Мекленбургская принцесса (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 21

– Что это значит? – ледяным голосом спросила Катарина.

– Прошу прощения, ваше высочество, но я совершенно не знаком ни с этими письмами, ни с их содержанием, – хладнокровно отвечал епископ.

– Барон, что это за письмо?

– Ваше высочество, – с поклоном отвечал Кароль, – это письмо короля Богемии Фердинанда к Кристиану Датскому. Вы можете ознакомиться с письмом лично и убедиться в его достоверности.

– Как оно к вам попало?

– Видите ли, ваше высочество, ваш царственный супруг давно подозревал преподобного отца в неблаговидных поступках, и именно поэтому приказал выслать того из подвластных ему земель. Однако, как вам известно, господин епископ не торопился исполнять это повеление и всячески старался уклониться от отъезда. Именно поэтому я был вынужден отдать приказ о слежке за ним.

– Вы осмелились следить за епископом! – не удержался от восклицания Горн.

– Увы, господин полковник, у меня не было иного выхода…

– Продолжайте, господин барон, – прервала их Катарина.

– Во время слежки выяснилось, что господина епископа постоянно навещает причетник собора Хаузе…

– Действительно странно, – осклабился швед, – причетник приходит к епископу!

– После каждого такого визита, – невозмутимо продолжал Кароль, – оный Хаузе неизменно отправлялся в порт и через различных негоциантов отправлял послания.

– И вы полагаете это предательством?

– Терпение, господин Горн, дойдет дело и до предательства. Итак, наблюдение доподлинно установило, что причетник является доверенным лицом господина епископа и помогает ему вести весьма значительную переписку. Разумеется, эта переписка могла иметь вполне невинный характер, однако несколько дней назад в Росток прибыл гонец от короля Фердинанда, передавший причетнику послание, которое я вам только что зачитал.

– Это письмо несомненно изобличает коварство короля Кристиана, – решительно заявила Катарина, – но как оно связано с господином епископом?

– Не далее как вчера, причетник попытался отправить обратное послание, и был при этом схвачен.

– Обратное послание?

– Именно так; впрочем, извольте: «Мой дорогой друг, я с огромным удовлетворением получил присланный вами документ. Рад сообщить вам, что наше предприятие развивается по намеченному плану, несмотря на некоторые досадные препятствия. Так, ко двору прибыл доверенный человек узурпатора с инструкциями от него. Как нам удалось выяснить, он должен сформировать компанию наемников и, используя ее как охрану, увезти герцогиню и наследника в Москву. К сожалению, у меня нет возможности помешать этому плану и более того, я вынужден оставить их двор. Впрочем, полагаю, мое дальнейшее присутствие не является необходимым, поскольку присланный вами документ сможет убедить даже самого последнего маловера».

– Интересное письмо, – задумался Горн, – однако оно не подписано и не указывает на господина епископа напрямую.

– Я совершенно ничего не знаю и об этом письме, – снова подал голос Глюк, – это наверняка какие-то интриги!

– Соблаговолите взглянуть еще и сюда.

– Что это? – удивленно спросил швед, разглядывая поданный ему листок бумаги. – Какие-то каракули…

– Это урок его высочества Карла Густава, – охотно пояснил фон Гершов, – однако обратите внимание не на то, что начертал наш принц, почерк которого, увы, действительно далек от совершенства, а вот на эту строчку.

– Не понимаю, к чему вы клоните?

– Сравните почерк в письме и в этой строчке. Вам не кажется, что сходство очевидно?

– Да, пожалуй…

– Дайте-ка посмотреть, – протянула руку Катарина и, получив листок, внимательно его изучила, – да, я помню. Вы, ваше преподобие, тогда пеняли принцу на отсутствие успехов в каллиграфии и укоряли в невнимательности на уроках Закона Божьего. Это ваш почерк, не так ли?

– Ваше высочество, – закричал Глюк, – это заговор! Я ни в чем не виноват! Дайте мне оправдаться!

– Замолчите, негодяй, – вспыхнула шведская принцесса, – у вас еще будет возможность оправдываться перед королевским судом! И я очень надеюсь, что он обойдется с вашим преосвященством без всякого снисхождения. Увести его!

