Пришествие Зверя том 2. Антология - Торп Гэв - Страница 37

— Война — это наше предназначение. Смерть в битве — честь.

Курланд и сам сомневался в этих словах. В памяти всплыли сцены катастрофы на Ардамантуа. В случившемся там чести было мало.

— Как благородно, — сказал Вангорич. — Среди присутствующих найдется несколько человек со столь же достойными помыслами. Юскина Тулл, — показал он на высокую женщину в вычурном платье. Она держалась отстраненно, ее лицо не выражало никаких эмоций. — Она, например, несмотря на все свои заблуждения, связанные с Народным крестовым походом, преследовала благую цель, по крайней мере частично. Многие другие даже этим похвастаться не могут. Они не видят дальше собственных проблем или решают только их. Разумеется, они все утверждают, что несут волю Императора и работают на благо Империума. Но, если честно, меня никогда не переставало удивлять, насколько хорошо воля Императора сочетается с целями каждого из Верховных лордов вне зависимости от степени противоречивости их действий.

— Вот, смотрите, — показал ассасин, — провост Зек. Он, возможно, слишком погружен в свою сферу деятельности. Очень хорошо делает свою работу, даже слишком хорошо, чтобы эффективно участвовать в совете. Лорд-милитант Верро повязан с верховным лордом-адмиралом Лансунгом, который, в свою очередь, подчиняется Удо. Телепаты Анвар и Сарк слишком заняты собственными, безусловно, жизненно важными делами и пытаются не дать Империуму развалиться на части, но из-за этого они склонны к опрометчивому принятию решений, и их легко склонить на свою сторону. Позицию же Гибрана, эмиссара Патерновы, пошатнуть вообще невозможно. — Вангорич показывал на Верховных лордов по очереди. — Лансунг — великолепный командир флота, но он несет наибольшую ответственность за все происходящее безобразие.

— Его корабль не вступил в бой, когда мы атаковали, — вставил Курланд.

— И точно так же он бездействовал во время крестового похода Тулл. Я не знаю почему. Возможно, утратил веру в себя. Уверен, его глупые поступки были спровоцированы идеей, что именно он является лучшим кандидатом для решения проблемы. Что только он знает, как расширить границы Империума. Но потом его маневры едва не стоили нам всем жизни. Они все думают, что только им известны все ответы. Самоуверенность и фанатизм — ужасная смесь. Он собирал флот тогда, когда нужно было атаковать, и все ради должности, на которой ему теперь ни за что не удержаться. Инквизиция ищет способ отремонтировать машину правительства, но не может решить внутренние проблемы и сражается сама с собой. Вон тот толстяк, обвешанный украшениями так густо, что хватило бы на трех графинь, — Месринг, экклезиарх. Редко встречал человека, менее похожего на святого. Ну, и не будем забывать о Кубике, разумеется. Он прячется на Марсе, и это не к добру. Он превращается в нечто угрожающее Империуму — это так, между нами. Есть все признаки того, что он ищет способ для Марса подмять под себя Терру. — Вангорич вздохнул и обвел пространство вокруг себя бокалом, показав одновременно на всех сановников, подхалимов, слуг, сервиторов и остальных присутствующих. — Целая комната народу, и у каждого есть свой план. Это не способствует эффективному управлению. Это, по правде сказать, какой-то бардак, а не игра.

— Я не считаю происходящее игрой, великий магистр.

— Но это она и есть, Курланд, — уверил Вангорич. — Очень серьезная игра, но тем не менее…

— Если все фигуры плохи, то что же остается? — спросил космодесантник.

— Вы и я, вот что, — ответил Дракан, тыча пальцем в орла на кирасе собеседника. — Поэтому нужно надеяться, что вам удастся вытащить нас всех из огня. Я бы не хотел стать свидетелем ситуации, когда Империуму придется полагаться на великого магистра ассасинов. Мы скорее напоминаем садовников. С секатором и ножницами. Мы не должны заниматься полным переформатированием правительства или, Император упаси, захватом власти. — Он невинно улыбнулся, отчего пересекавший лицо шрам изогнулся. В отличие от аналогичным образом обезображенного Удо, лицу ассасина это придало выражение, показавшееся добродушным.

