Невеста Черного Медведя (СИ) - Миколайчук Светлана Сергеевна - Страница 14

Из-за моей болезни мы не успели на шхуну, капитаном которой был военный приятель Оливера. Те несколько дней, когда барон с оруженосцем искали корабль, идущий в Англию, я ходила из угла в угол в своей комнате. Уделом моего слуха по ночам становились брань матросов, громкий смех продажных женщин и перекрывающий весь этот шум свисток полицейского патруля. Но это считался еще одним из самых спокойных районов города.

Меня мучили опасения, вдруг мой рыцарь решит пойти к какой-нибудь веселой девице, которых в этом портовом городе больше, чем акул в море. И потому я была рада, когда большая торговая шхуна “Гермес”, наконец-то, понесла нас к берегам Англии.

Глава 5. На морской шхуне «Гермес»

Это плавание представлялось мне романтичным: безбрежные просторы и возможность частого общения с Оливером. Это все, что требовалось влюбленной девушке.

За время плавания я продолжала совершенствовать свои навыки в метании ножа левой рукой и уже сняла перевязь с правой. Я помню, как сильно переживала и даже плакала из-за того, что у меня теперь навсегда останутся шрамы на груди и правой руке. У меня медленно двигались пальцы раненой руки, но я была полна решимости освоить метание холодного оружия обеими руками и в равной степени. Успокаивало меня лишь то, что у меня в момент борьбы будет превосходство: во-первых, от меня, как от большинства молодых девушек, не ожидают большого сопротивления, а во-вторых, я смогу использовать эффект неожиданности – точно нанести удар слева. Основным методам самообороны я была обучена перед отправлением в 14 век, но не предполагалось, что отправляя девушку в монастырь, мне понадобятся навыки, куда более серьезные.

Вечерами мы ужинали с капитаном «Гермеса» Кристофером Гронго. Это был крупный немолодой мужчина, хотя немного самоуверенный, но впечатление о себе он создавал вполне благоприятное.

Все шло своим чередом, пока мне не приснился странный сон, в котором я никак не могла найти свое кольцо со встроенным фотоаппаратом. Именно с помощью этой маленькой вещицы я смогла запечатлеть в монастыре нужные мне когда-то фрески, и теперь я вдруг заволновалась, не потеряла ли я его. Собственно, оно мне и не требовалось, просто я хотела убедиться в его наличии.

Я попросила Жака, младшего помощника капитана, помочь мне найти на корабле барона Хэдли. И, пока мы искали моего жениха, этот мужлан наглейшим образом обглядывал меня с ног до головы. Я несколько раз мысленно посылала его к черту, но вслух сказать боялась. Но потом Жак стал нести какую-то чушь о том, как Боги его любят, неизменно даруя удачу, и предложил научить меня, каким Богам надо молиться. Изображая страстную улыбку, он обнажил два единственных зуба с серым налетом, отчего бы, наверное, мне следовало тут же упасть в обморок.

Бывают люди очень некрасивые, просто страшные, но этот однозначно уродился страшнее всех. Я посочувствовала портовым женщинам, которым приходилось обслуживать такого клиента.

Слава Богу, к нам вовремя присоединился Оливер. Пока мой жених искал кольцо в одной из наших больших шкатулок, и я объясняла, что оно очень важно мне, Жак бесцеремонно нас слушал. Я смерила помощника капитана надменным взглядом и, не желая более услуг его сопровождения, быстро ушла в свою каюту с найденным кольцом.

Следующим вечером, спустившись к себе после ужина с бароном и капитаном Гронго, кольца я не обнаружила. Было уже темно, когда я в растерянности выскочила на палубу в поисках Оливера или капитана, но сразу наткнулась на сидящую группу матросов и здоровенного боцмана.

Я не решилась идти к жениху одна по кораблю, и потому пришлось просить боцмана предупредить, что мне надо поговорить с бароном. Он ушел и на удивление быстро вернулся, сказав, что сэр Хэдли сейчас занят. Я не поверила ему. Меня беспокоило даже не воровство на корабле, а то, что кто-то незаметно пробрался в мою каюту. Тогда я решила отправить боцмана к капитану со словами, что мне надо срочно обсудить с Кристофером Гронго дело, и что я ожидаю его в каюте.

Я вернулась к себе в каюту в ожидании капитана и сразу же заперлась. Я корила себя за несвоевременный порыв найти вора. Ну, нашла бы я его завтра при свете дня вместе с Оливером и капитаном. Хотя, с другой стороны, если кто-то пробрался в мою каюту еще вечером, то, что ему помешает наведаться ко мне ночью? Замок был один и не внушал доверия.

