Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса - Коллектив авторов - Страница 56

Он не подал виду, но Тёрн заметила, что магистр доволен ее успехом даже больше, чем она сама.

– Хорошо, – сказал он. – А теперь представь, что ты сделала более тщательные замеры, а твой ответ отличается от официального. Тогда тебе пришлось бы спросить себя, есть ли у Протектората причины, чтобы фальсифицировать данные о расстоянии до Слитка.

Она не понимала, что он хочет сказать.

– Этот старик-винд, должно быть, волшебник, – заметил Хантер, когда обнаружил, что Тёрн корпит над математической задачей, сидя за кухонным столом. – Он придумал, как тебя мотивировать.

– Почему ты думаешь, что он винд? – спросила Тёрн.

Хантер бросил на нее ядовитый взгляд.

– Да ты посмотри на него.

Ничего не сказав, он сделала мысленную пометку в своем досье на учителя. Значит, не гминт. Винды происходили из тайной расы аристократов-интеллектуалов, служивших в правительстве, в сфере финансов и образования почти на всех двадцати планетах. Сколько Тёрн себя помнила, всегда ходили слухи о заговоре виндов, которые под видом общественной работы хотят занять ключевые посты и захватить власть. Говорили еще о тайном виндском обществе межпланетных финансистов, которые откачивают богатства целых планет ради того, чтобы обеспечивать капиталом свое главенствующее положение. Майя, услышав об этом, начинала фыркать. Одно можно было сказать наверняка: магистр Прегалдин являл собой пример того, что заговор виндов не удался. Он казался таким же нищим, как и прочие пустошники.

Но если магистр все-таки винд, это же не означает, что он не участвовал в голоциде, просто скорее оказался в роли беженца, а не преступника. На Гминтагаде, как и на большинстве планет, существовало маленькое элитное сообщество виндов, к которым местные всегда относились подозрительно. Винды стали жертвами побоища так же, как и эллои. Но о виндах упоминали нечасто, возможно, потому что винды и сами о себе особенно не распространялись.

Ежедневные занятия в парке неизбежно привлекли внимание. Однажды, когда они проводили эксперименты по аэродинамике с помощью бумажных самолетиков, к ним подошел мужчина. Керамические бусины, вплетенные в его ухоженную бороду, стукались друг о друга при каждом шаге. Магистр Прегалдин заметил его первым, лицо сразу же стало пустым и непроницаемым.

Визитер остановился, бусины легли на его шелковую рубаху, и стук прекратился. Он откашлялся. Учитель Тёрн встал и в знак уважения коснулся мочек ушей по обычаю этой планеты.

– Присутствие вашей милости радует мое тело, – поприветствовал он гостя, как того требовала вежливость.

Мужчина даже не дал себе труда проявить ответную учтивость.

– У вас есть лицензия на подобный род деятельности?

– Какой деятельности, ваша милость?

– Преподавание в общественном месте.

Магистр Прегалдин замешкался.

– Понятия не имел, что общение можно истолковать как преподавание.

Зря он так ответил. Даже Тёрн, молча наблюдавшая за происходящим, поняла, что на его месте следовало спросить, сколько стоит лицензия. Чиновник наверняка просто хотел получить взятку. Его лицо стало грозным.

– Наш благословенный Протекторат налагает штрафы на тех, кто пытается обойти закон.

– Я законопослушный гражданин, достопочтенный. И немедля прекращу общение, раз так требуется.

Магистр поднял свой потрепанный планшет и, даже не взглянув на Тёрн, ушел. Чиновник из Протектората посмотрел на девочку, но решил, что с нее взять нечего.

Тёрн подождала, пока он скроется из виду, и бросилась за магистром Прегалдином. Но тот давно свернул на аллею Вицер, кривой проулок, которого девушка обычно избегала, потому что там находился эпицентр порока в Пустоши. Сейчас она, не задумываясь, бросилась туда, ища глазами высокую аристократичную фигуру учителя. Еще было раннее преднотье, и обитатели аллеи Вицер только-только приходили в себя после дебошей вчерашнего посленотья. Тёрн проскочила мимо магазина, хозяин которого принялся выкладывать на прилавок постыдные секс-игрушки, она отвернулась, чтобы не смотреть. Потом второпях прошмыгнула мимо забегаловки, где уборщик отмывал кровавое пятно и лужу засохшей рвоты. Пробежав пару переулков, она очутилась в самом сердце порока, в печально известном Саду Наслаждений, где, по слухам, часто выступали музыканты. Чиновников Протектората не беспокоило существование проституции, поскольку она упоминалась в священной книге, но вот музыка была строго-настрого запрещена.

