Сердце Хейла (СИ) - "Lieber spitz" - Страница 19

С тем же упрямством, краснея, он молчал о целях своего обыска.

Питер не настаивал.

- Не скажешь, я понял, – говорил он. – Буду самодовольно думать, что снова хотел выкрасть мои трусы для своих подростковых грязных нужд...

Стайлз краснел еще больше и сжимался от священного ужаса напополам со смехом, когда слышал зловещее:

- Хорошо еще, что ты не успел добраться до шкафа, где я храню иссохшие останки предыдущих своих малолетних любовников...

И Хейл очень холодно завершал свой поучительно-ироничный монолог:

- В следующий раз подумай дважды – ты можешь найти и что-то намного более жуткое, чем эта несчастная помпа. Поэтому не искушай судьбу.

Опозоренный Стайлз только кивнул, забыв о Виагре и думая, что в следующий раз он будет искать действительно лучше, чтобы искушать и искушать судьбу в лице Питера Хейла снова и снова.

И снова.

Питер тогда молчаливо и темпераментно сжал всей ладонью белеющую в полумраке ягодицу Стайлза. Будто мысли прочел, ублюдок.

Стайлз иногда думал – вот оно, его неуверенное ни в чем счастье. Оно пришло, обрушилось на голову нежданным листопадом мимолетных осечек Питера, которыми он не хотел, но показывал, что регулярность их встреч не просто пункты, вписанные в расписание ежедневника. Но обласкав надеждой, Хейл жестоко развеивал мальчишеские мечты, пропадая на неделю или две. С досадой не пуская отчаявшегося Стилински в квартиру, где находился, конечно же не один. Не пуская, но приоткрывая дверь достаточно широко, чтобы Стайлз убедился в существующих реалиях: отдельной от него, дурака влюбленного, жизни взрослого человека, наполненной легкими наркотиками, дорогим алкоголем и другими мужчинами.

В конце концов, Стайлз перестал видеть их отношения своими глазами. Он ослеп. После одного примечательного вечера пятницы, когда только зайдя в “Вавилон”, был из толпы выловлен рукой Питера.

- Какие планы на вечер, солнышко? Пойдешь ко мне? – спросил Хейл, упираясь взглядом куда-то в грудь мальчишки.

- А? – глупо распахнув рот, переспросил Стайлз.

- Я что, задаю слишком сложные вопросы? – издевательски протянул Питер.

- Н-нет, просто...

- Что просто?

- Ты только что пришел и... даже не заглянул в комнаты отдыха.

Питер хмыкнул.

- Могу сделать круг по клубу, заглянуть туда и подойти снова. Устроит?

Издевка была уже такой явной, но Стайлз, вместо того, чтобы разозлится, растерялся еще больше: рука издевающегося Питера нежно держала его за локоть, не отпуская.

- Спрашиваю еще раз – хочешь пойти ко мне? Сейчас?

Питер терпеливо ждал, чертя пальцем по футболке Стилински узоры. Когда красноречивым жестом был задет чувствительный сосок, Стайлз опомнился.

- Да. Да. Конечно. Я хочу, – наконец родил он, не веря, что сегодня ему повезло быть с Питером вот так просто – с ходу.

- Тогда пойдем, – все так же придерживая Стайлза за локоть, потащил его тот к выходу.

Он привел мальчишку в свою квартиру. Они занялись сексом. Все было, как обычно, и Стайлзу даже посчастливилось беспрепятственно заснуть в объятиях Хейла, проспать в его руках всю ночь, чтобы проснуться утром от требовательного:

- Ну, и где мой завтрак, молодой человек?

Питер смотрел на него смешливо, сонно и переводил взгляд на кинутую на пол второпях футболку Стайлза, где на сереньком трикотаже было тщательно выведено – “Breakfast included”*.

- А... – в который раз нечленораздельно протянул Стилински, спросонья не очень-то понимая – что от него требуется.

- Марш на кухню, солнышко, – тут же подтолкнул его Питер в спину, спихивая с кровати.

И когда Стайлз сердито потянулся за джинсами, чтобы одеться, Хейл прикрикнул на него так же сердито:

- Не сметь! Повар должен быть голым.

