Синий лед (СИ) - Ланской Георгий Александрович - Страница 43

— Ну, смотри, — неожиданно легко согласился Коростылев. — Как бы потом пожалеть не пришлось. Приползешь обратно — не рассчитывай на прежние условия.

К своему стыду, она действительно приползла, помыкавшись без нормальной работы. Учить детей в школах Лике не хотелось. Сама мысль, что она будет преподавать историю изо дня в день, за гроши, проверять домашние задания и оплакивать собственную жизнь, казалась ей ужасной. Поработав немного консультантом в магазине парфюмерии, Лика уволилась со скандалом и недостачей, которую пришлось выплачивать из собственного кармана. Еще пара попыток устроиться на приличную работу кончились полным провалом. И в итоге она, униженно приплелась обратно к Коростылеву, надеясь, что тот возьмет ее обратно и одновременно желая получить отказ, дабы сжечь все мосты.

Яков Семенович благородно взял Лику обратно, с зарплатой на пример меньше — «в наказание», и она приняла это без возражений. Зато больше не пришлось терпеть его притязания. Она смирилась со своим положением, затем в жизни появился Сергей, и существование стало более-менее сносным. И если бы этот проклятый бриллиант, она жила бы так и дальше, не тряслась от ужаса в утлом бревенчатом домишке, слушая ночной вой волков, да похрапывания двух мужчин, каждый из которых уже был убийцей.

Вспоминая смерть Коростылева Лика с ожесточением, как мантру повторяла про себя одно и то же:

«Ты сам во всем виноват, старый хрен! Ты сам во всем виноват!»

Лика изначально не была настроена на то, что Сережино малое войско будет столь же дисциплинировано, как хваленые американцами «морские котики», но того, что им в дальнейшем придется ходить буквально по краешку из-за глупости Антона и Володи, не могла предположить. Нет, она, конечно же, понимала, что оба товарища не блещут ни умом, ни сообразительностью, но чтобы настолько…

— Телефоны выключить, «симки» сменить, — зло скомандовал Сергей. — Родным и корешам не звонить. Угораздило же… Вова, ты хоть уверен, что менты к тебе из-за цацок приходили?

— Да откуда мне быть уверенным? — вскинулся Володя. — Они ко мне через день ходят. Я же на условном, еще по той, старой истории, и чуть что на районе, ко мне идут. Может, и не стукнули из ломбарда еще, но я чего, дожидаться буду?

Лика сдавленно охнула.

Володя, действительно, несколько месяцев назад проходил в качестве обвиняемого по делу о разбое, хотя сам ничего не делал, даже на шухере не стоял, просто оказался в компании пьяных гопников, промышлявших нападениями на поздно возвращающихся женщин. Вова тогда уснул на скамеечке, а когда полицейские повязали всю банду, долго недоумевал, при чем тут он. Суд, впрочем, с ним обошелся весьма гуманно, потому раз в неделю Вова ходил к участковому — отмечаться и оправдываться, если поблизости действительно происходило что-то из ряда вон выходящее.

— Толку то от смены «симок», — буркнул Антон. — Если Лику вычислили, значит, ее звонки уже отследили, узнали, кто ты такой, а потом отследили твои звонки, и вычислили нас. И теперь будут ловить.

Володя всхлипнул.

— Пацаны, может, того? Сдадимся?

По тому, как заходили желваки на лице Антона, Лика поняла: Володе сейчас вломят по первое число. Сдаваться никому не хотелось, а уж ей больше всех. Хотя бы потому, что почитывая на досуге детективы, Лика сообразила: она запросто пойдет как организатор налета, даже если попробует доказать обратное. Про сейф знала она, про камень тоже, сигнализацию без нее никто бы так просто не отключил. Как ни крути, а в случае провала отделаться легким испугом вряд ли получится.

Антон дождался, пока машина остановится, увел Володю куда-то за заправку и, пока Сергей рассчитывался за бензин, несколько раз дал Володе по морде. Лика видела лишь их тени, да слышала звонкие шлепки и глухие вскрики. Оба вернулись с перевернутыми лицами: Антон — красный, злой, Володя в слезах, бурча под нос матерное. Глядя на последнего, Лика подумала: вот оно, первое слабое звено, балласт, который утянет всех на дно.

