Странствие (СИ) - "Алексис Канте" - Страница 48

— Да. Плечо только болит.

Человек без кисти смотрел на них затуманенным взором. Все его лицо было измазано в крови, а грязные штаны ею залиты.

— Я сейчас встану и пойду домой. Смилуйтесь! Не убивайте меня!

— Брось, — сказал ему Касар, — тебе не выжить. Подельники-то бегут, им на твои мучения наплевать. Вы что ли не из одной деревни?

— Нет, господин. Я пришлый. Из Спорных Земель.

— Пастухи рассказали о нас, и вы решили поживиться, — рассуждал, а не спрашивал Касар. — Добей его, принц! — внезапно распорядился он, взглядом словно оценивая Ива.

Иву посмотрел на жертву, вспомнилось, как пару лет назад брат водил его на бойню; там ему пришлось резать свиней и овец под надзором мясников и Гулуя. Он упер ладони в бока, произнес:

— Эээ... Нет.

— Сделай это!

Ив ощутил предательский холодок. Что-то изменится, если он подчинится...

— Я не хочу. Я не убиваю безоружных!

Касар похлопал его по плечу.

— Ты сегодня храбро сражался. Но я скажу, принц Ив, начистоту — если не научишься убивать, толку от твоей храбрости не будет!

Выживший кистью левой руки отер пот со лба под рыжими волосами и повернулся к разбойнику.

— Пощадите, господин! — захрипел тот.

— Тебе не выжить, — повторил Касар. — Око Странника уже посчитало все твои грехи. — Острием меча он полоснул несчастного по шее.

Лежавший навзничь тоже затих, как и доблестная лошадь Зарры — из ее трупа Выживший извлек стрелу со стальным наконечником; однако третий раненый давно спустился в балку, и убегающие собратья подхватили его.

Зарра и Ралик собрали небогатую добычу: два топора, охотничий лук и колчан с десятком стрел, железную пику. У оруженосца болело плечо, поэтому Ив прикрикнул на него и подсадил на своего коня. Касар неспешно привязывал к лошадям пустые бурдюки и новую поклажу. Отъезжать он не торопился.

Ив достал фляжку, влил немного влаги в пересохшее горло, подошел к Зарре.

— Ты спас меня сегодня, — поблагодарил он.

Зарра кивнул, занимаясь его лошадью. Ив помедлил и нерешительно уточнил:

— Зарра, извини, что спрашиваю, но ты случайно не полукровка?

Выживший разочарованно усмехнулся, и тут же послышался торжествующий хохот Касара.

— А-ха-ха! Ха-ха! Я же говорил тебе! Принц обязательно распознает! Ты за малым не победил, но видать стычка приподняла парню веки! Признай, если воочию к тебе присмотреться, тонка сразу же проступит! Ха-ха! Давно мы не спорили! Гони пять гостей, дружище!

Зарра признался Иву:

— Во мне течет болотная кровь. К счастью, она очень размыта. Я даже не знаю, в каком поколении мои предки согрешили с тонка.

Он покопался в кошеле и перекинул победителю корабль — редкую серебряную монету. Касар поймал ее, довольно похлопал лошадь по крупу, но не успокоился.

— А не поощрить ли тебе, милорд, свою верную охрану? — вкрадчиво спросил он. Похоже после схватки и убийств Выживший в прекрасном настроении.

Касар жаден. Хоть он как-то и обмолвился, что откладывает деньги для брата и своей единственной дочери, живущей в его семье. Касар искал для нее хорошую партию, для чего требовалось приданое.

Однако старшая сестра учила Ива вознаграждать преданных людей. В конце концов Выжившие заслужили награду.

Маурирта потянулся к денежному мешочку, изрядно похудевшему за время их путешествия. Сколько же им дать?

— Нет-нет, — пророкотал Касар и широко улыбнулся, — я прошу о гораздо большем! Серебро не годится для настоящей охраны! Ей подойдет золотистое яблоко!

Странный он — Касар Биру... Ив передал ему фрукт, а Зарра от яблока отказался — сказал, что принцу оно нужнее.

Касар яблоко даже не надкусил. Он скормил его матасагарской лошади, трепля ее по ушам и гриве.

— Вот кто тебя защитил, мой принц! — Касар указал на погибшего коня. — Отличные степные лошади. Жеребцы великолепно обучены и к бою привычны. — Он вскочил на коня и закончил: — Моего я назову Зверек и вряд ли отдам кому-то!