Ворота в Сад Наслаждений обвивали железные змеи. По обеим сторонам стояли высокие пьедесталы, на которых, когда Сад работал, кружились и извивались танцоры. Сейчас там расположился полусонный гермафродит, совершенно нагой, если не считать бикини, которое почти ничего не скрывало. Его гладкую кожу покрывал растительный узор с изображением плюща и огурцов, нанесенный декоративным кожным грибком микохромодермом. Впрыснув его один раз, убрать уже невозможно. Он будет разрастаться по всему телу, создавая новые узоры до тех пор, пока не умрет хозяин. Несколько лет назад грибок считался невероятно модным среди прожигателей жизни.

Танцор посмотрел на Тёрн узкими, как у ящерицы, глазами, лицо у него было зеленое, а ноздри красные.

– Ищешь профессора? – спросило двуполое существо.

Тёрн оказалась слегка шокирована, что подобный эксгибиционист знаком с ее утонченным учителем, но кивнула. Существо томно махнуло рукой в сторону окна на втором этаже дома, стоявшего через улицу.

– Скажи ему, пусть приходит навестить меня, – произнесло оно, обнажив неожиданно белые зубы.

Тёрн нашла узкую дверь, почти скрытую навесом, и поднялась по лестнице мимо облупленных жестяных панелей, на которых когда-то были изображены гурии, несущие огромные опахала из перьев. Наверху она постучала в дверь, но никто не ответил.

– Магистр, – позвала она.

Дверь неожиданно распахнулась, магистр Прегалдин схватил ее за руку и затащил внутрь, затем выглянул еще раз, чтобы убедиться, что за ней нет хвоста.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Меня никто не видел, – ответила она. – Только этот… это… – Она махнула рукой на другую сторону улицы.

Магистр Прегалдин подошел к окну и выглянул наружу.

– А, Гинко!

– Почему вы тут живете? Есть ведь много других хороших мест.

Магистр хмуро улыбнулся.

– Из-за системы раннего оповещения. Пока Саду позволяют работать, на таких, как я, не обращают внимания, – сказал он и тут же строго нахмурился. – Если только ты не навлечешь на меня беду.

– Почему вы не дали ему взятку? Он бы ушел.

– Берегу деньги для более подходящего случая. Нельзя прикармливать этих падальщиков, иначе они быстро наглеют, – сказал он и выглянул в окно. – Тебе нужно уходить.

– Почему? Он же говорил, что вам нужна лицензия, чтобы преподавать в общественных местах. Но ничего – о преподавании на дому.

Магистр Прегалдин долго смотрел на нее со сложным выражением на лице, словно пытался взвесить все риски. В конце концов он нервно пожал плечами.

– Ты должна пообещать мне, что никому не расскажешь. Я серьезно, это не шутки.

– Обещаю, – сказала Тёрн.

Девушка наконец-то смогла осмотреться. До сих пор ей казалось, что квартира настолько захламлена, что остались лишь узкие дорожки, по которым можно передвигаться по комнате. Сейчас же она увидела, что вокруг стоят целые горы удивительных вещей. Хрустальные шары на подставках из позолоченной бронзы, стопки сотканных вручную шелковых ковров, часы в малахитовых корпусах, книги с кожаными позолоченными переплетами. А еще медная механическая модель солнечной системы, лошади из оникса, вставшие на дыбы, и терменвокс в корпусе из резного алюминия. В углу стоял эмалированный кувшин ростом с Тёрн.

С потолка свисал канделябр с каплевидными висюльками из топаза и кольцами, магистру даже приходилось пригибаться, чтобы не задеть его головой.

– Это все ваше? – спросила Тёрн, потрясенная такими чудесами.

– Временно, – ответил он. – Я торгую произведениями искусства. Делаю так, чтобы красивые вещи попали к тем, кто их ценит. В каком-то смысле я – посредник.