Время. Ветер. Вода (СИ) - "Ида" - Страница 51

— Сколько же ей лет? — как бы шутя, спросил Артём.

— Да, пятидесяти поди нет ещё. Замужем за Пашкой нашим была. Электриком. А потом хвостом крутанула и в Москву подалась. Это её мамаша с панталыку сбила. Но вернулась в шубах и дом купила. Говорят, народ туда к ним толпами ездит. Всем обещает болезни вылечить, мужа вернуть, привороты делает и ещё какое-то колдовство творит. Тьфу.

— Зачем же ей Лодочник, если он сумасшедший? — удивилась я.

— Как зачем? Для бизнесу конечно. Тамара рассказывает, он на реку клиентов её для очищения водит и с мёртвыми через воду разговаривает.

— Совершенно бесполезная информация, — Артём взял меня за руку. — Идём, поспрашиваем того, кто не сказки рассказывает, а реально адрес знает.

— Какие же это сказки? — бабушка оторопела. — Всё, как есть, так и говорю. Поезжайте, сами проверьте. За воинской частью прямо в лесу дом.

— Что за воинская часть? — Артём выпустил руку.

— Да там уже лет двадцать никого и нет. Закрыто. А раньше жизнь кипела. Туда даже танки ездили.

— Далеко она?

— Если поселок насквозь проехать и дальше прямо через лес, никуда не сворачивая, там указатель есть «Воинская часть», а Варваркин дом за ней, ближе к реке. Она специально в такой глуши себе место искала, чтобы все думали, что она отшельница и ведунья.

— Всё ясно, — снова взял меня за руку. — Спасибо.

— Да, пожалуйста, — удовлетворенно выдохнула бабушка. — Я тут про всех всё точно знаю. Никогда не ошибаюсь.

Мы немного отошли, и я рассмеялась:

— Ну ты и разводила. Задурил бабушке голову.

— Главное, сначала показать, что не воспринимаешь человека всерьёз, а потом дать надежду, тогда он сам предложит всё, что тебе нужно.

— Попробую запомнить.

— У тебя не получится.

— Почему это?

— Потому что ты не носишь маски и обманывать не умеешь. В твоём случае гораздо полезнее быть начеку и, зная о том, что люди так делают, не попадаться на подобные уловки.

Мы вышли на улицу со светофорами. Стало жарко, и я повязала джинсовку вокруг пояса. Настроение было отличное.

— Идем за Пандорой?

Артём остановился, огляделся, определился с направлением и, сунув руки в передние карманы джинсов, довольно быстро почесал вперед.

— Никакой Пандоры. Потом заберу. Когда закончим.

— Мы что, пешком пойдем к этой Варваре? — я побежала за ним.

— У Макса с Викой нет машины.

— Но Артём! Это же далеко. У меня нога натерта, и все мышцы болят.

— Тебя понести?

— Мне же правда домой нужно. Умоляю. Давай заберем Пандору и просто доедем.

— Нет. Я обязан поставить его на место. Он всю жизнь был Котиком, и маленьким маминым счастьем, и солнышком, ему никогда не нужно было быть гениальным, знаменитым и оправдывать надежды семьи. Я знаю, что после случившегося, ему намного хуже, чем мне. Знаю, что ему не хватает всех этих сюсюканий и нежностей, но как он мог променять меня на эту актриску? Чего бы я там не болтал.

— Дело не только в Вике. Он считает, что ты очень эгоистично и некрасиво поступаешь со всеми людьми, которым нравишься. Не ценишь отношения. И его в том числе.

— А я всю жизнь ничего не ценю, — неожиданно огрызнулся он в довольно резком тоне, словно я тоже была в чем-то виновата. — У меня вроде всё есть, а мне ни тепло, ни холодно. Я бы может и хотел ценить, но что-то не получается.

— Просто представь, что у тебя нет денег, что негде жить, что ты голодный и еле сводишь концы с концами.

— Как можно представить, что ты голодаешь, если никогда в жизни не голодал? Ты такая смешная… Как можно представить то, что никогда не испытывал?

— Всё зависит от воображения и желания. Я, например, что угодно могу представить.

— Серьёзно? — он остановился и подошел очень близко. — Тогда опиши, что чувствует парень, когда у него эрекция.

Я сделала шаг назад.

