Льдинка (СИ) - "Awelina" - Страница 11

Тем не менее они возникли. Игорь Валентинович позвонил ей вечером.

— Стась, я тебя прошу, заклинаю, умоляю: встреться с ним, — усталым голосом человека, выдержавшего напор сильного стресса, заговорил Пятигорский. — Или просто откажись от проекта. Чертов самодур, знаешь, что сделал? В общем, он пришел, долго язвил по поводу дисциплины у меня, мол, сотрудники гуляют, даже проект не могут клиенту сдать должным образом. Потом посмотрел макеты, забрал их и ушел. Буквально только что он звонит и ругается, что всё это никуда не годится. Говорит, что договор будет расторгнут, если дизайнер не выполнит свою задачу, а мы еще неустойку заплатим. Я ему напомнил, что накануне он лично всё одобрил и не возражал. А он что ответил? Он ответил, что, видно, был не в себе, а вина в этом наша, раз мы не заметили! Феноменальный человек!

Станислава молчала, злость смешалась с чувством обреченности и усталости. Она ведь подозревала, что чем-то подобным это и закончится…

— Стасенька, ну пожалуйста. Надежда только на тебя. Успокой уже этого вепря. Или отдай этот заказ другому. А я ему все объясню.

— Это ты дал ему мой адрес и номер телефона? — напрямую спросила девушка, стискивая челюсти.

Секунда молчания, потом тяжелый вздох Игоря:

— Только номер сотового, с адресом он сам постарался.

— Игорь, как ты мог? Если бы ты знал только…

— Стась, слушай… Стась, я сомневался. Я же вижу, какой он человек. И тебя знаю. Но вы оба… В общем, вы как головоломка: вроде бы, одна деталь ни в коем случае не должна подходить к другой, а приставляешь и видишь, что идеально подходит. И потом, он раскаивается, Стась. А ты, хоть и злишься на него, но точку в истории с ним явно не поставила, согласись. И у него по отношению к тебе был и есть серьезный настрой. Он сам мне в этом признался.

Станислава молча выслушивала Игоря. Что поразительно, в голове и в душе была пустота: ни мыслей, ни эмоций, ни желаний, — будто всё замерзло, застыло.

— Ну так что скажешь? — мягко спросил в конце Пятигорский.

— Хорошо. Я позвоню ему.

***

Состоявшаяся на следующий день встреча, которую Станислава назначила в кафе поблизости от офиса, вышла странной. К такому девушка не была готова. Или, возможно, именно смятения, постоянного мысленного прокручивания этих минут Ледянов и добивался?

Стася намеренно решила встретиться с Вячеславом так, чтобы их поджимало время, а в кафе было много посетителей. Цель была проста: ограничить продолжительность их беседы и сделать максимально некомфортным обсуждение каких-либо личных тем.

Но Ледянова будто это и не волновало. Казалось, его всё более чем устраивало: и гул разговоров оголодавших к двум часам дня клиентов заведения, и всего двадцать минут, которые Стася могла ему уделить. Он был весел и на подъеме.

Встретил ее у дверей и, подхватив руку, церемонно поцеловал ее. Девушка пришла в замешательство, долгое время не решалась посмотреть в его лицо. А когда посмотрела, еще больше растерялась: карие глаза вовсе не жалили холодом, не жгли злостью, губы мягко улыбались.

Заняв столик, оба заказали по чашке кофе. И тут Вячеслав снова удивил Осееву, достав из портфеля макеты и заведя разговор о том, что, где и каким образом следует поправить и доработать. Будто бы они просто связаны деловым контрактом и ничего личного между ними никогда не происходило. Будто бы он и не намеревался вслух озвучивать то, о чем совсем недавно писал в СМС, или спрашивать ее, как он может загладить свою вину, или требовать простить его…

Это было парадоксально, но, кажется, Вячеслав Ледянов желал сосредоточиться исключительно на работе.

Ошеломленная, но внешне сохраняющая хладнокровие Станислава фиксировала новые пожелания Ледянова в своем блокноте, потом забрала из его рук макеты и принялась их рассматривать, пытаясь представить, какой вид картинка обретет, если…

Вячеслав пил свой кофе и молча изучал лицо девушки, не мешал творческому процессу, в который, очевидно, она ушла с головой: серо-голубые глаза стали задумчивыми, еще более глубокими, почти неземными, губы, не тронутые помадой, то поджимались, то шевелились, словно бы Стася хотела что-то сказать. Такой он видел ее лишь однажды, когда она села при нем рисовать Пегаса — в тот день он намеренно поставил под сомнение ее художественные таланты, заявив, что она просто откуда-то срисовывает свои многочисленные картинки, выполненные на каких-то обрывках бумаги, картонках, даже коробках из-под конфет. Он всегда знал: Стася всё делает сама, просто ему захотелось понаблюдать за ней, пока она рисует.