Проклиная свою неказистую, но говорящую футболочку с откровенно пошлой надписью, Стилински принялся за дело. Нашел пару томатов в холодильнике, пару яиц и, затевая готовку омлета, стал увлеченно перебалтывать белки с желтками в большой миске. Он не заметил, как сзади к нему подошел Питер – такой же голый – как обнял его, перехватив руку с венчиком в свою ладонь; как стал готовить с ним в четыре руки, повторяя сюжет какого-нибудь романтического фильма, где парочка занимается готовкой на кухне, а затем трахается там же на кухонном столе.

Это было не в духе Питера – совершенно, так романтизировать свой приказ.

Это было настолько неправильно и смехотворно, что Стайлз перестал дергать рукой, что, кстати, остановило и вихляние его обнаженной задницы, пикантно задевающей Питеру член, и молчаливо обернулся к своему любовнику.

- Ты что делаешь, Питер? – спросил он сладко улыбающегося Хейла.

Тот разжал пальцы, выпуская венчик, но не выпуская руки Стайлза.

- Готовлю с тобой завтрак, – ответил Хейл беззаботно.

- Да ладно, – протянул Стайлз, – ты не готовишь завтраки с парнями на своей кухне. Ты завтракаешь стаканчиком обезжиренного латте из кофейни напротив. Ты... я вообще не понимаю, как в холодильнике что-то нашлось, кроме стимуляторов.

Это была уже не осечка – это было твердое доказательство того, что Стайлз в жизни своего любимого мужчины на особом положении. Потому что, ну, Питер и правда никогда и ни с кем не готовил на своей, сияющей сталью, пустынной кухне.

Стайлз глупо улыбнулся через плечо, принимаясь с удвоенной силой колотить венчиком по миске. Брызги уже взбитого в пену омлета полетели на хромированный стол. Питер поморщился.

- Эй, солнышко, – сказал неожиданно холодно, прекратив тереться членом о танцующий зад. – Поменьше энтузиазма. Он тебе понадобится позже, когда я буду трахать тебя прямо здесь.

- Мне просто нравится, Питер, – все с той же дурацкой улыбкой объяснил свой порыв Стайлз. – Нравится, что ты это делаешь. Со мной.

Конечно, он говорил не про секс. Конечно, Питер это понял.

- Да ты о чем, Стилински?

Стайлз поднял голову и довольно посмотрел на них двоих в отражении стальной перегородки, вынуждая Питера посмотреть туда же. Хейл вгляделся в ванильную картину, изображающую двух парней, дурачащихся на кухне. Поморщился снова.

- А, ясно, – сказал глумливо, – у детки приступ забывчивости. Позволь объяснить тебе еще раз насчет того, что ты видишь своими красивыми оленьими глазками: это не то, чем кажется.

- Как это? – спросил Стайлз, зависая взглядом на их всё еще переплетенных пальцах.

- Так это, – отрезал Питер. – Я всего лишь пользуюсь твоим заявленным предложением.

Стайлз тоскливо скосил глаза на свою футболку, валяющуюся на полу. Как глупо!

Заявленное предложение могло облегать и чужую мускулистую грудь.

Значило ли это, что Питер так же просто привел бы к себе домой и другого, шутливо посулившего ему завтрак, парня?

Господи! Конечно, да. Значило.

- Все верно, мальчик, – подтвердил его догадки Хейл. – Не ты первый изобрел этот футболочный флирт, в который можно играть с любым, нацепившим говорящую тряпку. В следующий раз думай, какими именно лозунгами прикрывать свои остренькие соски.

Стайлз вдруг разозлился. Он отпихнул руки Питера и развернулся к нему лицом.

- Так, значит? Тогда в следующий раз надену футболку с огромным сердцем и предложением “Женись на мне”, – сказал с едким сарказмом, легко переняв эту черту у Питера.

Питер сделал печальное лицо Пьеро и театрально покачал головой, жалея неразумного мечтателя. Стало смешно и грустно одновременно.

- Именно эта надпись, я думаю, не прокатит, так ведь? – мрачно спросил Стайлз Хейла, отворачиваясь.

- Точно, не прокатит, – кивнул тот и напомнил: – Мне не нужны отношения. И я просто хочу, чтобы ты понял – такая жизнь никогда у тебя со мной не случится. Такую жизнь я никогда не пообещаю тебе. И если когда-нибудь с нами произойдет нечто подобное...

Питер махнул, указывая рукой на взболтанный ими обоими все еще сырой омлет.

- ... ты не будешь тешить себя ложными надеждами, примеряя к нам кулинарную идиллию, как символ крепких зрелых отношений. Потому что это однозначно будет не то...