Дело Черного Мага. Том 1 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 48

— Что смотрим сегодня? — Робин уже щелкал пультом, выбирая из почти бесконечного каталога фильмов. — Титаник? Отверженных? Хатико?

Плита, за которой хлопотала Анастасия, была водружена на деревянную чурку. Распиленное бревно заменяло стол. А огромный, почти под восемьдесят дюймов, телик был подключен к… пронизанным проводами, десятку картофелин и двадцати апельсинам.

Естественно, все они были заколдованы.

Причем Анастасией.

Такая магия требовала слишком тонкой работы, на которую Робин в принципе не был способен, а Алекс пока только учился. У той же Анастасии.

Причем если бы Профессор Раевский узнал о том, что Анастасия (”Настя”, как её называл Раевский) была способна на такое, то…

Ну, сперва бы, наверное, похвалил, а затем спалил весь подвал дотла.

Главное правило школы “Фаллен” — “никаких технологий”.

Здесь топили углем. Не было электричества. А Клетка Фарадея, сооруженная внутри стен, обеспечивала полную изоляцию для любых беспроводных сигналов.

Ни интернета.

Ни линз…

Так что то, каким образом Робин протащил сюда телевизор и электрическую плиту оставалось для Александра большой загадкой.

— Давай Пианиста?

— Пианиста? Жена, ты сбрендила?! Тут итак весь подвал затоплен, а когда вундеркинд посмотрит Пианиста, то мы окажемся внутри Титаника! Нет, я не ДиКаприо и нормально влезу на огромный плот, но…

— То есть Хатико, по-твоему, его не заденет.

— Малец кошатник до мозга костей. Он еще и злорадно похихикивать будет над этой чудной комедией.

— Смотрим Пианиста.

И, в качестве точки в разговоре, Анастасия поставила на “стол” поднос с тремя простецкими жестяными кружками. В них ароматным паром исходил черный, крепкий чай с сахаром и лимоном.

Очень странный, но вкусный напиток.

***

Мери не очень понимала, как один человек может столько пить и при этом не пьянеть, но профессор Думский уже наливал себе в стакан из третьей бутылки виски, но при этом ни разу не сбился с ноты или ритма.

Его пальцы все так же скользили по клавишам, истекая невидимой кровью.

***

— Вот так, чуть медленнее, — повторяла Анастасия. — не торопись. Чувствуй ритм.

В центре темного, огромного зала, с задрапированными окнами, маленький мальчик и высокая, статная красавица из ледяных земель севера России играли на рояле.

Вернее, Анастасия играла, а Александр только учился.

Уже вторую неделю!

Но мог самостоятельно сыграть небольшую партию из двух актов.

— Саша, вот честно, не знаю…

— Ты чего-то не знаешь, Анастасия?

— А чему ты так удивлен?

— Ну… не знаю, — смутился мальчик. — мне всегда казалось, что ты знаешь все на свете… в отличии от Робина.

— Эй! — донесся отзвук возмущения из дальнего угла. — Я вообще-то здесь.

— Я вообще-то знаю, — передразнил Думский.

Анастасия засмеялась и пригладила волосы мальчику. В отличии от своего парня она никогда их не взъерошивала. А этого Александр терпеть не мог.

— Нет такого на свете, Саша, чтобы кто-то знал все и обо всем.

— Даже профессор Раевский?

В комнате повисла тяжелая тишина. Такая, что на её фоне черная драпировка на старых витражах казалась легким шелком или парящим пухом.

— Даже он, вундеркинд, даже он… а теперь давай попробуем сыграть третий акт.

— Да, давай!

***

— Змей Искуситель да проведет тебя сквозь пески, Фарух.

— Локи у очага твоего, Робин. А кто это прячется за твоей спиной?

— Я не прячусь!

— Он не прячется.

— О, тогда прошу прощения, мессир, что посмел вас оскорбить. Как же вас зовут?

— Александр Думский.

— Какое мужественное имя. Генеральское.

— Только не говорите, что вы знаете Македонского.

— А если скажу?

— То тогда вы врун.

— Почему?

— Потому что вам не больше четырехсот лет. Вы, конечно, очень старый, хотя и делаете вид, что это не так. Но Македонский жил раньше.

— Оу…

— Зови его вундеркинд, Фарух. Ибо, когда вырастет, он уделает каждого в этом клубе!

