Волчья Луна (СИ) - Мах Макс - Страница 31

— Ладно! — хмыкнула в ответ Татьяна. — Напугал до дрожи! Буду на цыпочках ходить, и чуть-что швыряться проклятиями!

— Вот с проклятиями, душа моя, надо как раз быть поосторожней, — предупредил женщину Август. — А то одни боги знают, сколько еще заведем себе врагов. И с кавалергарда, про которого ты мне рассказала, проклятие лучше бы снять. Ты его проучила, и пусть теперь идет с миром!

2. Петербург, двадцатое декабря 1763 года

Мальчик появился около пяти часов вечера. Служитель Академии разыскал Августа в библиотеке университета и доложил, что в вестибюле "господина профессора" дожидается мальчик с посланием, которое он готов передать только из рук в руки графу де Сан-Северо. От кого он доставил письмо, и о чем, вообще, идет речь, старик-служитель не знал, но предполагал, что просто так никто "мальца на мороз не выгнал бы". Пришлось идти через все здание по длинным плохо освещенным и продуваемым ледяными сквозняками коридорам, спускаться по крутым лестницам и снова тащиться мимо высоких французских окон, изобретенных явно не для такого ужасного климата. Однако, как вскоре выяснилось, правы те, кто утверждает, что никакой труд напрасным не бывает.

Письмо было действительно адресовано Августу, графу де Сан-Северо и содержало вежливое приглашение на конфиденциальную встречу. Вполне в рамках приличия, если бы не одно "но". Отправитель настаивал, вернее, настаивала, поскольку это была женщина, чтобы Август выехал на рандеву, не откладывая, "сейчас же, как получите мое письмо". И к тому же не в своей карете, а в возке, ожидающем его на улице. Никаких иных объяснений письмо не содержало, да и не должно было содержать в силу конфиденциальности предстоящей встречи, и Август уже задумался, а стоит ли рисковать? Но мальчик, который при ближайшем рассмотрении оказался девочкой-подростком, шепнул Августу, что сестра Веста желает переговорить с графом с глазу на глаз, и все было решено в тот же момент.

А еще через полчаса возок въехал в ворота, врезанные в глухую стену, и Август оказался в небольшом темном дворе, зажатом между строениями, сложенными из цельных бревен. Двор, едва освещенный двумя горящими факелами, крыльцо с короткой дощатой лестницей и дверь, предупредительно открывшаяся перед Августом, едва он к ней приблизился. И вот уже он сидит за столом в простой ничем не примечательной комнате, а перед ним по другую сторону дубовой столешницы — молодая женщина в строгой, без украшений белой однорядке и в белом же глухом — под подбородок — платье поддетом снизу. Не красавица, но и только: сухое узкое лицо, темная — смуглая или обветренная — кожа, умные внимательные глаза, серые, но восточного разреза, светло-русая коса, уложенная на голове тяжелой короной.

— Здравствуйте, Август! — сказала она в ответ на его приветствие. Голос у Весты оказался высокий, чистый, и говорила она на безупречном французском языке. — Спасибо, что пришли! Дело у меня к вам срочное и важное, неотложное.

— Слушаю вас. — По логике вещей, раз приехал, то и слушать готов, разве нет?

— Прежде всего, взгляните на это, — Веста подвинула к Августу тяжелый золотой перстень с геммой, вырезанной из крупного красно-бурого гиацинта. — Узнаете?

— Да, — кивнул Август, внимательно осмотрев изображенного на гемме коронованного медведя, которого императрица Софья назвала медведицей.

— Это перстень императрицы, — скривив губы в понимающей улыбке, добавила к уже сказанному чаровница, — и это означает, что я говорю от ее имени. Это так?

— Да, Веста, — подтвердил Август, назвав волшебницу по имени, раз уж она сама задала такой тон общения. — Слушаю вас.

— Хорошо, — Веста подвинула перстень на край стола и снова посмотрела на Августа, — но сначала мы поговорим о твоей женщине. Она ведь твоя женщина, Август?

— Моя, — подтвердил он, гадая, как далеко поведет его за собой эта странная волшебница-чародейка.

— Ты сказал, — кивнула женщина.

— Я от своих слов в жизни не отрекался, — пожал плечами Август.

— Знаешь, почему ее зовут Теа?

— Откуда бы! Она не помнит, а в книгах про то не сказывают.

— Не в тех книгах искал, — неожиданно улыбнулась женщина. — А Теа она, потому что Теодора. Но это имя мало кто использовал. Оно памятное, если знаешь, о чем речь. Дано ей в память о руянской, сиречь ободридской линии в ее роду, а сестры назвали ее Барбарой или по-нашему Варварой, как звали матриарха ее Рода. Так что, можешь звать ее, как привык, Теа или Теодора, но, если захочет, может зваться Варварой.

