Вкус вишнёвой лжи (СИ) - Angel-of-Death - Страница 29

ST — Под прицелом

Ложь 22. Стас

— В следующую субботу двенадцатого августа в шесть часов вечера состоится благотворительный вечер, на котором ты в обязательном порядке должен быть.

Он говорит прерывисто, выделяя каждое слово. Хочется вскрыться. Шумно вздыхаю, откидываю назад голову, смотрю в потолок. Сижу в кресле у себя дома и выслушиваю очередное распоряжение от братца. Расхаживает тут передо мной словно король мира. В своём идеальном костюмчике, выглаженной рубашке, блестящих ботинках. Тошнит.

— Это распоряжение отца, — продолжает Тёма.

Его руки сцеплены за спиной, а невидящий застывший взгляд даже не замечает меня. Он что, заучил слова отца? Выглядит как в школе у доски, словно парень рассказывает неинтересный параграф по истории. Теперь знаю, что чувствую учителя, когда слушают наши бредовые пересказы.

— Не появишься на вечере — пеняй на себя. Урежу карманные деньги в два раза, смещу комендантский час с десяти до девяти…

— А ты, случаем, не охренел ли? — смотрю на Тёму так, словно он самое тупое существо на этой планете. — Это всего лишь какой-то левый вечер. Туда припрутся зажравшиеся буржуи с набитыми карманами, и чё мне там делать? Светскую беседу с ними вести?

— Мне глубоко плевать, что ты там будешь делать, — выделяет каждое слово, думает, я совсем тупой? — Главное, веди себя прилично. Никому не хами, ты всё-таки Скворецкий, а не какой-то отброс общества, — на Назарова намекает? — И оденься нормально. Костюм, галстук, причёска, ботинки…

Осматривает меня с ног до голов, кривится. Пф-ф-ф.

Я сижу в чёрной домашней футболке и в серых спортивных штанах. Босиком, поджав под себя ноги. И мне довольно-таки комфортно.

— Нет у меня костюма, — огрызаюсь я. — Уже не помню, когда носил его в последний раз.

— Так, купи, — как ни в чём не бывало. — Деньги у тебя есть, если не хватит, я тебе дам. Могу с тобой даже съездить…

— Нет уж.

Вздыхает. Останавливается, переставая мельтешить перед глазами. Впивается в меня взглядом. Они у него серые как у мамы, но смотрят так же презрительно как отцовские. Это лишь сильнее бесит. Два сапога пара. Идентичные характеры, взгляды на жизнь, приоритеты. Они могли бы жениться друг на друге, если бы была такая возможность, и никто слова бы не сказал.

Но что меня действительно бесит в этом несправедливом мире: внешне на отца больше похож я, чем брат. Те же глаза, волосы, скулы, нос, даже телосложение. Мать говорит, что в молодости, когда они только познакомились, папа был точно таким же. Я как будто его клон, копия, просто фальшивка. Может быть, поэтому отец так пренебрежительно относится ко мне? Потому что я напоминаю его?

— В общем, так, — Тёма возвращает в реальность. — Суббота, шесть вечера. Будет пресса, фотографы, влиятельные и богатые люди, так что я жду от тебя хотя бы раз в жизни нормального поведения. Друзей своих не брать, — отрезает брат, словно я собираюсь спросить, а можно ли притащить на ужин Назарова. Не собираюсь, да и Костян туда даже носа не сунет. — Можешь привести девушку, если она у тебя есть, конечно. И я говорю, не про одноразовых особ…

Брат никогда не позволяет себе грубо выражаться, особенно по отношению к людям, это для него непростительные слова. Словно Волн-де-Морт в мире «Гарри Поттера», имя которого все боялись произнести. Зато эти его «одноразовые особы» зазвучат куда обиднее, чем просто шлюха.

Думаю про Элли. Если она согласится составить компанию, то будет здорово, но…

Макеева не в курсе, что я из богатой семьи, поэтому окажется странно, если я приглашу её на этот чёртов светский вечер. Ещё одна проблемка…

— Суббота, шесть часов…

— Не тупой, — грубо перебиваю.

Тёма замолкает, поджимает губы. Неловко поправляет воротник рубашки.

— У тебя неделя, чтобы подготовиться. Не забудь купить одежду. И не то дешёвое барахло, которое ты находишь на распродажах. Что-нибудь приличное и дорогое. Не хочу, чтобы у меня потом спрашивали, почему мой брат ходит во всяком тряпье.

