Волчья ягода - Данилова Анна - Страница 8
- Предыдущая
- 8/87
- Следующая
Но он не слушал меня; после ужина с вином он видел во мне только женщину, способную удовлетворить его, а у меня не было сил сопротивляться, и хотя мое тело еще не позабыло ударов другого мужчины, который тоже претендовал на обладание мною, я не нашла в себе сил отказать Гаэлю. Он слишком долго ждал этого вечера, чтобы отказать ему. Он бы не понял и, возможно даже, ушел от меня. А мне в то время был нужен только он. Хотя, если уж быть до конца искренней, то ни Гаэль, ни Вик не могли мне за все эти годы заменить единственного мужчину, которого я любила и который, в принципе, и сделал меня такой, какая я есть. Игорь. Он погиб, как погибают крылатые мужчины. Он был птицей, причем очень высокого полета. Его подстрелили, когда он был уже настолько высоко, что, будь он даже ранен, он бы не долетел живым до земли… Он был старше меня на восемь лет и продавал газ, который нашли в пятнадцати километрах от С. Вернее, он продавал документы на этот газ и получал за это валюту. И когда те, кто платил за этот газ, поняли, что им продавали воздух, моего любовника расстреляли в упор, когда он выходил из ресторана. И, как мне кажется, он знал, что кончит именно так, потому у него никогда не было телохранителей; больше того – он никогда не носил при себе оружия, хотя в его квартире был целый оружейный склад… Он жил одним днем, одним часом, одной, отпущенной ему минутой. А я всегда была рядом, я была его тенью, я боготворила его и всегда хотела быть такой же, как он. И вот теперь собираются выстрелить в меня. Какой-то подонок по имени Матвей. Неужели и меня ждет судьба Игоря?
Гаэль ждал от меня ответных ласк, но их не было, их просто не могло быть после всего, что со мной случилось. Многие женщины после того, как их изнасилуют, прибегают к услугам психотерапевтов, которые пытаются вернуть им образ мужчины-любовника, мужчины-защитника. Я же вместо того, чтобы зализывать свои раны в одиночестве у себя дома под собственное завыванье, отдалась изголодавшемуся по мне зверенышу. Это ли не безумие?
– Ты устала? – спросил он меня, и я увидела склоненное надо мной красивое лицо с огромными темными глазами, чудесные губы, пахнущие вином и молоком – очень странный, теплый, полумужской-полудэтский запах… – Хорошо, можешь не отвечать, я и так все понимаю: ты просто не можешь забыть Москву… Энн, давай сбежим?! Прямо сейчас поедем в аэропорт, а оттуда куда-нибудь в Африку, Австралию… Мир такой большой, а у нас с тобой есть деньги…
– Гаэль, я не хочу, чтобы как-нибудь ты нашел меня на берегу океана с пробитой головой… – Я почувствовала, как слезы заструились по моим щекам, мне показалось даже, что я слышу голос Матвея. – Так что собирай наличные, одиннадцатого вечером я вылетаю в Москву…"
Пол Фермин, которого она вызвала на следующее утро к себе в офис, выслушав ее, некоторое время сидел неподвижно, все еще отказываясь верить в происходящее. Он даже тряхнул головой, после чего втянул ее в плечи, словно проверяя, его ли это голова или она принадлежит какому-нибудь идиоту, лишенному способности постигать реальность такой, какова она есть на самом деле.
Они сидели в кабинете вдвоем – хозяйка “MCAL” и ее доверенное лицо, адвокат, находящийся в курсе абсолютно всех ее дел, связанных с деятельностью фирмы. Зная прошлое Анны, он тем не менее уважал ее за ум, поскольку до встречи с ней был твердо уверен, что женская голова набита если не шпильками, то уж, во всяком случае, не мозгами, это точно. Анна наняла его после того, как Гаэль стал ее официальным любовником. Она изо всех сил старалась не смешивать работу со своей личной жизнью, но, поскольку это редко когда удавалось, ей приходилось подчас довольно сложно, когда она вставала перед выбором: кому довериться – мужчине, с которым спит, или мужчине, которому платит жалованье. В сущности, предать могли оба, однако общие дела, связанные с риском, сближали, по ее мнению, куда больше. Разумеется, Гаэль много знал, но Пол был опытнее его и как юрист, и как человек, а потому все дела, связанные с русскими, а точнее, якутскими алмазами, вел в основном он.