Чертовщина! Я чувствовала себя загнанной в угол и смотрела на собственную каюту, как на клетку, из которой мне уже не скрыться при опасности. Тут же нахлынуло воспоминание из сна про меня и Вепря в клетке. И я уже не могла отделаться от ощущения, что сегодня что-то обязательно случится.

Уже достаточно наказанная за свою наивность, я привязала к левой голени поясом от одежды длинный нож, тот самый, который чуть не лишил меня жизни. Просто, на всякий случай, как я говорила себе. Потом выяснила, что у меня есть всего две возможности выхватить оружие быстро и незаметно: когда я присаживалась на корточки или когда ставила левую ногу на какой-нибудь предмет. Обе эти позы показались мне пошлыми и несуразными. Еще я воткнула в свою высокую прическу длинные тонкие шпильки, которые я раньше не использовала из-за их необычайно острых концов.

Вскоре в дверь постучали. Я надеялась, что пришел капитан, и медленно приоткрыла дверь. Моя нервная система, определенно, давала сбой.

Однако вместо капитана Гронго пришел его младший помощник Жак и без приглашения шагнул в мою каюту. Мало того, что этот Жак уселся на широкий сундук, так следом ко мне ввалился и боцман. После возникшей паузы я сказала:

- Я бы желала видеть вашего капитана Кристофера Гронго, у меня к нему крайне деликатный разговор. Вы передали ему мою просьбу?

Я первая, кто заговорил в этой комнате. Здоровяк-боцман опирался всем весом на дверь, и ухмылялся, разглядывая меня.

- А мы сегодня за капитана, Элис… - плохо ворочая языком, сказал уродливый Жак.

Маленькая каюта в четыре шага шириной наполнилась запахом черного эля, любимым напитком матросов.

- Говорил я барону, что нашим ребятам подольше надо порезвиться в порту, а он требовал «Быстрее отправляемся да быстрее». Ну вот, мы почти в Англии, а девка-то одна на всех.

- Вы хоть представляете, что с Вами сделает барон Хэдли?!

- И что же? Ты на чужом корабле, где матросы подчиняются капитану, который спит, и мне, - Жак весело пихнул локтем боцмана в живот.

Я изначально не ожидала от Жака ничего хорошего, поэтому, он меня не удивил. Я постаралась как можно медленнее вдохнуть и выдохнуть, поскольку это первое, что я вспомнила о самоконтроле. Нервничать было категорически запрещено, иначе я упустила бы даже свои полшанса из ста на выживание. Или секунды замедлялись в своем движении, или мой мозг работал быстрее, чем обычно, но более ясной головы у меня никогда не было.

Я медленно опустила голову, неотрывно смотря на Жака, после чего поставила левую ногу на койку. Тот с мерзкой ухмылкой сполз с моего сундука и сделал шаг ко мне, оставив Пула за спиной. И я выхватила нож. Самым трудным было для меня переступить психологический барьер, чтобы убить человека. Но, как только Жак схватил меня за плечи и оказался в опасной близости от меня, я с размаху ударила его в живот ножом. А когда протрезвевший помощник начал заваливаться вперед с хрипом, я испугалась и резко дернула рукой, да так, что пропорола ему брюхо.

В тоже мгновение Пул, видя лишь спину своего приятеля и его непонятную медлительность, окликнул Жака. Тут в меня, словно, бес вселился, и я с силой толкнула тело помощника прямо на боцмана, едва не упав сверху. Будь каюта чуть больше, Пул точно бы отскочил в сторону, а так он оказался придавленным телом своего приятеля.

При взгляде на торчащую в теле Жака перламутровую ручку ножа у меня и боцмана одновременно округлились глаза. Я поняла, что осталась безоружной перед другим насильником, более трезвым и крупным, а до Пула только дошло, что я зарезала помощника капитана. Я бросилась к мертвому телу, чтобы вытащить нож, но не успела. Железные пальцы боцмана схватили мою руку, и как только он встал на ноги, грубо заломил ее. Я закричала от боли, и тогда он с ужасающей силой отшвырнул меня к стене над койкой. У меня было ощущение, что отбиты все мои внутренности, и череп раскололся надвое от удара. И пока я корчилась от боли, он схватил меня за горло и уселся сверху. Тут вся моя боль отступила перед инстинктом самосохранения, и руки взметнулись к шпилькам в волосах, моей единственной надежде. Сказать, что я была в ужасе – ничего не сказать. Из-за нашей сумасшедшей возни он не обратил внимания, что из моего кулака показалось острие шпильки, которое я и вонзила ему в глаз. Последнее, что увидел Пул – это мое плечо и шрам на груди, когда он начал рвать на мне рубаху.