Вкус вишнёвой лжи (СИ) - Angel-of-Death - Страница 28

Но тётя Марина и есть тётя Марина. Как бы меня не переучивали, раздражать эту женщину — сплошное удовольствие.

— Ничего не случилось, — поспешно говорит, и в этот момент я почему-то вспоминаю сову из детского мультика «Винни-Пух». — Нужно, чтобы ты приехала к нам сегодня вечером и забрала кое-что для бабушки. Твой отец не сможет в ближайшие дни зайти, у него и так завал на работе. Так что жду тебя сегодня, — выделяет последнее слово. — Ты приедешь?

— Ладно, — неохотны выдавливаю я. — Через пару часов буду. А Полина дома?

Полина — моя младшая единокровная сестра, ей сейчас примерно четыре года. Дочь папы и Марины. Я, конечно, недолюбливаю этот союз, но всё-таки Поля не чужая. Да и любит эта мелочь, когда я приезжаю к ним в гости и привожу гостинцы.

— Дома. И Коля тоже дома.

А это мой сводный брат — сын Марины от первого брака. Не скажу, что мы с ним лучшие друзья, да и пересекаемся редко, но взаимоотношения у нас неплохие. Ему девятнадцать, учится в местном колледже, живёт в общаге, но периодически всё равно тусит у матери. Там халявная еда, интернет и прочие ништяки.

— Ага, — бросаю я. — Ждите, короче, тёть Марин, скоро буду.

Сбрасываю, убираю мобильник в карман. Думаю.

А какие вообще вещи есть в доме Марины, которые принадлежат бабушке? Отец приезжает только привести деньги на лекарства да на прочие нужды, а всё остальное у нас и так есть. Странно как-то…

Но думать об этом не хочется: я раздаю последние листовки, возвращаюсь в агентство, чтобы забрать деньги, заскакиваю в магазин за шоколадкой для Поли и еду на встречу к противной мачехе. На всё про всё у меня уходит чуть больше часа, поэтому возле нужной квартиры оказываюсь куда раньше запланированного времени. Настойчиво жму на дверной звонок, прислушиваюсь.

Двери открываюсь почти сразу.

— О, здорова, — это Коля.

Высокий коренастый парнишка со светлыми волосами и карими пронзительными глазами. Он в домашней футболке и в шортах, вид заспанный, небрежный.

— Не знал, что ты приедешь, — парень отступает, пропуская в квартиру, и я переступаю порог.

— Ага, я тоже, — наспех сбрасываю кеды. — Марина позвонила, сказала, что нужно забрать вещи бабули.

— Мать у соседей, — зевает Коля, проходя в гостиную.

Ну, класс. Ещё и ждать.

— Ила плишла, Ила плишла, — неожиданный детский визг разлетается по квартире. Поля выбегает в коридор и набрасываясь на меня с объятиями. Девчонка практически не выговаривает букву «р», из-за чего её голос становится ещё милее.

— Привет, — улыбаюсь, подхватывая сестру на руки. — А смотри, что я принесла.

Достаю из рюкзака шоколадку.

— Ула! Ладка! Ладка!

Ладка — это Поля так у нас шоколадку называет. Она хватает сладость и впивается в неё маленькими ручонками.

Прохожу в гостиную, отпускаю Полину и осматриваюсь. Коля на диване, лениво щёлкая каналы, сестра начинает виться словно юла, сбивая на своём пути все предметы. Парень даже не обращает на неё внимания.

Здесь уютно, ремонт, все дела. Новая мебель, идеальные обои, ковёр. Не то, что в нашей старой советской квартире, где сыплется потолок и окна деревянные — не пластиковые. А ещё здесь всегда пахнет выпечкой.

— Чё, как дела? — спрашивает Коля.

— Да нормально, — прислоняюсь плечом к косяку — проходить вглубь квартиры не хочется. — Работа, дом, скоро учёба. Всё как обычно.

— Слухи тут ходят разные, — протяжно говорит парень, откидываясь назад, чтобы посмотреть на меня.

— Слухи? — не понимаю.

Какие ещё, к чёрту, слухи?

Коля пожимает плечом.

— Говорят, что ты с Назаровым затусила…

Я странно хрюкаю, сама не зная, что собираясь этим показать. То ли усмешку, то ли шок, то ли ещё что. Какие вообще, блин, слухи? Кто их распустил? И меня-то откуда знают? Я ведь целыми днями работаю, сижу с бабушкой, опять работаю, потом снова с бабулей. Ну, вылезла пару раз со Стасом и Костей, это же не повод сплетни разводить.