Подоспевшие стражники тут же заломили голосящему епископу руки и потащили прочь. Пошедшая пятнами Катарина, проводив его преосвященство злобным взглядом, решительно двинулась по направлению к своим покоям. Остановившись у дверей, она обернулась к фон Гершову и Горну и заявила срывающимся голосом:

– Епископа держать под арестом, никаких прогулок и свиданий! Вы, Гершов, должны приготовить к отправке необходимые документы, и не забудьте сделать копии. Вы, Горн, отвечаете за доставку негодяя, – в голосе принцессы прорезался сарказм, – в Швецию. У вас ведь есть корабль? Распорядитесь, чтобы его немедля подготовили к плаванию. И последнее, господа: надеюсь, у меня нет надобности объяснять вам, что дело это совершенно секретное и не подлежит оглашению?

Оба офицера немедля выразили свое полное согласие поклонами. Когда они подняли головы, герцогиня уже вышла. Швед и померанец обменялись взглядами, далекими от взаимного восхищения, однако так ничего и не сказав друг другу, двинулись в разные стороны. Выходя из зала, Густав Горн выругался про себя и пробормотал: «Что-то здесь не так…».

Вечером того же дня младший фон Гершов вернулся в трактир госпожи Гротте. Фрау Анна, встретив постояльца как ни в чем не бывало, тут же предложила ему ужин.

– Если возможно, подайте его в мою комнату, – попросил он, – надеюсь, она еще за мной?

– Конечно, господин Болеслав, – расплылась в улыбке бывшая маркитантка, – вы ведь заплатили до конца недели!

Молодой человек поднялся к себе в номер и вгляделся в окружающую его обстановку, как будто оказался здесь впервые. За спиной скрипнула дверь, и резко обернувшись, он увидел встревоженное личико Кетхен.

– Прошу прощения у вашей милости, но я так перепугалась после вашего внезапного исчезновения…

– Ну что ты, милая, нет никакого повода для беспокойства!

– Вы снова назвали меня милой?

– Разумеется, я очень соскучился по тебе.

– Зачем вы смеетесь над бедной Кетхен?

– Разве я улыбаюсь?

– Нет, но мне от этого еще страшнее.

– Тебе не надо меня бояться.

– Как прикажете, господин Болеслав. Могу я спросить, где вы были?

– Гостил у брата.

– У вашей милости есть брат?

– Есть, и не один. Впрочем, сейчас это не важно. Принеси мне скорее ужин, самого лучшего вина, и сама приходи. В моей жизни произошли важные изменения, так что давай их отпразднуем.

С улыбкой посмотрев, как девушка кинулась выполнять его распоряжения, молодой человек скинул плащ и растянулся на кровати. Кажется, его жизнь наконец-то стала налаживаться; по крайней мере, в ней появился смысл. Конечно, придется послужить, прежде чем Иоганн Альбрехт снова станет относиться к нему с доверием, но оно того стоило. В голове снова зазвучали слова сказанные братом: «У нас с тобой очень тяжелая задача, Болек. Надо вывезти семью нашего герцога в Москву, а это чертовски непростое дело! Однако если мы преуспеем, награда превзойдет самые смелые наши ожидания». Что же, ради такого можно и рискнуть… Правда сначала нужно съездить в Чехию, но дальними вояжами его не напугать!

Одетая в дорожное платье Шурка подошла попрощаться с бабушкой. Здоровье герцогини Клары Марии, к сожалению, так и не поправилось, и она не смогла отправиться вместе с внучкой в путешествие. Вместо нее юную принцессу должны были сопровождать мать, придворная дама и герцогский нотариус и пара служанок. Помимо того, им полагался изрядный эскорт, потому что, несмотря на всеобщее улучшение нравов в Брауншвейге и Мекленбурге, путешествия были все же небезопасны. Командовать конвоем вызвался мсье Бопре. В последнее время, а точнее – после того как Клару Марию младшую отец признал принцессой, он воспылал чувствами к её матери и открыто за ней ухаживал. Марта, разумеется, держала дистанцию, однако поглядывала на француза не без благосклонности, что поощряло пылкого гугенота к продолжению натиска.