Смерть и приговор с отсрочкой - Джонс Даринда - Страница 13

Тут я не удержалась и улыбнулась:

— Давай «Love Shack».

Она глубоко вздохнула, и мне пришлось закрыть ей рот рукой — в ужасе я заметила сердитые взгляды со стороны самых строгих прихожан. Когда к ним присоединилась и бабушка, состроив в наш адрес убийственное выражение лица, мы тут же сели ровнее. Брук ткнула в меня пальцем и закатила глаза, мол, я совсем безнадежна. Ну все, она за это заплатит.

Наши с бабушкой взгляды встретились, и я быстренько отвернулась. Даже не глядя я знала, что ее глаза полны печали, но не могла заставить себя делать вид, будто все в порядке. Они с дедушкой в очередной раз строили планы на мою жизнь, даже не поинтересовавшись, чего хочу я. Куда вообще они собираются меня отправить? Родственников у нас нет. Мы в своем клане последние. Кажется, у бабушки есть какая-то престарелая тетя, но больше точно никого. Да и та живет в Оклахоме. Неужели туда меня и планируют сослать? К незнакомой дальней родственнице, от которой не было ни единой весточки несколько десятилетий подряд?

Гоня от себя эти мысли, я пыталась сосредоточиться на дедушкиной проповеди, но голова была забита другими вещами.

Как и во многих церквях, в нашей была дверь прямо за кафедрой проповедника, которая вела в подвал. Точнее так я думала раньше. Дедушка показал мне, какой глубокий у нас церковный подвал, когда проводил экскурсию по штаб-квартире Ордена Святости.

На первом этаже сразу под землей находилось нечто вроде подсобки. Именно такую темную, сырую и слегка пугающую комнату ожидаешь увидеть в церкви. А вот под первым этажом скрывался второй подвал, который казался обыкновенным только на первый взгляд. Когда дедушка открыл дверь, мне на ум пришло только одно сравнение. Этот этаж напоминал огромный склад.

В похожем на бункер помещении одна за другой располагались большие комнаты, разделенные перегородками, которые доходили лишь до половины высоты самого «склада». На высоченных потолках виднелись металлические балки. Комнаты были похожи друг на друга, кроме одной.

Эта комната была, собственно, настоящей комнатой — с толстыми стенами и одним входом. Внутри толпились металлические ящики. Такие же полки висели на стенах. А вот в ящиках и на полках хранились древние тексты и документы Ордена Святости. Другими словами, эта комната служила архивом.

Документы передавались из поколения в поколение и были по-настоящему бесценными. В них содержались пророчества самой Арабет или кого-то из ее дочерей, записанные давным-давно и переведенные со временем на разные языки разными же писцами. В некоторых говорилось о пророках из других линий, но это всегда были женщины, которые так или иначе меняли мир и оставляли в нем заметные следы. Вроде известной греческой поэтессы Сапфо и невероятно вдохновляющей Жанны д’Арк, причисленной к лику святых.

Должна признаться, я испытывала гордость от того, что у меня настолько храбрые и благородные корни. То есть эти женщины, конечно, происходили из других ветвей нашего рода, но все-таки мы были родственниками. По крайней мере именно так это виделось мне.

К сожалению, во мне нет ни капли той же храбрости и благородства.

Как можно незаметнее Брук, внимательно смотревшая на дедушку, передала мне записку. Я развернула бумажку и прочла: «Надо вернуться сюда вечером и хорошенько покопаться».

Значит, Бруклин хотела вернуться в церковь и провести кое-какие исследования. Вот только я уже наисследовалась по самое не хочу. И мне ужасно хотелось знать, что случилось с Джаредом.

Написав в ответ «Плавали — знаем», я передала записку обратно подруге.

За последние несколько недель мы не раз пробирались в архив. Мной овладело какое-то болезненное любопытство. Я не хотела быть связанной ни с войной, ни с видениями, но, едва появлялся шанс, с головой зарывалась в пророчества. Надеялась, они подскажут мне, что делать, как бороться, как победить. Но каждый раз поиски оказывались бесплодными, и мне приходилось закрывать очередную толстую книжку со вздохом разочарования. Пророчества были странными и скучными. В переведенных текстах говорилось что-то вроде «И возникнет нужда в Последнем, но лишь мгновение отменит сотворенное злом». И как, блин, это должно мне помочь? О чем последнем там речь? О пророке? Меня ведь так и называли — последним пророком из рода Арабет. Что явно не сулит ничего хорошего детям, которые у меня могут когда-нибудь появиться. Раз уж все пророки были женщинами, то, если я переживу войну и когда-нибудь все-таки нарожаю детей, все они будут мальчиками. Получается, что один вопрос из списка можно убрать.