— Даже тебя, Робин?

— Меня? Пф! В первую очередь! И вообще — я пришел сюда за напиться и чтобы записать Александра в организацию. И что-то я не вижу ни первого, ни второго.

— Записать под твое поручительство?

— Разумеется.

— Кажется, из всей школы “Фаллен”, только этого маленького гения ты привел к нам…

— Остальные…

— Остальные мучают кошек! А Робин запрещает мне их проклинать.

— Напроклинался уже… Джесси полтора месяца провел в лазарете.

— И все, потому что ты вмешался! Я хотел отправить его туда на все четыре!

— Змей Искуситель, кого ты к нам привел, Робин Локсли?!

— О, Фарух, ты бы знал… ты бы только знал…

***

— Космолет имени “Робина Локсли и Александра Думского” отправляется в дальнее плавание по просторам эфира, раздувающего паруса…

— В Планете Сокровищ были корабли, — перебил мальчик. — а не космолеты!

— Раз корабли, то спуская из стратосферы тогда.

Робин уже потянулся чтобы снять ребенка с плеч, но тот крепче сжал ноги.

— Ну вот тогда и не спорь, — фыркнул Робин.

Анастасия раскладывала на скатерть бутерброды, пока “её мужчины” стояли и вглядывались в звездное небо.

Думскому ночное небо в этом поместье, находящемся где-то в пригороде Маэрс-сити, напоминало драпировку в зале с роялем. Только такую, будто кто-то проткнул её иголками, а затем направил с той, обратной стороны, софиты разных цветов.

Прямо как в “Бездне”.

Но об этом нельзя было рассказывать Анастасии.

Не про небо, разумеется, а про “Бездну”. Вернее про то, что Робин взял его туда. Иначе Анастасия его бы прибила.

— Ужин уже готов, — окликнула ведьма.

— Пойдем, вундеркинд, — Робин направился к скатерти.

В этот погожий летний вечерок они решили устроить пикник, в то время пока остальные десять учеников поместья “Фаллен” мирно пускали пузыри, пребывая в царстве Морфея.

— Робин.

— Что, малец?

— Почему никто со мной не хочет дружить?

Робин поперхнулся и едва не споткнулся.

— Так. Стоп. Во-первых у тебя есть я и Анастасия, а во-вторых… ну… как бы тебе это сказать.

— Желательно прямо.

— Желательно прямо… Вот прямо и скажу. Ты очень странный, Александр. И вообще, как ты терпишь, когда тебя называют Александром? Скучно же. Почему не Алекс. И говоришь ты так, будто ровесник Профессора, а не восьмилетний сорванец. Да и сорванцом я бы тебя не назвал… ботаник и заучка. А таких не любят. Будь попроще, Алекс. Причешись хоть раз в жизни. Ходи в душ по утрам и вечерам, а не когда будешь пахнуть так же, как кошки или книги. Оденься прилично, а не в эту мешковину. Ну и вообще — веди себя как восьмилетний пацан, а не стары дед.

— То есть ты хочешь, чтобы я был как ты?

— Как я? — Робин засмеялся. — Этот идеал для тебя не достижим, но пользуйся хотя бы как ориентиром в этом сложном пути становления из вундеркинда нормальным черным магом.

— Слишком пафосно.

— И поменьше учи других людей! Особенно если они старше тебя в два раза!

***

Музыка вдруг остановилась и Мери словно очнулась от глубоко сна.

На клавиши падала кровь.

Но не метафоричная или эфемерная. А самая настоящая.

Профессор же, молча, без тени эмоций, с абсолютно каменным выражением лица, выковыривал из ладони осколки раздавленного бокала.

***

— Помоги…

— Помоги, Алекс…

— Саша…

— Алекс…

— Алекс…

— Дум…

Маленький мальчик стоял, не способный двигаться, скованный магией, посреди огромной пентаграммы. Двенадцать её лучей заканчивались на каменных столах на каждом из которых лежало по телу.

Обнаженному.

Изрезанному.

С вытащенными органами.

Но все еще живому и способному говорить.

А еще там был человек. Пожилой Профессор в белом халате. В руках он держал искривленный жертвенный кинжал изрезанный древними рунами и знаками.

Он медленно шел к Алексу, приговаривая: