Марионетки в зазеркалье (СИ) - "Extyara" - Страница 15

Издалека эти двое могли показаться милой супружеской парой, увлечённой игрой в шахматы. Однако, присмотревшись, можно было обнаружить, что на доске царит анархический беспорядок. Фигуры с обеих сторон перемешаны и передвигаются по каким-то только этим двоим понятным правилам. Хотя Карл подозревал, что никаких правил нет и в помине, и пациенты просто двигают, убирают и добавляют фигурки обратно.

— Добрый день, мистер Форес, мадам Вейв, — поздоровался Карл, подхватывая стул и присаживаясь рядом.

По лицу мадам Вейв пробежала волна эмоций, она слегка нахмурилась, а потом всплеснула руками, чуть не опрокинув шахматную доску.

— Ох, доктор Пассед, добрый день, добрый, — воскликнула она, хватаясь за его пальцы и стискивая их в своих сухоньких ладошках. — Я не узнала вас без очков, — запричитала она. — Здесь так много новых людей, слишком много новых людей. Вы уверены, доктор, уверены, что среди них нет никого, кто бы шпионил за вами?

— Уверяю вас, мадам Вейв, все здешние сотрудники — порядочные люди. Я лично проверял их и подолгу с ними беседовал, — заверил Карл, накрывая её ладони своей.

— Ох, раз вы так говорите, то мне точно не о чем беспокоиться, — мадам Вейв рассеяно улыбнулась и, выпустив его руку, вновь отвернулась к доске, поразмыслила и убрала с неё белого коня, заменив его чёрной пешкой из коробки рядом.

— Мистер Форес, вы меня узнаёте? — надев очки, поинтересовался Карл.

— Я вас и без них узнал, — отмахнулся тот, складывая фигурки из коробки в пакет.

— Вы снова собираете вещи? — вкрадчиво поинтересовался Карл, открывая блокнот и доставая ручку.

Мистер Форес замер с очередной фигуркой в руках, а потом бросил её обратно в коробку.

— С чего это вы так решили, доктор? — вскинув подбородок, спросил он. — Я только недавно приехал в это любопытное место.

— Понятно, — отозвался Карл, рисуя змейку на полях в блокноте. — Скажите, а зачем же вам тогда этот пакет? — поинтересовался он, не поднимая головы.

Тут же раздалось шуршание и стук фигурок, высыпаемых в коробку.

— Я просто складывал их, чтобы не потерялись, — ответил мистер Форес.

— Тогда ответьте мне ещё, пожалуйста, — попросил Карл, поднимая на него глаза, — вы принимали сегодня лекарства, мистер Форес?

— Да, — тут же отозвался тот и отвернулся к доске, меняя местами чёрную и белую ладьи.

Мадам Вейв рассмеялась и забрала себе ту, что оказалась ближе, заменив её на снятого до того коня.

— Вы можете дать мне слово? — мягко поинтересовался Карл, — настоящее слово мужчины?

— Нет, — мистер Форес опустил глаза. — Нет, я не принимал сегодня ещё лекарство.

— И где же оно? — вкрадчиво поинтересовался Карл.

— Я оставил его в дорогу, — доставая из кармана две круглые таблетки, сообщил мистер Форес. — Мне оно потребуется в пути!

— Но сегодня вы никуда не собирались, верно? — напомнил Карл.

— Да, сегодня я останусь здесь, играть в шахматы, это увлекательная игра, знаете ли, — мистер Форес подхватил белую пешку с доски и сунул в другой карман, сжимая таблетки в кулаке. — Но может завтра, или послезавтра, или даже через неделю я отправлюсь в путь, и тогда мне понадобится моё лекарство! — заявил он.

— Давайте мы с вами договоримся, — вновь улыбнулся Карл, — как только вы соберётесь в дорогу, вы зайдёте ко мне попрощаться. Вы же зайдёте пожелать мне всего хорошего, мистер Форес?

— Разумеется, — закивал тот.

— Так вот, — продолжил Карл, — вы зайдёте ко мне, и я дам вам в дорогу столько таблеток, сколько вам потребуется. Хорошо?

Мистер Форес задумался, почесал лысый затылок и ещё раз взглянул на доску, снял с неё оставшуюся ладью и забросил в коробку.

— Я даже запишу себе для памяти, — заверил его Карл, открывая блокнот и делая несколько коротких записей о состоянии пациента.

— Хорошо, — сдался, наконец, мистер Форес, — хорошо, так и поступим.

— А теперь выпейте скорее своё лекарство, — попросил Карл, подавая пациенту стакан воды.

