Уж замуж... второй раз? - Малиновская Елена Михайловна - Страница 38

Я торопливо нырнула опять под одеяло. Мои щеки горели, сердце заходилось в бешеном ритме.

— Стало быть, такие методы теперь использует инквизиция? — хрипло спросила я.

В душе взметнулась волна злости. Прежде всего — на саму себя. Да что со мной такое? Почему я становлюсь настолько безвольной в присутствии этого типа?

Джестер обернулся ко мне, и я тут же прикусила язык. Инквизитор, и обычно не блистающий румянцем, был настолько бледен, что казалось, будто он вот-вот упадет в обморок. Ни кровинки не осталось на его лице.

— От всей души надеюсь, что тебе никогда не придется узнать, какие методы в действительности используются в инквизиции, — сухо обронил он. И тут же без паузы добавил: — Да, кстати. Мне больше нравилось, когда ты называла меня на «ты». Продолжай так делать. Не при всех, конечно, но наедине я тебе позволяю.

— Я бы предпочла больше не разговаривать с вами наедине, — парировала я.

Джестер дернул уголком рта, но проглотил мою дерзость. После чего развернулся и молча покинул комнату.

— Я обязательно буду жаловаться на этого типа!

Я угрюмо ковырялась вилкой в жарком, вполуха слушая возмущения Петера.

После ухода Джестера я сразу же встала. Хватит, и без того уже навалялась. Затем оделась и умылась, не прибегая ни к чьей помощи. И вот теперь я сидела в обеденном зале и без особого желания приступила к трапезе, которую стоило бы назвать ужином.

Часы в гостиной пробили семь вечера. Я машинально посчитала удары, затем вздохнула и отодвинула блюдо подальше.

В уме постоянно вертелась недавняя сцена. Интересно, что сказал бы Петер, если бы узнал, что главный инквизитор успел поцеловать его жену?

Но по вполне понятным причинам я не желала рассказывать своему супругу о произошедшем. Не стоит его расстраивать понапрасну. Да и потом, вдруг еще заподозрит, будто это я чрезмерно кокетничала с Джестером, потому тот и потерял голову.

«Еще как заподозрит, — хихикнул внутренний голос. — Тебе ведь самой понравился этот поцелуй. Эдак рискуешь себя выдать счастливой улыбкой при рассказе».

Я взяла в руки бокал с вином и сделала глоток. Как ни печально осознавать, но это правда. Я бы с превеликим удовольствием пережила все вновь. Кстати, и особой вины перед Петером я при этом не чувствовала. В конце концов, клятву верности ему давала настоящая Тереза. А для меня барон Теоль так и остался чужим человеком, который по иронии судьбы считается моим законным супругом.

— Я найду на него управу! — Петер пригрозил кому-то невидимому кулаком. — Он даже не подозревает, с кем связался!

Мой муж был настолько расстроенным, что вовсе не притронулся к ужину. Только глушил бокал за бокалом. И мне это очень не нравилось. Лишь бы в драку не полез. Получит ведь на орехи по полной.

— Прекратите, господин, — устало посоветовала ему Агнесса, которая тоже присутствовала здесь.

Девушка в отличие от меня и Петера на отсутствие аппетита не жаловалась. Она не оставила и капли от густой мясной похлебки, щедро приправленной свежей зеленью, которую подали на первое. И теперь заканчивала расправляться с жарким.

Петер явно не думал, что его непризнанная дочь осмелится на подобную дерзость. Он замер на полуслове, так и не выпалив очередного обещания, и изумленно на нее воззрился.

— Вы прекрасно понимаете, что ничего не сделаете Джестеру Курцу, — добавила Агнесса. — Ваши слова — лишь пустое сотрясение воздуха. Главный инквизитор обладает слишком большой властью в Орленде. Он тень короля, его верная ищейка. И его величество знатно посмеется над вами, если вам хватит глупости заявиться к нему на аудиенцию с жалобами на Джестера.

— Что? — ошарашенно переспросил Петер.

— Род Теоль, возможно, некогда и был могущественен, — ядовито продолжила Агнесса. — Но эти времена в далеком прошлом. Или будете отрицать, что давно балансируете на грани разорения? Пусть банкротством пока не пахнет, но деньги считать вы уже научились.

