без нужды, ведьма.

—Ты, может и нет, а вот твой брат... Неспроста ведь его кличут Бесом. Он такой же, как я. Забирает жизни, чтобы жить самому. Я знаю таких, как он. Я такая же. Мы слишком любим жизнь, чтобы умереть в положенный нам срок.

Лайе скривился. Хочешь не хочешь, а в словах Сольвейг была доля правды. И все же, ему претило согласие с ведьмой.

—Не обобщай. Ты jalmaer, тебе не понять тех, кто живет вечно, — возразил он, скорее из упрямства.

—Не надо показывать мне свои зубки, синеглазик, — отрезала ведьма, усмехнувшись. — Я знаю, я тебе не нравлюсь. Но это не отменяет того, что я права. Ты, Лайе, веришь в то, что будешь жить вечно, потому нет у тебя того огня, что горит в сердце твоего брата. Никогда не станешь таким, как он. В этом проклятие многих долгоживущих — ваша кровь холодна с рождения. — голос Сольвейг стал неприятным.

Но, ничего больше она не успела добавить — к ним подъехал Дола, успевший немного разведать местность, пока Сольвейг и Лайе спорили.

—Вы должны это увидеть, — сообщил он и снова пришпорил коня.

Лилайе последовал за ним на ближайший холм, и замер, вглядываясь вдаль, где простиралась зелёная Речная Долина. Обычно, на горизонте разрезали небо острые шпили Ресургема, но сейчас ничего не было видно из-за облаков густого дыма, что поднимался вверх от многочисленных кострищ в долине.

—Чуешь? — Дола принюхался и брезгливо поморщился.

Лайе последовал его примеру и учуял пока ещё очень слабый, но, по-прежнему, отвратительный запах горящего мяса и разлагающихся тел.

—Похоже, чума не только в Ресургеме, — тихо произнёс он. — Долину превратили в могильник.

—Попробуем доехать до корчмы в Вороньем Грае, — пожал плечами Дола. — Может, узнаем там, что к чему.

Трое всадников спустились с холма и продолжили путь вдоль побережья реки, собираясь добраться до нужной им корчмы раньше, чем сядет солнце.

У Вороньего Грая их поджидал неприятный сюрприз: ворота в деревню оказались закрыты, и добраться до корчмы можно было только по реке. Но, как оказалось, это была лишь первая неприятность из многих — едва Дола довольно близко подъехал к воротам с намерением постучать в них, как в землю перед конём вонзился арбалетный болт. Лошадь взбрыкнула и встала на дыбы, едва не сбросив своего всадника — Дола лишь чудом удержался в седле, крепко вцепившись в узду и прижавшись к лошадиной шее.

—Вы там совсем охренели? Кто так гостей встречает?! — крикнул он, еле успокоив животное.

—Мы никого не ждём, нелюдь! — крикнули откуда-то сверху.

Лайе успел разглядеть мелькнувшую за забором голову, и поморщился. Раздражали его эти разговоры через стену.

—Мы только хотим переночевать в корчме и уехать наутро! — крикнул Дола в ответ.

—Хер вам, а не корчма, ещё занесёте нам чуму сюда! — последовал нелюбезный ответ. — Тикайте отсюда, покуда целы!

—А меня пропустите? — вдруг подала голос Сольвейг. — Я целительница.

За стеной послышалась возня.

—Ты человек?

—А что, не похоже? — криво усмехнулась ведьма.

—Сколько ты с ними ехала?

—Много дней и много ночей.

—И ты не заразилась? — в голосе вопрошавшего прорезалось сомнение.

Близнецы переглянулись с недоумевающими лицами, не понимая, причём здесь то, что они нелюди и чума. Тем временем, Сольвейг отвечала:

—Как видите, нет. А должна была?

—Нелюди принесли нам чуму. Запрещено их пускать!

Дола присвистнул и скосил глаза в сторону Лайе.