Фыркаю. То же мне, тряпьё. Нормально я одеваюсь. Зато экономлю сколько на одежде! Среди дешёвых вещей тоже можно что-нибудь крутое найти.

— Погоди, так ты тоже там будешь? — кривлюсь.

— Естественно, — вздёргивает нос. — Пока отец в Гонконге, я веду дела его компании, и мне нужно привлекать дополнительных клиентов. Знакомства никогда лишними не бывают.

О, да. И в этом весь ты. Уже представляю, как буду слоняться мимо богатеньких людей и кривиться каждый раз, когда взгляд упадёт на старуху, чьё лицо изгажено кучей пластических операций. Такие женщины обычно похожи на жаб. И зачем вообще я там нужен? Ладно, братец. Будет там в своём идеальном образе с какой-нибудь тупой богатенькой куклой приветливо улыбаться и заводить эти его самые «новые знакомства». От меня толку никакого.

Артём смотрит на наручные часы.

— Мне пора. Заедешь ко мне в офис за деньгами.

— А с собой ты не мог их привести? Скинь на карту…

— Я сказал, заедешь, значит, заедешь. Завтра до трёх часов. После я буду на совещании. Понял?

— Понял, — кривлюсь.

Чуть прищуривается, цокает.

— Увидимся, — как-то брезгливо.

— Угу.

Тёма уходит, хлопая дверью, а я ещё долго сижу в кресле и прислушиваюсь к посторонним звукам. Этот перец никогда с первого раза не сваливает, вечно возвращается, мол, забыл то, забыл сё. А сам проверяет, на начинаю ли я собираться на тусовку.

Сейчас десять вечера и обычно в это время я катаюсь по городу или же развлекаюсь на вечеринках. А теперь приходится торчать дома, потому что сраный братец играет роль надзирателя. Не удивлюсь, если Тёма приставил ко мне охрану, которая докладывает ему о каждом моём шаге.

Скорее бы отец приехал. Под его руководством было куда спокойнее.

Но Артём не возвращается, что очень странно, да и я всё равно никуда не планирую сбегать. Настроения развлекаться нет. Даже не хочется просто выйти на улицу и прокатиться на байке. Какая-то хандра, наверное, из-за приближающейся осени. Скоро ведь в школу, последний год, экзамены, все дела, а дальше свобода.

Безграничная и необузданная.

Я думаю о том, чтобы уехать куда-нибудь подальше. В другой город или же, может быть, даже за границу. Начать всё заново, забыть о родителях, заняться чем-нибудь…

Но пока что это только мечты. И ничего больше…

Стас.

Элли.

… не всякая ложь есть зло. (Стивен Кинг. Худеющий)

Анна Плетнёва — Игрушки

Ложь 23. Ира

В холле дьявольски дорогого магазина одежды прохладно и почему-то пахнет приторным запахом цитруса, хотя стены с двух сторон от примерочных усыпаны изображениями сочных вишенок. Играет тихая энергичная музыка, консультантки в идеальных нарядах бегают туда-суда, пытаясь угодить богатеньким клиентам, а мужчина, сидящий рядом на диванчике, уже в третий раз спрашивает у меня время. В конце концов, я поднимаюсь на ноги и отхожу в сторону, начиная прохаживаться мимо вешалок.

Кругом одни платья. Пафосные, разноцветные, строгие, с блёстками, кроткие, длинные. Вот только…

Присматриваю себе красивое чёрное платье, смотрю на ценник и чуть ли не хрюкаю. Восемьдесят три штуки! М-да… Почти сотка за какую-то тряпку. Да я точно такое же могу найти на распродаже за рубль.

И какой нормальный человек захочет купить себе вещь за такую безумную цену?

— Ирка!

Ах, да. Вот этот человек.

Элли выходит из примерочной и крутится передо мной в очередном платье. Красное в пол с большим вырезом на груди. Левая нога игриво выглядывает через разрез в подоле, притягивая ненужные взгляды.

— Как тебе? — интересуется подруга, рассматривая себя в зеркале.

Подхожу ближе и задумчиво кривлюсь. Честно? Я бы никогда в жизни такое не надела, да и Макеева в нём выглядит словно роковая сучка. Что, кстати, как раз в её стиле.

— Неплохо, — пожимаю плечом, надеясь, что это платье — последнее.