Мотылёк над хищной орхидеей (СИ, Слэш) - Соот' - Страница 1

========== Пролог. Сherchez le garcon ==========

Снег кружился над городом, медленно оседая на стёкла машин и плечи прохожих. Звон рождественских колокольчиков разносился по улицам над головами прохожих, сновавших туда и сюда.

Чёрный Ягуар Икс Джей медленно скользил по проезжей части, пробираясь по узким запруженным улочкам. Реймонд Мерсер сидел, положив руку с тонкими пальцами, украшенными двумя старинными перстнями, на внутреннюю сторону стекла. Пальцы едва заметно придерживали висок — так, будто опасались помять. Реймонд скучал.

— Какого чёрта нас сюда принесло, — поинтересовался он у пустоты салона. Покосившись на него, крупный мужчина в чёрном костюме, сидевший за рулём, произнёс:

— Вас интересовал национальный колорит… сэр.

— Сэр… — передразнил его Рей и свёл брови к переносице. Затем побарабанил кончиками пальцев свободной руки по стеклу.

В самом деле, отыскать то, что ему требовалось, куда проще и быстрее было бы в Париже или Женеве — хотя, конечно же, на улицах этих городов творилось не меньшее столпотворение в предпраздничные дни.

Но Рей подумал об отце. Эти мысли всегда навевали на него тоску — и в то же время ощущение упущенных возможностей, которые лежат совсем рядом с тобой — только потянись рукой. А подумав об отце, он вспомнил и о зелёных склонах шотландских холмов, которые, с тех пор как он покинул отцовский дом — вот уже более десяти лет, — Рей видел в основном в документальных фильмах на канале BBC.

Было бы глупо ожидать от зимней Шотландии зелёных холмов, а Глазго, полный праздничной суеты, был как две капли воды похож на все другие города, одержимые лихорадкой Рождества. Казалось, у всех, кто, как и он, прожил целый год один, в одно мгновение отыскались родственники и друзья, ожидавшие близких выпить глинтвейна и обменяться подарками.

Рей подобных сумасшедших среди своих знакомых не нашёл.

Майкл готовил какое-то своё торжество, на которое приглашалась не столько семья, сколько девочки и мальчики из модельного агенства, которое они содержали вдвоём. Рей был зачислен в список гостей как-то само собой, будто никто и не рассматривал вариант, что он не придёт — и ещё один такой же список составил его брат, Брюс Мерсер. Хотя два этих списка существенно различались между собой, потому как в первый люди попадали в основном по известности и красоте, а во второй — по родовитости и богатству, Рей оказался сразу в двух и ни один из праздников посещать не хотел.

Общая лихорадка в его душе отозвалась тоской, какая случается в преддверии Рождества у всех одиноких людей, весь год гнавших мысли о своём одиночестве из головы.

— Останови здесь, — рассеянно приказал он, завидев невдалеке небольшой магазинчик, над входом в который висела вывеска: «Рождественская распродажа: Перчатки — Трости — Часы». Магазинчик, несмотря на традиционные зазывающие слова, явно был не из простых, и Реймонд подумал, что если уж не найдёт здесь подарка для семьи, которой у него нет, то, по крайней мере, сможет присмотреть что-нибудь эксклюзивное себе.

Реймонд любил перчатки, трости и часы. А также ладно скроенные жилеты и остроносые ботинки, натёртые до блеска — один из которых теперь опустился в вязкую жижу подтаявшего снега.

Поморщившись, Рей опустил следом и трость. Приподняв ногу, стёр носовым платком выступившие на ботинке белые разводы и, больше уже не обращая внимания на бытовую неустроенность местной жизни, решительно постукивая кончиком трости о тротуар, направился ко входу в магазин.

Отделов всего было три. Окинув беглым взглядом прилавок с часами, Реймонд пришёл к выводу, что ему нечего здесь ловить — из Швейцарии нашёлся всего один экземпляр, глаз Реймонда легко выхватил его из стройных рядов — и тут же разочарованно скользнул прочь: часы Corum Admiral’s cup, в которых, как ему показалось, он разглядел кнопку для сплит-хронографа, оказались новой моделью — блики света сыграли с ним плохую шутку. Ещё двое часов, лежавших в самом углу, привлекли его внимание тем, что не походили более ни на что. Они явно были ручной работы, но на одних из них Реймонд заметил малюсенькую трещинку на стекле, а у других зазор между крышкой часового механизма и циферблатом позволял заметить его — а значит, сами часы были слажены не очень хорошо.

Реймонд переместился к соседней полке и принялся изучать трости, которые вызвали у него куда больший интерес — но в то же время казались ему куда более бесполезными сами по себе, потому что, в отличие от часов, носить их можно было далеко не везде.

Он выудил из крепежей на стене одну, с набалдашником в виде львиной головы, и принялся разглядывать со всех сторон, когда вдруг услышал голос у своего правого плеча.

— Прошу прощения, сэр, вы не поможете мне?

Реймонд чуть заметно повернул голову.

Мальчику, стоявшему перед ним, едва ли исполнилось двадцать лет. Он был одет слишком свободно на вкус Реймонда — и слишком просто для этих мест. Оливкового цвета джемпер виднелся из-под светло-коричневой вельветовой куртки, свободно висевшей на плечах. Такими же коричневыми, только чуть темней, были брюки, свободно сидевшие на бёдрах, и эту гармоничную осеннюю серость разбавлял лишь пышный тёмно-зелёный шарф, завязанный на шее объёмным узлом. Волосы у мальчика были медные и слегка завивались на концах. «Можно отрастить», — отметил Реймонд про себя как знаток. Черты лица у мальчика были правильные, кожа казалась почти прозрачной, и от того всё оно, это лицо, дышало такой одухотворённостью, как будто Гейнсборо писал свои портреты именно с него. Общий вид портила только родинка над верхней губой, никак не вписывавшаяся в представления Реймонда о красоте. «Можно удалить», — подумал он и, едва заметно улыбнувшись, кивнул, давая понять, что услышал обращённые к нему слова.

— Видите ли, я пытаюсь выбрать подарок на Рождество для отца, но ни черта не понимаю во всей этой ерунде. Мама всегда говорила мне, что в перчатках важен не только внешний вид, но и материал — но я не знаю, какой на самом деле стоит дарить.

Реймонд опустил глаза и увидел в руках мальчика три пары перчаток — из гладкой кожи, из свиной и из замши.