В эти минуты Станислава казалась еще более далекой от него, чем обычно, и, в отличие от того момента «сотворения» Пегаса, Ледянов почувствовал, что это ему не нравится. Элементарная ревность. И элементарная злость на недоступность девушки, которую подчеркивало всё: белый вязаный свитер под горло, отрешенное бледное лицо, которое обрамляли завитки тяжелых темных волос, запах ее духов, цветочный, но с доминирующей острой нотой холода.

Недотрога. Нежный цветок, имеющий, однако, несгибаемый стебель и даже шипы. И поэтому она еще более драгоценна и желанна для него. Его необходимость, цель, сама жизнь. Жаль, что он был так слеп, не осознал этого сразу же, еще в октябре 20** года, когда впервые увидел Стасю. Тогда чертового инцидента с ее девственностью можно было бы избежать.

Дав ей еще пару минут, Слава заговорил, а она, вздрогнув, наконец оторвалась от макетов.

— Тёмка, кстати, велел передавать тебе привет.

Глаза Станиславы засияли, черты лица невольно смягчились. Девушка широко улыбнулась, вспомнив своего нерадивого ученика, взъерошенного, лениво гундосившего правила.

— Как он? Куда поступил? — Любопытство обжигало.

— Прекрасно! Представь, шельмец бросил учебу.

— А разве чего-то другого нужно было ожидать? С таким-то примером, — Стася иронично усмехнулась.

— Я подавал хороший пример, не надо, — Слава с притворной серьезностью покачал головой. — Я вообще не виноват, что парня окончательно засосал баскетбол. Ему прочат большое будущее.

Вячеслав улыбнулся. Ликуя — лёд получилось разбить, как он и рассчитывал, — мужчина откинулся на спинку стула, отодвинув от себя чашку, продолжил:

— От матери недавно съехал, кстати. Представь, назло всем пишет в сообщениях «исчо» вместо «ещё» и «щас» вместо «сейчас», а запятых вообще не ставит. Экзамен по русскому едва не завалил.

Стася рассмеялась вместе с ним:

— Прогнозы сбылись, — ответила она. — От меня ему тоже привет.

— Обязательно.

Долгую минуту они смотрели друг на друга смеющимися глазами, а потом Станислава словно очнулась, почувствовав нарастающие сердцебиение и жар в груди от взгляда теплых темных глаз Ледянова, одернула себя, напомнив о работе, схватилась за макеты,

— Знаешь, я вот здесь не поняла, — ткнула она в один из них. — Разве костер не потеряется на фоне осенних тонов?

Невероятно довольный реакцией чуть покрасневшей, скрывающей свое смятение девушки, даже не заметившей, что она обратилась к нему на «ты» и подалась ближе, сократив расстояние, Вячеслав ровно произнес:

— Давай-ка глянем, — и тоже придвинулся к ней. Обхватив ее руку, собирающуюся выпустить макет, он притянул зарисовку к себе поближе. С бесстрастным видом начал рассматривать, представляя окончательный вариант.

Стася закусила губу. Рука у Ледянова была большая, твердая и теплая. Тут же обожгли воспоминания об их встречах, поцелуях, прикосновениях. Побежали мурашки от тех необыкновенных ощущений, которые, как ей казалось, она больше не будет испытывать никогда и которые сейчас поглотили ее полностью. Вернулись с такой полнотой, что девушке очень захотелось вырвать свою руку из руки мужчины. Но нет, нельзя ему показывать, что он до сих пор волнует ее, что до сих пор она в его власти.

— А что, если мы сделаем вот так…

Ледянов поднял на нее спокойный взгляд, и Станислава окончательно овладела собой, собралась.

Еще минут пять они говорили только о проекте и идее, которой подчинен ребрендинг «Спортлайфа», допивая кофе и перебирая макеты. Слава больше не пытался коснуться ее, наоборот, выдерживал достаточно большую дистанцию, не нарушая ни физических, ни психологических границ Осеевой. Когда встреча была завершена, он проводил ее до дверей офиса, сдержанно попрощался, пожелав хорошего дня. Сказал: «Позвони, как только всё сделаешь, и мы снова встретимся и обсудим». И просто ушел.