Пирожок для спецназовца (СИ) - "Янтарна" - Страница 25

Он занял руки готовкой салата — Шольту осталась порция начинки для пирожков, но этого мало. Пусть закусит смесью яиц, крабовых палочек и консервированной кукурузы. Делать недолго, а радости полные штаны: Шольт каждый раз так удивляется и благодарит, как будто отдельное блюдо — чудо какое-то.

Первым финишировал Йонаш. Поел пирожков, отнес контейнер в квартиру Мохито, сделал домашнее задание по математике, снова поел пирожков. Около девяти явился Шольт. Посмотрел на миску, накрытую полотенцем, съел начинку и салат, помог Йонашу написать изложение, отправил в душ, а потом спать. Ахим улегся еще раньше — его начало знобить, к горлу подкатила легкая тошнота. Шольт явился в спальню в полной темноте, не приставал, тихо устроился под боком. От знакомого тепла Ахима потянуло в сон, и он задремал, отгоняя мысль о том, как Шольт может отреагировать на известие о его беременности.

Проснулся он в три, как от толчка в бок. Шольта рядом не было.

«Наверное, уехал на вызов. Я не услышал, а он будить не стал».

Голова была удивительно ясной. Ахим понял, что зря тянет с тестом на беременность. Надо выяснить, а потом уже изводить или не изводить себя. Он ушел в туалет, проделал нужные процедуры, оставил тест в контейнере — на пять минут, согласно инструкции — тщательно вымыл руки и замер, услышав грохот в кухне. Йонаш? Незаметно пробравшийся в квартиру кот соседей?

Щелчок выключателя дал ответ на вопрос. На полу кухни сидел Шольт в трусах и держал в руке надкусанный пирожок. Судя по уменьшившемуся количеству в миске — не первый, и не второй.

— А почему в темноте, тайком? — глупо спросил Ахим.

— Захотелось, — неопределенно ответил Шольт.

— И давно ты можешь есть выпечку?

— На прошлой неделе попробовал.

— А почему молчишь?

— Слушай, — Шольт с сожалением посмотрел на недоеденный пирожок. — Не задавай неудобных вопросов. Я же тебе не задаю.

— Так спроси. Мне скрывать нечего.

Шольт прищурился и ударил по больному месту:

— Почему ты не говоришь родителям, что у тебя в квартире живет альфа с ребенком? Почему лжешь, что тебя куда-то пригласили на Рождество, скрываешь, что собираешься встречать дома?

— Я не знаю, как им сказать.

Ахим ощутил очередной приступ тошноты, опустился на пол, обхватил голову руками. Шольт помолчал и продолжил прерванную трапезу. Ахим вспомнил о самой главной проблеме, предложил:

— А давай я тебе задам еще один неудобный вопрос? Гипотетический. Предположим, я тебе сообщу, что я беременный. Что ты сделаешь?

— Позвоню Димитросу, — без колебаний ответил Шольт. — Напомню ему, что у меня две недели отгулов и две недели отпуска с прошлого полугодия. Выбью десять дней, возьму в охапку тебя, Йонаша и мы уедем куда-нибудь на побережье. Гулять по заснеженному пляжу, собирать ракушки и смотреть на холодное море. А! Перед отъездом мы поженимся. Офицерам отрядов особого назначения оформляют брак в день обращения в мэрию. Это правда? Ты беременный?

— Не знаю, — Ахим выдохнул, убрал руки от лица. — Тест в туалете, в контейнере. Надо посмотреть на полоски.

Темный длинноносый волк и волчонок брели по присыпанному снегом пляжу, придирчиво копались в замерзших водорослях, камушках и ракушках, выброшенных зимним морем.

— Нет, папа. Свадьбы не было, — терпеливо повторил Ахим, нагревая ухом телефон. — Мы никого не приглашали. Два свидетеля и Йонаш, вот и вся церемония.

Набежавшая волна едва не коснулась лап, волчонок взвизгнул, помчался по пляжу, оставляя запутанную цепочку следов. Шольт с достоинством отступил, вернулся к омытым водой камням, вытащил из завала игольчатую ракушку.

— Мы сами не знали. Полковник не хотел давать Шольту отпуск. Пришлось сказать ему правду. Что я беременный. Он только тогда смягчился. Мы сразу в мэрию помчались, пока он не передумал и разрешение на отпуск не отозвал.

Ахим не собирался сообщать отцам, что полковник подписал разрешение на отпуск со словами: «Ну, если и этот безответственным окажется, будет у нас второй сын полка. Первого вытянули, и второго потянем».

Волчонок отобрал у волка ракушку, принес Ахиму, сунул в руку. Фыркнул и убежал к воде. Ахим пристроил мокрую драгоценность в сумку на поясе. Сказал:

— Нет, он не зовет меня «папа». Просто обращается по имени. Нет, я не в обиде. Я ему не отец, какой смысл подменять желаемое действительным. Да, он обрадовался. Сказал, что ему все равно: альфа, омега, бета, брат или сестра. Сестра-бета даже лучше.

Волчонок громко чихнул.

— Все, пап. Извини, но я не могу больше говорить. Позвоню завтра, когда мы будем гулять. Так удобнее всего.

Волчонок еще раз чихнул. Потряс головой, замешкался, не успел отскочить и намочил лапы в ледяной воде.

— В коттедж? — спросил Ахим у Шольта. — Давай-ка в коттедж, а то Йоша простудится.

Волк неохотно оторвался от кучи водорослей, посмотрел с сомнением: «А, может быть, еще погуляем? А вдруг не простудится?»

— Сделаем чай, — подсластил пилюлю Ахим. — К чаю пирог с малиной разогрею.

Шольт фыркнул.

— Это ты зажрался, что тебе не нравится покупной пирог. Тогда надо было не уезжать, сидели бы дома.

Волчонок затявкал, запрыгал вокруг Ахима.

— Ладно. Вернемся — сделаю. С капустой, с картошкой, с яйцом и зеленым луком.

Волк и волчонок завизжали хором.

— И с печенкой, — сдался Ахим. — Только пусть кто-нибудь пожарит лук в начинку.