О слабом звене, дальнейшей судьбе и разрушенной жизни она размышляла всю дорогу до заброшенной на зиму турбазы, глядя в окно, как свистят мимо высоченные сосны. Сладостная Европа и еще более сладостная Америка манили со страшной силой. Загранпаспорт лежал в кармане. Она могла бы прямо сейчас сбежать в любую безвизовую страну, вроде Турции или Таиланда, загнать камень — хватало контактов и там — и потеряться в неизвестности. Но бриллиант был надежно спрятан в нижнем белье Сергуни, все сильнее раздражавшего Лику.

Машина шла тяжело. Март преподнес очередной сюрприз. Над тайгой, в которую автомобиль углублялся с каждой минутой, навили тяжелые тучи, из которых поначалу летела мелкая белая перхоть, но с каждой минутой снежинки становились все крупнее и тяжелее, полностью перекрыв видимость. Невзирая на предостережения Сергея, Лика украдкой вынула телефон и посмотрела прогноз.

Погода не радовала. Но еще больше не радовало то, что антенна на телефоне пульсировала на последнем делении. Случись что — сигнал пропадет, и тогда не докричаться.

При этой мысли Лика похолодела, но попыталась малодушно себя утешить, мол, все будет хорошо. Но, то ли убеждала она себя вяло, то ли в глубине души уже сознавала, что никто из них не вывернется из этой истории в целости и сохранности, в голове настойчиво стучал тревожный набат.

«А ведь я даже с мамой не попрощалась, — подумала Лика и тихо шмыгнула носом. — Полиция наверняка уже у нее была, а она не знает, что произошло, и почему меня ищут. Мама, мама, как же так? Что же теперь будет?»

Мысли о маме долбились в ее голове, как перепуганные канарейки до последней на пути заправки, где уже не было сигнала на телефоне, иначе Лика бы непременно позвонила. Антон заметил ее возню с сотовым, и зло окрысился, но, слава богу, вслух ничего не сказал, больше внимания уделяя морально раздавленному Вове. Тот сидел, уставившись под ноги, и ни на что не реагировал. Не желая наблюдать эту картину, Лика ушла в туалет.

Там она попыталась выплакаться, но слез, как назло не было, только в груди жгло, а в животе катался туда-сюда тяжелый ком. Лика подергала кнопку мыльного дозатора, но мыла не было, как и бумажных полотенец. Поплескав в лицо холодной водой, Лика оторвала от рулона из одинокой кабинки немного туалетной бумаги и вытерла мокрое лицо.

Лампочка над входов в туалет не горела, потому Лика вышла незамеченной и сразу остановилась, услышав за углом приглушенные голоса Антона и Сергея. Замерев, она с ужасом сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

— …Я тебе говорю: от Лики все беды. Не будь ее, мы вполне могли бы отделаться легким испугом, — бубнил Антон.

— И что ты предлагаешь? Завалить ее прямо тут? — вкрадчиво ответил Сергей. Лика вжалась в стену, радуясь, что под ногами плитка, а не снег, который бы выдал ее своим хрустом. Антон невесело хохотнул:

— Ну… Хозяин барин, конечно, — сказал он со смешком, а потом рассудительно добавил, — но сам посуди, ее точно ищут, а мы еще можем выкрутиться. Не будет Лики, не будет проблем.

— Лика останется, — веско сказал Сергей, и Лика даже на мгновение почувствовала гордость за своего мужчину. Впрочем, эта гордость развеялась, как дым через мгновение, когда тот продолжил: — Без нее мы цацки не сможем сбыть, разве что на лом. И то есть риск, что продешевим, или того хуже, засветимся. У нее есть база всех коллекционеров, которые охотно купят это барахло.

«Конечно, не сможете, куски дебилов, — зло подумала Лика. — Куда вы без меня?» Антон помолчал, и робко предложил:

— Базу у нее можно и забрать.

— У нее в башке эта база, — с досадой ответил Сергей, а Лика похвалила себя за прозорливость. — Что толку, если я у нее телефон заберу? Она одна знает, кто из антикваров по драгоценностям, кто по иконам, кто по фарфору. Ну, избавимся мы от нее, и что? Понесем золотишко какому-то чудаку на букву «м», а он мало того, что не по этой части, так еще и с незнакомцами иметь дела не захочет. Лика знает, сколько можно за каждую безделушку взять, а ты, к примеру, знаешь?