Ого, как она заговорила! Право слово, не ожидала подобного от обычно тихой и вежливой девушки. Или на нее так подействовало то, что Петер выгнал ее возлюбленного? В ее последней фразе был отчетливый намек на это.

— Твой Вейн получил поделом, — хмуро сказал Петер, явно подумав о том же. — Даже волки не кусают руку, которая их кормит. А он мало того, что вздумал обесчестить тебя, благо, что не успел, так еще и подворовывал.

— Да при чем тут он? — Агнесса досадливо хмыкнула. — Господин, печальная истина заключается в том, что вы — ничто против Джестера. У вас нет ни власти, ни связей, ни денег.

Петер так резко встал, что едва не опрокинул тяжелый дубовый стул. Покачнулся было к дочери, которая даже не вздрогнула, продолжая наблюдать за его действиями с едва заметной насмешкой.

Я тоже поторопилась подняться на ноги. Еще не хватало, чтобы Петер ударил Агнессу. Пусть она сказала жестко, но в общем-то чистую правду.

Однако Петер все-таки сумел совладать со своим гневом. Он замер, крепко зажмурившись. Затем, не глядя, нашарил на столе бутылку вина и отхлебнул прямо из горла, не утруждая себя поисками бокала.

Бр-р, прям как Дуглас недавно. Намекнуть бы супругу, что не стоит увлекаться алкоголем. Проблем спиртное не решает, напротив, со временем становится самой главной из них.

— Я не узнаю тебя, Агнесса, — глухо проговорил Петер, не торопясь поставить бутылку на стол и баюкая ее на груди, словно маленького ребенка. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет, я чувствую себя превосходно, — ответила она. — Просто решила озвучить то, что все мы знаем. Не стоит зря распаляться. Увы, но всем нам остается только одно: смириться и ждать, когда главный инквизитор покинет замок.

— Так-то оно так, но… — Петер искоса глянул на меня.

Я знала, о чем думает сейчас мой муж. Рано или поздно, но Джестер уедет. Беда только в том, что, скорее всего, в моем сопровождении. И без моего на то желания.

Петер отпил еще вина. Несколько кроваво-красных капель сорвались с горлышка и расплылись некрасивыми пятнами на его белоснежной рубашке, но он даже не заметил этого.

Я украдкой поморщилась. Нахлынули неприятные воспоминания о Вадиме, но я тут же отогнала их. Сейчас не время ковыряться в прошлом.

— Достаточно, — мягко, но непреклонно сказала я. Подошла к Петеру и добавила с иронией: — Дорогой мой, сейчас нам всем необходимо сохранять трезвый ум.

Петер послушно кивнул. Поставил бутылку на стол и внезапно перехватил мою руку. Поцеловал меня в раскрытую ладонь.

Это было… мило. Мило и приятно. Но прикосновение Петера и близко не вызвало во мне тех эмоций, что я испытала недавно с Джестером. Все равно что сравнивать быстрый поцелуй в щечку от старого друга и ночь страсти, проведенную с любимым.

— Нам надо найти клад старого барона Теоля, — вдруг проговорила Агнесса, которая словно не заметила этой крохотной сценки.

— Что? — переспросил Петер, растерявшись от столь резкой перемены темы.

— Драгоценности, — пояснила Агнесса. — Те сокровища, которые он спрятал перед смертью.

— А при чем тут они? — Петер удивленно заморгал, по-прежнему не понимая, куда клонит его дочь.

Да уж, алкоголь явно не лучшим образом сказывается на его способностях рассуждать. Я уже поняла, что хотела сказать Агнесса.

— Это же очевидно! — Агнесса всплеснула руками. — Все упирается в деньги. И так ясно, что главный инквизитор точит зуб на вашу супругу. Тереза — внучка Тиальды Трей, а про ее подвиги мы все наслышаны. Наверняка Джестер собирается препроводить Терезу для дальнейшего разбирательства в столицу. Если это случится, то без хорошего защитника не обойтись. Да и судьи очень любят звонкую монету и ради нее частенько проявляют благосклонность даже к закоренелым преступникам.

Слова Агнессы были разумными, но больше всего меня удивило в них то, что, оказывается, Джестер Курц никому ничего не рассказал о моих способностях. Иначе Агнесса непременно поставила бы мне в упрек то, что я испытала на ней ментальные чары.