Отпусти меня (СИ) - А Ярослава - Страница 20

— Мне непонятно только одно. Зачем? Зачем вам это нужно?

Вера Ивановна продолжала излучать волны необъяснимой мне ненависти, и я продолжила рассуждая:

— Ради денег? Согласна, сумма для меня значительная, но для вас это всего несколько ежемесячных окладов. Хотели устранить с работы? Тогда зачем звали? Я вам не навязывалась. Или здесь что-то иное? Что-то личное? Я права?

Интуитивно я чувствовала свою правоту, но не могла понять, чем же так могла насолить Вере Иванове сама того не подозревая.

К счастью, женщина не стала томить мне душу и выплеснула правду. Горькую. Грязную. Разрывающую, на части, своей искренностью.

— Потому что ты, дрянь такая, увела жениха у моей Ирочки.

— Что? — глупо хлопнула глазами я, совершенно не понимая, о чем она говорит.

Вера Ивановна поднялась из-за стола, и теперь не я, а она возвышалась надо мной, подавляя и убивая словами.

— Ты помнишь, как познакомилась со своим мужем?

Конечно, помнила. Он тогда работал в кредитующем нашу фирму банке, начинающим безопасником. Вера Ивановна дала мне задание провести его по нашим объектам. В один день мы не уложились. На второй он позвал меня поесть мороженого в кафе.

— Это я вас познакомила! Саша тогда поехал с проверкой, потому что был моим человеком. Они встречались целых три года. Он ей кольцо подарил, замуж позвал, а потом появилась ты…

Я всегда знала, что Вера Ивановна и мой муж знакомы, но мне всегда казалось, что это были только рабочие отношения.

— Мало тебе было нашего шефа, так ты еще и перед Сашей жопой вертела. И как только у тебя совести хватало.

Теперь я, пожалуй, начинала понимать откуда все это время дул ветер…

Все пазлы начинали сходиться в определенную картину.

Вот, от кого Саша узнал про мои отношения с Владимиром Ивановичем.

— Бедная моя Ирочка. Едва пережила разрыв.

От этих «душераздирающих» откровений у меня вырвался истерический смешок:

— Именно от переживай она выскочила замуж через полгода.

Вера Ивановна ощерилась точно черная гадюка.

— А до этого глотала таблетки и резала вены.

— Насильно мил не будешь, — философски заметила я, — Но мы что-то съехали с темы. Про Ирочку я уже поняла, но это было — черт знает сколько лет назад. Чего вы вдруг надумали мстить? Не поздновато?

Вера Ивановна внезапно гаденько улыбнулась:

— А вот это будет сюрпризом, для тебя, Машенька. Саша понял, что любит Ирочку. Просто не решался тебя бросить из-за детей. Вот я и решила ему немного помочь. Раскрыть, так сказать, глаза на твою гулящую натуру.

Каждое слово, острыми иглами вонзилось прямо в грудь. Мне стало катастрофически не хватать воздуха, а Вера Ивановна продолжила добивать меня словами:

— Не знаю, что мужики в тебе находят, но Иваныч молодец не подкачал, а ты заупрямилась. Тогда я решила тебе помочь…

Она могла больше не рассказывать, мне уже было все понятно.

Вера Ивановна, слово шахматный гроссмейстер просчитала все до мелочей.

Мое согласие вернуться сюда на работу.

Снова вспыхнувшие чувства Владимира Ивановича.

Мою наивность и Сашину ревность.

Даже история с Синюгиным, выверена до мельчайших подробностей.

Она точно знала, что я первым делом побегу к начальнику. И тут два варианта развития сюжета, при которых Саша в любом случае узнавал о моей измене.

Просто идеально обставленная подстава.

Я бы потом в жизни не доказала мужу обратное.

Единственно в чем просчиталась Вера Ивановна — реакция самого Владимира Ивановича. Его поведение — очередной разрыв шаблона.

Легкая волна благодарности к этому невозможному человеку омыла мое задыхающееся сердце. Пусть косвенно, но он помог мне. Как всегда по-своему…

Эта мысль придала сил.

— С чего вы вообще решили, что Саша любит вашу избалованную дочь? — чуть презрительно поинтересовалась я, — Мой муж проводит все свободное время дома. Когда бы он нашел время на сомнительные связи?