—О как. Теперь мы ещё и повинны в бедах jalmaer, — вполголоса произнёс он, и снова взглянув на ворота, недовольно крикнул: — Вы издеваетесь? По-вашему, мы похожи на чумных?

—А леший вас знает! Вы, нелюди, изворотливый народ! Говорю вам — валите отсюда! — говоривший с наёмником человек высунулся из-за ворот и нацелил арбалет в грудь Долы.

—Shienadan! — сплюнул тот. — Ласка, сделай что-нибудь.

—Сначала попробуем договориться мирно, — пожал плечами Лайе-Ласка и перевёл взгляд на Сольвейг.

—Послушайте, если у вас есть больные, я могу вам помочь. Но они — мои телохранители, я их не оставлю здесь.

—«Телохранители». — Лайе скривился так, словно съел недозрелую брюкву. — Ну-ну. Если бы нам ещё платила наша госпожа.

—Ну, в каком-то смысле она нам платит, — вполголоса заметил Дола, наблюдая за переговорами ведьмы с селянами.

—Ах да, как я мог забыть. Натурой, — так же тихо съязвил Лайе. — Меня обделили, тебе не кажется, малой?

—Мой возлюбленный брат, ты всего в одном шаге от того, чтобы получить от меня по роже, — мягко отозвался Дола, оскалив острые зубы.

Неожиданно для обоих братьев ворота пронзительно скрипнули и тяжело, с визгом несмазанных петель, подались назад, открывая путникам дорогу в Вороний Грай.

—Как ты их уговорила? — пробормотал Дола, проезжая мимо довольно улыбнувшейся Сольвейг.

—Мой дорогой, я всего лишь могу дать им то, в чем они так нуждаются, — рассмеялась ведьма и пришпорила лошадь.

Постоялый двор, несмотря на то, что уже смеркалось, пребывал в относительном запустении, хмурые подавальщицы ходили и протирали замызганные столы, а изрядно помятый хозяин корчмы, дыша на путников перегаром, мрачно сообщил им, что все комнаты заняты, и все, что он может им предложить — это чердак. Он утверждал, что двое здоровых иллирийцев и одна маленькая женщина туда вполне поместятся, но цену, при этом заломил несусветную. Сольвейг попыталась с ним торговаться, но безуспешно. В конце концов, у Долы закончилось терпение и он, выхватив из-за пояса кинжал, вонзил его в стойку и пообещал в следующий раз воткнуть кинжал уже корчмарю в глаз. На удивление Лайе и Сольвейг, корчмарь и ухом не повёл, сообщив, что цену он снизить никак не может, но согласен выдать путникам лишние одеяла для более комфортной ночлежки. Пока Дола долго и пристально вглядывался в его лицо, пытаясь понять — издевается над ним корчмарь или говорит на полном серьезе, Лайе оглядел помещение.

Здесь было пыльно и пусто, сразу становилось видно, что Вороний Грай закрыт для странников уже довольно давно.

—Как далеко распространилась чума? Где ее очаг? — обратился он к корчмарю.

—Дык месяца два уже как. Известно же — в Ресургеме все началось, — отозвался мужичок, взяв тряпку и протерев стойку.

—Быть того не может! — встрял Дола, — Это же Ресургем, обетованный город!

—Говорят, в квартале смесков началось, — пожал плечами корчмарь. — Все знают, что полукровки принесли нам чуму. И если вам жизнь дорога, не совались бы вы туда, остроухие. Город сейчас закрыт для всех.

—Нам нужен Ресургем, — твёрдо ответил Лайе. — Наверняка к вам шли беженцы, и я уверен, ты знаешь обходные пути и сможешь поделиться сопутствующей информацией. Подозреваю, что это освежит твою память.

Лайе положил на стойку пару новеньких, сияющих золотых. Корчмарь, поведя бровями, быстро смахнул их к себе в карман.