Глава 16. Обитель Правосудия

Лойон сидел в кресле и сверлил провинившегося жнеца взглядом. Почерневший дубовый стол, находящийся на возвышении, позволял ему смотреть сверху вниз.

— Как знатно опростоволосился! Знатно! Если бы на твоем месте оказался обычный жнец, я сам бы ему располосовал спину плетью! Ничему не учишься! Вспомни, как я тебя защищал перед Рассом. Эх… А я-то поверил, что ты поднабрался опыта за двадцать с лишком лет службы!

— Я только заявился утром на карьеры. Милорд, прости! Ты же приказал искать предателя, а не охранять его от убийц!

Стоит понуро, однако не молчит — огрызается! А если выписать кровавый узор на его широкой спине? То-то Бок удивится…

Снаружи наступили холода, однако в его кабинете спертый воздух блудил с жарой, а запах пота нянчился с пригарью от свечей. И Сатилл кабинет не по нраву, она не раз просила его вести дела в одном из просторных судебных залов. Бесполезно, он любил свою нору, да и у дверей кабинета подслушивать намного сложнее; Лойон Маурирта редко появлялся наверху — лишь когда отправлял правосудие лично.

Дочь молча стояла ближе к стене рядом с бронзовым столиком. Она скучающе посматривала на выволочку для Бока, пережидая настроение Лойона, словно плохую погоду. Сатилл и Бок — давние друзья, и, конечно, Лойон жнеца не тронет. Хотя надо бы притворно наказать — показать для всех нерасположение. Однако Маурирта медлил, устав играть в эти игры. Жнец пришел в Обитель немногим позже его самого, и от Бока можно узнать хоть какую-то правду. Старый друг предан — чего маловато, ведь он слабоват в деле. Соображает неплохо — вот только не так быстро, как требуется в спешной ситуации. Его нужно направлять, будто запряженного мерина. Их общий с Сатилл просчет… Если бы они послали Кани, тот разглядел бы отравителя! Малец всегда настороже!

Стражник Лет, оказавшийся тем самым скунсом, подох в кошмарных мучениях. Давно ходили слухи о старухе-отравительнице, но в Сухой Деревне орудовал мальчик — убийца из клещей, подкинувший ему в кружку адского червя. Ужасный яд! Он прожигает желудок и кишки за несколько часов. Лет толком и сообщить ничего не успел, лишь стонал и в бреду перечислял клички: «Лапка, Счастье, Кровавое Пойло. Спасите моих девочек! Лапка, Счастье…»

Ладно, дальше трупом Лета, его связями и родственниками будет заниматься Кани. Пусть колдун отказался помогать в этом — уничтожение кровавой банды клещей уже стало для Лойона делом чести!

Он поймал блуждающий от пола к столу взгляд Бока, зло ухмыльнулся. Хватит миндальничать и спускать проступки! Надобно проучить, ударить побольнее шестихвостой плети.

— Сколько у тебя накуплено домов? Признавайся! И не вздумай соврать мне!

— Восемь, милорд.

— Восемь?! Да ты скоро станешь богаче префекта! Зачем же столько, Бок? Спроси у явителей, чем бог карает за алчность. В раскаленной пасти тебя будут терзать ненасытные демоны!

— У меня четверо детей, милорд, — упавшим голосом отвечал жнец. — И племянников с десяток. Все дома… Они не для себя…

— Заткнись, Бок Мортир! В тебе есть капля Маурирта, а впечатление такое, будто с прожжённым купцом служу. Вот мое наказание! Продашь два дома и внесешь их стоимость в казну Обители! Оформишь взнос… не знаю… да мне плевать как… состряпай какое-нибудь дело! Если ума не хватит, попросишь Сатилл, я смотрю вы с ней спелись, — Лойон перевел взгляд на дочь. — Ей нужно повышать авторитет, поэтому пусть взнос будет ее успехом.

Сатилл возмущенно отлипла от стены, покрытой неразборчивой пятисотлетней фреской.

— Нет! Не приписывай мне дутые успехи!

— Это приказ, — отрезал Лойон. — Пора бы тебе избавиться от иллюзий! — Сатилл снова хотела что-то сказать, но он не дал. — Хватит! Живо садитесь за стол, и ты, Сатилл, внимательно слушай.

Бок, не скрывая огорчения, уселся к столу. Сын лорда Второй Южной башни когда-то выбрал не ту стезю. Ему бы заняться торговлей или обирать бедноту податями и штрафами. Дочь прошла вдоль стены, скользя пальцами по фрескам, и присела на стульчик сбоку.