Странствие (СИ) - "Алексис Канте" - Страница 67

Какой красивый перстень! Ярко-синий камень и нити из странного металла, приподнимающие его так нежно, как прекрасные волосы Миэлы приподнимают легкую шляпку.

— Что это? — подивился Ив.

— Подарок бога! — блаженно улыбнулся отец. — Рыбаки нашли его на Запретной Скале. Там лежал человек! Человек приплывший к нам из внешнего мира!

Из внешнего мира!!! Разве это возможно?! Неужели Странник дал труд проложить им путь!

— Он?! И что он рассказал? — пустил Ив вопрос — стрелой, вылетевшей из лука.

Король непонимающе на него уставился.

— Рассказал? Мальчик мой, о чем ты спрашиваешь?! Капитан ведь был мертв, он не мог говорить.

В нескольких путаных словах отец поведал ему о мертвом пришельце, о свитке и волнистом мече, хранящимися у искателей.

Как все изменилось! Странствие… Но ведь он пообещал лорду Карсису!

Отец меж тем пожевал губами и все же вспомнил, зачем он посылал Ива.

— А что Тайгон? — спросил он без особого интереса. — Он вернулся?

— Нет. Брат не приедет.

— Перстень не налез ни на один палец, — король задумчиво повертел левой кистью, а правой заправил цепочку обратно — ближе к телу. — Так, он значит презрел нашего с вами… с тобою бога! — повысил он голос. — Мне все повторяли — Тайгон смел, Тайгон смел, а он… Мой сын оказался богохульником и трусом!

Ив уже не мог выдерживать этот разговор. Он отвел взгляд, чтобы не застонать.

— Отец, я хочу кое-что сказать тебе наедине!

— Говори, мы одни.

— Здесь слуги.

— А… Эй, бездельники, убирайтесь отсюда!

Когда слуги ушли Ив тяжело вздохнул и проронил:

— Отец, я решил жениться.

Король нагнулся ближе, являя собой заботу и внимание.

— Что ж отлично! Я скажу Лою, чтобы он подыскал тебе партию!

— Не нужно, я… в общем, я полюбил Миэлу — дочь лорда Матасагарис.

Отец кивнул.

— Знаешь, сын, — доверительно проговорил он. — Я лично напишу письмо лорду Янрису и прикажу ему, как можно быстрее сыграть свадьбу.

Ив немного отодвинулся, ибо слюни отца иногда попадали на его лицо.

— Лорд Янрис умер четыре года назад, — поправил он короля. — Сейчас правит его сын — Карсис.

Король невесело усмехнулся.

— Эх… Я, сын, иногда что-нибудь забываю, — признал он. — Янрис, говоришь, давно мертв?

— Да.

— Ничего, я помню Карсиса. У Янриса вырос один сын, а у меня целых шесть, — похвастал он, вновь приходя в хорошее настроение. Я…

— Карсис не отпустит дочь в Странствие! И я не хочу ее брать. Прости меня, отец, прости! — скороговоркой выпалил Ив. — Я… я тоже хочу остаться!

Он приготовился объяснять королю свой поступок, что-то лепетать, заикаясь и дрожа голосом, но вдруг увидел: как задрожали отцовские стариковские губы; как карие глаза заслезились под седыми бровями; как король открыл и судорожно закрыл рот.

— Ч-ч-что??? — еле выдавил из горла король.

— Позволь мне остаться, отец! — набравшись мужества попросил Ив. — Я по-настоящему люблю ее и хочу жить с ней здесь — в Атонкарисе!

Король молча встал, отер рукавом рубахи глаза, подошел к своему большому креслу. Он отставил его, а потом, вдруг разъярившись, смахнул десяток кораблей с поверхности стола огромнейшей рукой. Они полетели на пол с громким стуком, а один из кораблей даже врезался в оконную раму и чудом не разбил стекло.

— О боже! — заорал король. — За мои грехи ты наказываешь меня! Святой обет Маурирта ничего не значит для моих сыновей! — его крик гремел по чертогу. — В них ни чести, ни долга! О Элирикон, странствуй по Вселенскому Древу и никогда не оглядывайся на своих потомков! — Король поперхнулся от громкого крика и добавил опустошенно. — Прости, все шестеро слишком слабы и трусливы, чтобы исполнить великий завет! Что ж! Пусть будет так! Пусть будет так! Я сделаю все один…

Отец упер ладони в стол, взглянул на Ива, и в его глазах почудилось одно — презрение! Он возвел ладони над головой и пообещал:

— Я — Кай, сын Дайкона клянусь исполнить древнее предначертание! Пусть я предал старшего брата, но в свое искупление последую за Сайдионом! Чувствую, мой бог, ты простил меня — ведь у меня есть твое напутствие и подаренные тобою знаки! Я молился семь дней и видел юношу у руля корабля. Я думал — это мой младший сын, оказалось кто-то другой станет достоин труднейшего испытания! Не хочу больше думать о королевстве, интригах и войнах, ни о чем, кроме Великого Странствия! Я отрекусь от трона сегодня же!