— Пересекались пару раз, — уклончиво отвечаю. — Ничего общего. А ты его откуда знаешь?

— Это ж Назаров, — усмехается Коля. — Его все дворовые пацаны знают. Хотя лично я с ним не знаком. Просто слух пошёл, что видели тебя с ним во время стычки с Рябой.

— С Рябой? Не знаю, кто это, — кривлюсь.

— И хорошо, — улыбается. — Да не ссы, я никому ничего не скажу. Особенно твоему папочке. Ничего личного, конечно, но он у тебя тот ещё гондон.

Не отвечаю, ибо спорить на счёт отца желания нет. Единственный вопрос, который заседает голове, — Ряба. Неужели это один из тех парней, которые порезали Костю? Хотя, мне вообще до них дела нет.

Дверь открывается — оборачиваюсь.

— О, Ирочка, — немного недовольно бормочет Марина, проникая в квартиру. — Я ждала тебя позже.

— Смогла пораньше.

Женщина поджимает губы. Непунктуальность — это ещё одна вещь, которая её раздражает. Договорились через два часа, значит, именно в это время я и должна прийти. Не раньше, не позже.

— Так, чё за вещи? — нетерпеливо интересуюсь я.

Марина — блондинка. Ей за сорок, волосы идеально пострижены и еле достигают подбородка. Каре-зелёные глаза, родинка на скуле. Одета в домашний спортивный костюм. Явно переодеться к моему приходу не успела, обычно ведь выпендривается дорогущими украшениями и идеальной одеждой.

— Проходи на кухню, — машет рукой, разуваясь.

Покорно пересекаю коридор — через несколько секунд появляется мачеха. Хватает меня за локоть, тянет к диванчику, почти силой усаживает за стол. Я в замешательстве. Что это на неё нашло?

— Кушать будешь?

«Буду».

— Нет, спасибо.

Не обращая на меня внимания, Марина достаёт из холодильника пирог, разрезает его, кладёт небольшой кусок на тарелку и ставит предо мной.

Странно. Обычно от неё ни крошки не дождёшься.

— Вещей, видимо, здесь нет, — прихожу к выводу я.

Мачеха садится на стул рядом и переплетает пальцы.

— Нет, — соглашается она.

— И зачем же я тогда здесь?

Смотрю на пирог — а, хрен с ним. Предлагают — бери, пока не передумали. Всё-таки Марина готовит вкусно. Осторожно придвигаю к себе тарелку и принимаюсь за лакомство. М… Яблочный.

— В общем так, — уверенно говорит Марина, будто я должна ей крупную сумму и сейчас решается судьба всей моей дальнейшей жизни. — Ты же знаешь, что я занимаюсь живописью и хочу в следующем месяце открыть выставку картин?

— Что занимаешься — знаю, а про выставку впервые слышу, — с набитым ртом отвечаю, мысленно усмехаясь над недовольным взглядом мачехи. — При чём я вообще?

— Мне не хватает денег на открытие, а Антон тратит изрядную сумму на лекарства твоей бабушке.

А, ясно, откуда всё это растёт.

Марина неловко поводит плечами, вздыхает.

— В общем, так, — продолжает она. — У меня есть знакомая, которой очень нужны официантки на званый ужин. Платят очень хорошо. За один вечер заработаешь на два месяца вперёд, плюс ещё чаевые, — мачеха улыбается. — Так что и ты в плюсе, и я смогу открыть выставку.

Хм. Работать официанткой на каком-то мероприятии? В принципе, в подобных местах хорошо платят, да и действительно смогу много денег поднять всего за один вечер. Заманчивое предложение…

— А можно ещё пирог? — нагло спрашиваю.

Марина прищуривается, медлит. Затем неохотно забирает тарелку, поднимается на ноги, а после приносит весь пирог целиком.

— Можешь домой взять, бабулю угостишь…

Какая щедрость!

— Ладно, я согласна, — говорю я. — Когда, где, во сколько?

Марина довольно улыбается, чуть ли не подпрыгивая от счастья.

— Я всё узнаю и позвоню тебе. Мероприятие в следующую субботу. Так что не забудь.

— Ага.

Ну, ладно. Работа — это всегда хорошо. Лишние деньги не помешают, да и заработаю гораздо больше, чем отец подкидывает. Пусть Марина подавится своей выставкой. Алчная сучка.

А пирог всё-таки вкусный…

Одна из самых отвратительных разновидностей лжи — молчание. (Франсуаза Саган)