Когда Анна рассказала ему в общих чертах, что с ней произошло в Москве, Пол понял, что этот шантаж может продолжаться до тех пор, пока из “MCAL” не выкачают все деньги, но это лишь в том случае, если человек, назвавшийся Матвеем, действительно имеет какое-то отношение к ФСБ. Представители Интерпола уже навещали Фермина в отсутствие Анны, задавали довольно безобидные вопросы, и, как он понял, у них на Анну не было ничего сколько-нибудь серьезного. Ему даже показалось, что их куда больше интересовали посреднические фирмы, осуществляющие связь “MCAL” с финнами, нежели личность Анны Рыженковой. Ведь за три года существования фирмы их проверяли не один раз, и всегда все проверки заканчивались благополучно. Правда, это приходилось оплачивать из своего кармана.
– Скорее всего это блеф, – сказал он наконец, доставая сигару и раскуривая ее быстрее, чем обычно.
Пол Фермин был высоким лысоватым мужчиной, неулыбчивым, спокойным и рассудительным. Он хорошо одевался, любил мужскую бижутерию и очень аккуратно пользовался духами. Но все это не мешало ему метко стрелять, бегать, боксировать… Стрелял он на охоте, бегал по утрам вокруг своего особняка, который купил полгода назад на побережье, а боксировал со своим родным братом на уик-эндах. Пол не был женат и содержал любовницу, которую навещал не более двух раз в неделю. Ее звали Лора.
– А раз это блеф, то я поеду с тобой и сам лично вручу этому мерзавцу деньги… Я знаю одного человека в Лондоне, который поможет мне буквально за сутки подготовиться к встрече… У него свои люди в Москве, он из бывших русских и знает, к кому обратиться…
– Ты имеешь в виду нашу охрану?
– Охрана – это пустяки. Там нас могут охранять от аэропорта до аэропорта, а здесь люди этого Матвея пристрелят тебя… Поэтому необходимо найти человека, который нанял Матвея, а через него выйти на ту скотину из ФСБ, которая разработала эту идею. Ведь ты же сама сказала, что тебя выманили рассказом о сестре и в подъезде ты увидела крышку гроба… Знаешь, о чем это говорит?
– О чем. Пол?
– О том, что они основательно готовились к встрече с тобой. Вот поэтому-то я и хочу сам подготовиться к ответному ходу. Уверен, что это самый настоящий русский рэкет, это мафия, как ни смешно и пошло это звучит… И ФСБ здесь совсем ни при чем. Достаточно пролистать подборку московских газет трехлетней давности, чтобы вспомнить историю банка “Норд” и его управляющую, остальное – дело рядового и продажного фээсбэшника, за тысячу долларов готового выкрасть из-под носа своего начальства папку с ксерокопиями документов, связанных с ранним этапом следствия… Ты же не маленькая девочка и должна понимать, что дело в Москве на тебя уже заведено… И благодари Господа за то, что тебе встретились такие люди, как Гаэль и твой покорный слуга, которые помогли тебе привести в порядок всю твою бухгалтерию…
Анна слушала его, забравшись с ногами в кресло. В желтом шерстяном свитере и джинсах она сейчас мало походила на банкиршу и вообще на ту решительную леди, которая развила на острове Мэн такую бурную деятельность… Перед Полом сидела запуганная, маленькая и хрупкая женщина с усталыми глазами. Ее растрепанными волосами играл прохладный ветерок, залетавший в кабинет из полураскрытого окна.
– Энн, ты не заболела? У тебя температура?
– Да, температура, но я все равно поеду. Лучше уж быть с высокой температурой, чем с минусовой, согласись…
Это она так шутила. Пол вдруг почувствовал к ней влечение, как тогда, в их первую встречу, когда она пригласила его для беседы. Были у него сексуальные порывы и позже, когда они подолгу оставались вдвоем в офисе и работали до утра с документами, но он всегда гасил их в себе, представляя Энн в объятиях Гаэля. Он был великим собственником, обожавшим свои, ЛИЧНЫЕ вещи, и как восторгался бы он новым кожаным портмоне ручной работы, так восторгался бы он и Энн, будь она его законной женой. Но она принадлежала сразу нескольким мужчинам (Пол знал в лицо всех ее любовников), поэтому он не позволял себе расслабляться и даже мечтать о ней. Она была для него ЧУЖОЙ вещью, на которую он не имел права даже смотреть. Будь она проституткой, он бы позволил себе в отпущенное ему с ней время ВСЕ. Он бы оплатил это удовольствие. Но Энн не была проституткой. Она была дорогой и роскошной женщиной, принадлежащей лишь самой себе.
- Предыдущая
- 8/87
- Следующая