Король больше не походил на больного, а Ив сидел с застывшим лицом, словно оплеванный. Слезы собрались в уголках глаз. «Мне ведь всего пятнадцать!» — пронеслась мысль. «Я люблю Миэлу и просто хочу жить!»

Отец устало опустился в кресло. Его левая кисть чуть подрагивала и тряслась. Он поднял взор — полный грусти и обиды.

— Ты еще здесь? Я получил знаки от нашего с тобою бога, а ты приходишь и говоришь о любви, Ив! Хм… Принц Ив — мой наилучший, верный сын, — вздохнул он. — Я теперь старик, и за моей спиной все шепчут, что я безумен. Память — словно трухлявое дерево, и часто я не помню, чем меня потчевали на завтрак. Но своих жен я помню хорошо — всех трех.

Правой рукой король погладил бороду, а левую убрал под стол.

— Я был твоих лет и любил свою первую жену, вот только ответного чувства не дождался, — король замолк и повторил, как молитву. — Не дождался ответного чувства. Долгие годы мне казалось: все и так хорошо, казалось до тех пор, пока не обнаружились ее измены. Доказательства были столь явны, что даже лорд Убежища Тени не посмел защищать дочь. Я умолял отца оставить ей жизнь, и, конечно, он не послушал.

Тусклый свет из белесых окон освещал зал. Ив опустил взор вниз, не решаясь поднять его.

— Вторую жену подарили мне боги. Она спустилась с неба, когда весь двор выехал на охоту в Лабиринт. Поздней ночью я отлучился из шатра, где мы пировали, вышел, решив избавиться от плохой воды. Не вспомню уже зачем, я ушел от лагеря подальше в горы. Ночь, гроза, слезы Неумолимой, капающие с ее ночного глаза. Я промок до нитки и хотел возвращаться, как вдруг услышал слабый женский крик. Гром, заглушавший его, показался мне предупреждением Богини. Не думаю, что она послала дочь с неба, скорее та сама спустилась к нам, чтобы избежать казни. Я нашел ее очень ослабевшей, в странных одеждах, худой и изнеможенной. Она даже не говорила на нашем языке, как выяснилось ничего не помнила, но в свете ночного глаза до чего была прекрасна! Юа, до чего прекрасна, — повторил король. — Закрывая глаза, я все еще вижу ее силуэт.

Ив взглянул на отца, сидящего в глубокой задумчивости. Может король все-таки поймет и простит его?

— Жениться в третий раз меня заставил умирающий отец. Он хотел для меня трона и решил привязать лорда Алавиго этой женитьбой. Мы не любили друг друга — просто жили, как положено. Остальное, принц Ив, ты знаешь. Твоя мать умерла через несколько месяцев после твоего рождения.

Король закрыл лицо ладонями и сказал тихо, жестоко:

— Уходи. Я бы мог заставить тебя, взять в Странствие против воли. Но нет! — он убрал руки и поднял голову. — Женись на лошаднице и будь счастлив. Я, лорд Картайн, Торсус, Виауриг — мы старики, и мы исполним свой долг! — голос короля окреп. — Никто не посмеет сказать, что Маурирта не отправился в Странствие! Я связывал с тобой большие надежды и прошу только об одном: не попадайся мне больше на глаза! Ступай!

Ив встал, склонил голову.

— Прости, от…

— Ступай! И… вот что, скажи страже, чтобы ко мне вызвали Геда.

Ив повернулся и побрел к выходу. Ноги — до чего непослушны. Он взялся за ручку тяжелой двери, потянул, кто-то снаружи помог ему.

Хемес Рантеле открыл дверь, уступил дорогу.

— Отец приказал вызвать принца Геда.

— Непременно, принц Ив.

Выживший, наверняка, что-нибудь слышал! Отец всегда говорил очень громко. Как же ему жить с таким позором!

Ив не решился посмотреть на Одноглазого и почти бегом бросился прочь. Он быстро дошел до Зала Встреч и столкнулся там с Картайном Саддо, идущим на прием к королю.