— Как это где? На работе, конечно же. Они и Ирочкой работали вместе последние полгода, — охотно просветила женщина, — Не мне тебе рассказывать, как можно использовать твердую поверхность стола.

В голове мгновенно ожили раздирающие разум картинки, где муж ласкает Ирочку.

Твою мать!

Как же больно…

И тут же пронеслось воспоминание о поспешном увольнении Саши. Что-то мне подсказывало, что причина вовсе не в закрытии филиала.

Возможно, все могло быть совсем не так, как хотела преподнести мне Вера Ивановна. Верить на слово этой лживой змее я не собиралась.

Все проблемы вмиг оказались мелкими и несущественными. Даже угроза в лице следователя Синюгина отошла на второй план.

Я должна была понять, что происходило в жизни моего мужа последние полгода, потому что от тяжести, что придавила меня гранитной плитой, невозможно было даже вдохнуть.

Что буду делать потом с этими знаниями, я не знала, но спросить все предпочитала у первоисточника, то есть у мужа.

Слушать ядовитое брюзжание Веры Ивановны сил больше не было, поэтому я просто поднялась и ушла со словами:

— Надеюсь, вы не станете мелко мстить и перечислите мне расчет.

И не дождавшись ответа, тихо прикрыла за собой дверь.

***

Дом встретил меня тишиной. Правда, недолгой. Потому что следом за мной в дверь забежали возбужденные дети и прямо в обуви понеслись за улепетывающим от них котом.

Обычно в летний период это лохматое чудовище жило на улице и в дом не захаживало. Но к вечеру на небе собрались грозовые тучи, и кот решил лишний раз не рисковать своим здоровьем и моими нервами. Кому как не любимой хозяйке вытаскивать его, отчаянно вопящего, из временного укрытия под козырьком гаража.

Не успела я закрыть за детьми дверь, как на улице потемнело и первые тяжелые капли ударили по железной крыше дома.

Дождь.

Как-то совсем безрадостно начинается вечер.

Пока готовила ужин, всеми силами гнала плохие мысли. А в них я уже раз сто убила собственного мужа и столько же раз воскресила. И когда, наконец, хлопнула входная дверь, специально не пошла его встречать, так как накрутила себя уже до нервного тика.

— Привет, — он заходит на кухню, весь мокрый, но ужасно довольный, — Как дела?

— Не очень, — кисло отвечаю я, стараясь сдержать дрожь в голосе, потому что вся моя решимость узнать правду, стала таять со скоростью света.

Я трусиха. И всегда это знала.

Саша пропускает мое замечание мимо ушей. У него сегодня очень хорошее настроение. Видимо, первый рабочий день удался.

— Промок пока до дома добежал. А что у нас на ужин? — он голодными глазами косит в сторону кастрюль на плите и жадно водит носом.

— Иди в душ. Я сейчас накрою.

Быстро накрываю на стол, пока он моется, и ретируюсь в спальню, где некоторое время мерю шагами небольшое пространство, а затем нервно подпрыгиваю, когда все открывается.

— Нет, я так не играю. Пошли ужинать.

— Я не хочу, — последняя попытка отделаться от него.

— Пошли-пошли, — он подталкивает меня в спину, — Неужели ты не хочешь узнать, как прошел мой день?

Волна протеста, негодования и обиды мгновенно поднимается смертельно опасным цунами и я, до боли сжав кулаки, на выдохе говорю:

— А как мой прошел узнать не хочешь?

Тут-то муж почувствовал что-то неладное. Улыбка мгновенно покинула его глаза. Они хищно прищурились, пристально изучая мое лицо.

— Не понял. Что случилось?

Я долго мысленно репетировала жесткие, обвинительные слова, но они так и не смогли слететь с губ. Вместо этого, побелевшими от напряжения губами я, сбивчиво и не вдаваясь в подробности, стала рассказывать встречу со следователем.

— Дура! — раздраженно выпалил муж, чем вызвал у меня истеричный смешок, — Нужно было сразу мне позвонить. Я бы быстро все разузнал, — он кинулся на кухню за телефоном, и мне пришлось поплестись вслед за ним.

Устало сажусь на стул и опускаю голову, подпирая ледяными ладонями лоб.

Саша садится рядом и начинает судорожно рыться в контактах.