— Не захочет, — покачал головой Август.

— Рассказала тебе о нашей встрече? — без удивления и гнева спросила женщина.

— Рассказала, — подтвердил Август.

— А ты ей рассказал о разговоре с Софьей?

— А ты как думаешь? — Раз уж перешли на "ты", не имело смысла ломать комедию и продолжать "выкать". — Нам же с ней вместе печати снимать, или ты не знала?

— Не знала. Как такое узнаешь? Но надеялась.

— Теперь знаешь.

— Теперь знаю, — кивнула волшебница. — И рада, потому что в одиночку тебе эти печати не снять.

— Знаешь или опять "надеешься"?

— Скорее, знаю, но мое знание, Август, это видение, оттого нас и зовут ведуньями. Ведаем, а не знаем, но увидеть в грядущем можно и правду, и ложь. От нас это не всегда зависит.

Что ж, Август про это знал. Не про Весту конкретно, но про предсказателей и пророков немало написано и в прошлые времена, и в нынешние. Сам он этим даром не обладал, но читал о нем в книгах. Знал и некоторые техники, позволяющие "заглянуть в завтра", но никогда их не использовал, так как понимал, что, если что и разглядит, то вряд ли сможет понять, истинно ли увиденное или нет.

— На этот раз не ошиблась, — Август достал из кармана трубку и кисет. — Не возражаешь?

— Кури, — отмахнулась женщина. — Тебе вон сама Софья "дымить" разрешила, мне ли запрещать!

"Элегантно! — признал Август. — Говорили о табаке, а на самом деле о доверии".

Если Веста знает такие подробности, как то, например, что он курил на встрече с императрицей, получается, что или она при том разговоре присутствовала, или императрица весь их с Августом разговор пересказала ей в подробностях. В любом случае, чаровница знает о том, о чем может знать лишь очень близкий к Софии человек. И, значит, Таня ошиблась: Веста не волшебница при дворе наследницы. Во дворце императрицы, она тоже свой человек. Ну, или как минимум, является доверенным лицом Софьи.

— Расскажи мне о крови, — попросил он женщину, прикинув, что лучше момента, чтобы перейти к этой теме, теперь уже вряд ли представится.

— Кровь, — кивнула волшебница. — Тебя это пугает?

— А тебя, Веста, разве не должно пугать? — спросил он напрямик. — Я все-таки темный колдун, и склонности у меня соответствующие. Но ты-то светлая, как так?

— В крови нет зла, Август, — спокойно ответила волшебница, — как нет в ней и добра. Кровь — это жизнь, но где жизнь, там и смерть. Вампиры мертвы, оттого им и потребна людская кровь. Иначе они умрут окончательной смертью. Они зло и редко оставляют в живых тех, кого "пьют". Но есть и другие. Такие, как я и как твоя Теа. Мы принадлежим к древним родам. Среди наших предков не только перволюди, но и оборотни. Способность оборачиваться мы с веками утратили, но вот дар обращать кровь в силу — нет. Зло ли мы? Полагаю, что нет, ибо никогда не убиваем тех, у кого берем кровь, и всегда заживляем их раны. Наш укус не убивает, но способен излечить. Суди сам, добро мы или зло?

Минута разговора, никак не больше. Всего несколько предложений. Но Веста успела рассказать Августу куда больше, чем он сумел разыскать во всех книгах, до которых добрался, а ведь он уже третий день не выходит из библиотеки университета. У Петербургской Академии богатое книжное собрание, в котором имеется очень много крайне редких книг. И устроено оно хорошо, можно сказать, образцово. Однако, если о вампирах Август нашел там множество объективных свидетельств и не лишенных оригинальности научных исследований, то о стрегони бенефици — одни лишь сказки, да и те не русские, а итальянские. Веста же рассказала ему нечто, что было слишком похоже на правду, чтобы быть выдумкой. Во всяком случае, рассказ о потомках оборотней походил на рассказы о происхождении других известных Августу семей, несущих в своей крови тайны древней магии. И еще одно немаловажное обстоятельство. До сих пор, Август лишь несколько раз встречал упоминание о перволюдях, да и те содержались в очень старых и редких книгах или в изустных рассказах стариков-минестрелей, а Веста говорила о них, как о чем-то само собой разумеющемся, и значит, знает много больше. Однако расспрашивать ее об этом Август поостерегся. Доверие легко потерять, но трудно вернуть.