Курланд подумал, что для человека, который заявляет об отсутствии интереса в получении власти, повелитель убийц демонстрирует недюжинные навыки в удерживании ее в своих руках.

— Ах, похоже, мой бокал опустел, — протянул Вангорич. — Этим вечером мне хочется напиться. Неделя выдалась тяжелой. Он положил руку на наруч Курланда и понизил голос. — Давайте продолжим беседу в другой раз. — С этими словами магистр ассасинов не спеша удалился, периодически здороваясь с другими гостями, но в теплых приветствиях всегда проскальзывала нотка высокомерия.

К Курланду подошел Тейн. Магистрам орденов без конца досаждали орды чиновников, многим из которых Удо поручил специально держать Астартес подальше друг от друга. Но когда космодесантник в полном боевом облачении решал пересечь комнату, людям не оставалось ничего иного, кроме как спешно убраться с его дороги.

— Я устал от этой лести и пресмыкательства, — сообщил Тейн.

— Этот зал — настоящее гадючье гнездо, — заметил Курланд.

— Ага, и великий магистр Вангорич — самая толстая змея из всех. Осторожнее с ним, брат.

— Жить на войне с болтером и клинком мне нравится больше, чем здесь, — признался Имперский Кулак.

— Соглашусь. Но Иссахар тоже прав. Нам сейчас нужно выиграть битву другого рода.

Большая часть присутствующих не осмеливалась приблизиться к ведущим негромкую беседу космодесантникам. Кроме одного. Толстый мужчина в церемониальных одеяниях экклезиархии, расшитых драгоценными камнями так плотно, что они вполне могли бы сойти за доспех, — экклезиарх Месринг — приблизился, тяжело дыша и потея под весом наряда, хотя шлейф его мантии держали четверо бритых служек с пустыми глазами. За ним волочилась целая армия жрецов, писцов и просителей, нетерпеливо ожидающих возможности поговорить с Верховным лордом.

Месринг бесцеремонно прервал беседу космодесантников:

— Магистры! Я пришел выразить вам свою благодарность. Вы выполнили свой долг перед Императором. Он доволен.

Курланд обернулся к новому собеседнику:

— Вы — Месринг, экклезиарх Адептус Министорум?

Священника ошеломило притворное невежество Курланда, но он быстро пришел в себя:

— Это слишком высокий титул для моей скромной персоны. Мне была доверена честь толковать волю Императора. — Месринг неуклюже поклонился, и все его подбородки затряслись от приложенного усилия. — И я бесконечно рад стоять перед Его возлюбленными слугами, Его сынами.

Бледная кожа святоши блестела от пота, слова он произносил невнятно. Курланд подозревал, что Месринг пьян.

— Ваше облачение говорит о многом, но не о скромности, — заметил Тейн. — Говорите, Император доволен? А откуда вы знаете?

— Вы не верите в волю Святейшего Императора? — изумился Месринг.

— Ваша религия для меня — пустой звук, — пожал плечами Тейн. — Мой орден следует принципам Имперской Истины, заложенным Императором во времена Великого крестового похода. Как же быстро вы о ней забыли. В нас нет ничего святого. И не нужно к нам так относиться.

— Полторы тысячи лет — это долгий срок, магистр ордена, — сказал экклезиарх. — Имперская Истина почти забыта. В писании сказано, что Император создал ее как необходимую ложь. Само ее название — ирония. Только в момент смерти Он отбросил плотскую сущность и явил нам истинный лик!

— Я не согласен, — сказал Тейн. — Ваш культ оскверняет Его память идолопоклонничеством.

— Когда же Адептус Астартес увидят свет? — произнес Месринг. — Меня печалит, сын мой, что собственные ангелы Императора отрицают правду.

— Мы не ангелы! — фыркнул Тейн.

— Вы были одним из тех, кто призывал людей принять участие в крестовом походе? — спросил Курланд.

— Верно, верно! И я был прав!

— Как оказалось, нет, — заметил Имперский Кулак. — Это было необдуманное действие, которое могло спровоцировать орков, и за него пришлось заплатить жизнями миллионов людей, тогда как вы, Тулл и остальные подстрекатели остались живы и здоровы.