«Но лишь мгновение отменит сотворенное злом».

Если это пророчество обо мне, приятно знать, что на исправление всех ужасов мне потребуется всего лишь мгновение. Вот только это неправда. Я уже пыталась щелкать пальцами, скрещивать руки, подмигивать и шевелить носом — без толку. Магия явно не входила в число моих талантов.

Вдруг я почувствовала, что мне под пальцы опять сунули записку. «Возможно, мы что-то узнаем о твоих видениях и о том, как их контролировать».

В этот самый момент я кое-что поняла. В переведенных текстах не было ни слова о видениях. Там записывалось лишь то, что кто-то уже видел, и нигде не имелось никаких указаний, как именно что-то увидеть или не увидеть. Короче говоря, передавались только сами видения.

Хорошенько подумав, я написала подруге ответ: «Вряд ли нам так повезет».

***

После проповеди мы с Бруклин помчались к заднему выходу из церкви, пока бабушка и дедушка разговаривали с членами прихода. Под сердитыми и обиженными взглядами они созвали специальное собрание Ордена. Причем взгляды шли не только от меня. Многие разозлились на то, что меня хотели отослать. О подслушанном разговоре я с бабушкой и дедушкой еще не разговаривала. Хотела узнать, сколько им понадобится времени, чтобы самим все мне рассказать. Может быть, они вообще планировали попросту связать меня и отправить куда-то против воли.

За церковью нас уже ждали Кэмерон и Глюк. Мы с Бруклин буквально выскочили на улицу, пока нас никто не остановил. Все вместе мы собирались в лес, на поиски Джареда.

В конце концов мы петляли между деревьями в пикапе Кэмерона. Бедная машинка выглядела так, словно на ней ездили военные корреспонденты на Ближнем Востоке. К кузову с крышей прилагалось несколько покрытых ржавчиной вмятин. Мы подпрыгивали и тряслись, пока не остановились у Поляны, которая днем смотрелась совсем иначе. Удивительно, но после вечеринки мусора почти не осталось — только пара бутылок и пустых банок. И еще несколько бревен вокруг обугленных остатков от костра.

— Итак, — начал Глюк, застегнув на «молнию» толстовку, — где вы его видели в последний раз?

Пытаясь собраться с мыслями, я обернулась вокруг своей оси.

— Вон там, — ответил Кэмерон, указав на деревья сразу за Поляной.

— Точно, — подтвердила я. — Он ушел туда.

Я уже направилась было к деревьям, как вдруг Кэмерон сказал:

— Стой, — и подошел к месту, где горел костер.

— В чем дело? — спросила подошедшая к Ласку Бруклин.

— Запах чувствуешь?

Любопытство взяло верх. Я вернулась на Поляну, принюхалась и почти сразу же ощутила острый, едкий запах.

Брук тоже принюхалась и закашлялась в рукав:

— Чем это воняет?

— Похоже на уксус, — сморщилась я.

Кэмерон присел у обугленных веток.

— Ну и? — нетерпеливо поинтересовался Глюк.

Ласк уставился на него ледяным взглядом:

— Что не так с этой картинкой?

Глюк решил обидеться:

— Ну конечно! Я же индеец, а значит, автоматически знаю все о кострах.

— Вообще-то, я подумал о бойскаутах, но и твой вариант сойдет.

Как только Кэмерон упомянул о бойскаутах, Глюк словно окаменел. В глазах засиял гнев, а Кэмерон злобно улыбнулся — явно не случайно поднял эту тему. Мы с Брук переглянулись, в тысячный раз задаваясь вопросом, что же произошло между парнями много лет назад на весенних каникулах. Вместе с отрядом бойскаутов Глюк тогда ходил в поход в горы, и там произошло что-то очень нехорошее. Я знаю, что к этому как-то причастен Кэмерон, но подробностей мне никто никогда не рассказывал. Даже Глюк. Случившееся той весной стало источником постоянного любопытства. Что могло встать между двумя мальчиками, сделав из них врагов?