Убедившись, что тот принял лекарство и снова сосредоточился на «игре», Карл сделал ещё пару записей и вновь попытался привлечь внимание мадам Вейв.

— Мадам Вейв, не могли бы вы рассказать мне о ваших впечатлениях во время поездки? — спросил у неё Карл, ожидая мрачного взгляда и бесконечных сетований на множество пугающих незнакомцев, следящих за каждый её шагом.

Вопреки его ожиданиям она внезапно расплылась в счастливой улыбке и, скрестив руки на груди, защебетала.

— О, доктор Пассед, это было так восхитительно. Я плыла на корабле, и у меня даже была своя отдельная каюта. Вы представляете? Целая каюта для меня одной. Я могла смотреть в иллюминатор и видеть, как плещутся волны прямо у меня перед носом, — она рассмеялась и, не глядя, смахнула сразу две фигуры с доски в коробку рядом. — А потом лес. О, этот лес на утёсе! Как давно я не бывала в лесу. Эти тенистые узкие тропинки и запах листвы.

— Этот лес непростой, там есть особая дорога, — сообщил мистер Форес, пряча в карман очередную шахматную фигуру.

— Особая дорога? И куда ведёт эта особая дорога? — поинтересовался Карл, делая вид, что с интересом рассматривает положение фигур на шахматной доске.

— Вестимо куда, — фыркнул мистер Форес, — туда же, куда ведут и все другие особые дороги, — он прищурился, переставил чёрную пешку на другую сторону доски и тише добавил, — в особое место.

Мадам Вейв многозначительно посмотрела на Карла и кивнула, подтверждая эту всем известную истину, после чего вновь сомкнула брови, грозно воззрившись на шахматную доску. Карл откинулся на спинку стула, опустил глаза в блокнот и сделал ещё несколько записей. Следующие несколько часов он провёл, наблюдая за пациентами и переменой их поведения, вслушиваясь в их беседу, изредка задавая вопросы, но повернуть разговор в прежнее русло и что-то ещё узнать об «особом месте» ему так и не удалось.

Дважды заходила Аманда. Первый раз она принесла ему чашку кофе и зелёный чай пациентам. Второй раз, принесла лекарство и объявила, что через полчаса наступит время обеда. Поблагодарив, Карл выпил кофе и, оставив дальнейшее наблюдение Аманде, вышел во двор клиники.

Прогуливаясь вдоль тихо журчащего фонтана и рассматривая опадающие жёлтые и багряные листья, Карл всё пытался поймать ускользающую мысль. Что-то тревожило его разум. Казалось, что он упустил нечто важное, нечто основополагающее, ключевую часть головоломки, фрагмент сложного паззла, без которого тот выглядит бессмысленной мозаикой.

Карл вновь и вновь повторял мысленно недавнюю беседу с пациентами, припоминал их реакции, хаотичную расстановку фигур на шахматной доске. Мимо. Всё не то. Мысль крутилась на самых задворках сознания. Устав бродить, Карл опустился на скамейку и вновь открыл блокнот, пробегая глазами свои сегодняшние записи.

Взгляд его зацепился за незатейливые узоры, что он сам, задумавшись, нарисовал в углу листа. Карл покрутил блокнот из стороны в сторону и только тогда заметил повёрнутое на бок число шестьдесят девять.

— Где-то я это уже сегодня видел, кажется, — вслух сообщил он себе. — И где же, интересно? Не зря же мне это запомнилось...

Потратив ещё с полчаса на попытки припомнить, где он видел сегодня этот символ, Карл решил пообедать, а потом перебрать документы на своём рабочем столе в надежде наткнуться на него вновь.

Утро началось для Чуи в шесть вечера с приступа головной боли и созерцания лохматого Дазая, спящего на кресле рядом. Тот лежал, подсунув плед под голову, обнимая оставшуюся его часть руками и поджав колени к груди. Брюки и рубашка на нём были нещадно измяты.

С некоторым сожалением Чуя расстался с тёплым пленом кровати, обогнул кресло и направился в ванну. Ему привычней было начинать утро с душа и готовки завтрака, и не столь важно, что началось оно вечером. Дазай продолжал сладко спать всё время, что Чуя потратил на то, чтобы освежиться, умыться, переодеться и приготовить завтрак из скудных продуктов, что входили в выданный им минимум — предполагалось, что питаться жители общежития при лаборатории будут всё же в столовой — хватило лишь на такой кулинарный изыск, как тосты с жареными яйцами. Лишь почуяв запах, Дазай показался на кухне и уселся за стол.