— Тебе обязательно переводить что-то серьёзное на разговоры ниже пояса?

— Само собой. Это единственное, что меня волнует. Я же уже ясно дал понять, что ничего не ценю.

— Знаешь, когда у нас нечто похожее говорят идиоты из одиннадцатого, для них это естественно. У них так мозг работает. Точнее не работает, потому что его попросту нет. Но когда говоришь ты, то звучит так, будто ты специально говоришь гадости, чтобы обидеть меня.

— Не знаю, чего тут гадостливого, — бросил с вызовом он. — Просто не нужно выпендриваться со своим воображением. Понятно?

========== Глава 17 ==========

Всё это время я не забывала о произошедшей в их семье трагедии. О которой знала лишь то, что отец Артёма убил мать Макса. Подобное темное, отрывочное знание, как объемная ноша: тяготит, мешается, постоянно напоминает о себе. О таком обычно не расспрашивают. Но оно не дает покоя и провоцирует.

Из-за этой общей ссоры Артём стал часто вспоминать о своём доме и родителях. Хотя о виолончели, несмотря на обещание, так и не рассказал и вообще откровенностью не отличался.

Некоторое время он ещё злился, но, когда вышли из поселка, успокоился и заметно повеселел. Я же чувствовала себя расстроенно и немного напряженно, решив, что раз он так осадил меня, то впредь стоит быть осмотрительнее и оставить своё мнение при себе. Однако расценив моё молчание как обиду, Артём неожиданно принялся смешить меня. Прыгать, петь, жестикулировать и танцевать на пустой дороге. В точности, как тогда в караоке — настоящее представление. «Расстёгнутыми поперек весны, радуется лето, радуемся мы… Удивления хочешь, визави. Это будет нетрудно… Солнцами ли, звёздами ли…».

В его исполнении я услышала песен пять целиком и около десятка частично, потому что когда он забывал слова, то сразу же переключался на что-то другое.

Проехавшая по встречной полосе машина приветственно посигналила, Артём помахал рукой.

Его энергия, пыл и обаяние настойчиво увлекали, вынуждая пританцовывать и подпевать в ответ. И поэтому, когда он затянул: «Ничего на свете лучше нету…», я уже развеселилась. Подсадив меня на закорки, он «поскакал» прямо по центру дороги. Мы орали и размахивали руками.

«Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы… Ла, ла, ла, лай-ла… Ла-ла-ла ла…».

Тогда-то и раздался сзади негромкий автомобильный сигнал. За всё время это была третья машина в нужную нам сторону. Две первые равнодушно проехали мимо наших поднятых рук, а этой пришлось остановиться.

Стекло опустилось и водитель, добродушного вида дядька, окликнул нас:

— Эй, ребетня, вам куда?

— В Москву, — крикнул Артём.

— До Москвы сейчас никак, — на полном серьёзе ответил водитель. — Река же разлилась.

— Жаль. Тогда до воинской части.

— Это можно. Залезайте назад.

На соседнем сидении у него были навалены пакеты.

— Можно у вас телефон зарядить? — Артём достал свою зарядку.

— Запросто, — водитель охотно воткнул usb-штекер в прикуриватель. — Это Айфон?

— Ну да. Пятый.

— Говорят, Айфоны хорошие.

— Хорошие, — Артём снял куртку, положил на моё плечо и без стеснения привалился. От него всё ещё пахло туалетной водой, но теперь к этому запаху примешался запах костра, пота, ветра и реки.

— Тут у меня одна история была, — сказал ни с того ни с сего водитель. — Подобрал на дороге девушку. Жалкая такая стояла, замерзшая. Решил, что даже если не заплатит, — подвезу. Простые люди должны всегда друг другу помогать. Она села ко мне и молчок. Всю дорогу сидела, спрятав нос в шарф, только длиннющими ресницами хлопала, на вопросы не отвечала, разговаривать не хотела. Быстро до места довез, всё в лучшем виде. А как выходить, достает из кармана баллончик и полную струю мне в лицо.

Вот как после такого людям помогать? Мне жена говорит:”Добрыми делами вымощена дорога в ад.” Ну, а я так не могу. Мы же простые люди. Кто нам кроме друг друга поможет? Не государство же. Не депутаты и олигархи. Мы никому не нужны. Как хочешь, так и выкручивайся.