Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ) - "Мелани555" - Страница 30

‒ Мне жаль, девочка. Я, правда, сделала все, что было в моих силах.

Слезы душат, и я уже не сдерживаю рыданий. Через несколько секунд синяя ткань небрежно наброшенной на плечи куртки миссис Хоторн становится черной от соленой влаги, вытекающей из моих глаз, но женщина не обращает внимания на эту мелочь, лишь крепче прижимая меня к себе и сохраняя скорбное, понятное только ей молчание. Легче мне не становится, но от слов утешения стало бы еще хуже. Да и чтобы она сказала?

‒ Ну, и задам я ему, когда он вернется.

Глупо. Гейл волен жить так, как ему нравится. Ему почти двадцать, и он кормит семью уже шесть лет. Он сам решает с кем ему проводить время. Видимо, успел найти другую, более податливую и не такую принципиальную.

‒ Спасибо, миссис Хоторн, ‒ заставляю себя оторваться от ее плеча. ‒ Не говорите сыну, что я заходила, ‒ мама Охотника коротко кивает мне, в ее глазах я замечаю жалость.

Теперь я уже не спешу. Последние три месяца мир вокруг меня вращался с бешенной скоростью, сейчас я словно попала в фильм с замедленной съемкой. Все бесцветное, тусклое и тяжелое. Я больше на радуюсь приходу зимы, чистому и прекрасному снегу. Вижу, как медленно и безвозвратно умирает природа. Она знает, что я потеряла Гейла.

Больше всего мне хочется вернуться в прошлое, хотя бы на неделю назад, тогда бы я держала язык за зубами и не лезла бы со своими признаниями, не губила бы того, что было, не изводила бы Гейла ненужной ему ответственностью. И, возможно, он повторил бы это еще несколько раз, и, может быть, я бы уже носила бы под сердцем его ребенка.

Несколько людей попадаются мне на пути, они замечают слезы у меня на лице и неровную, шаткую походку. Завтра пойдут сплетни. Гейл Хоторн бросил еще одну девчонку ‒ наивную и глупую дочку мэра. Пусть треплются, пусть делают, что хотят. Самое страшное уже произошло.

Сама не понимая как, я дохожу до лестницы второго этажа. Тишина. Скорбящая и давящая. Держусь за перила, чтобы не упасть. Больно, и Мэри нет на кухне. Тихо поднимаюсь по ступенькам в свою комнату. Наверное, стоит зайти к маме: так хочется получить капельку любви и услышать какое-нибудь ободряющее стихотворение.

‒ Подумать только! Шесть месяцев. Девочка. УЗИ ‒ чудеса, ‒ взволнованно тараторит Мэри.

‒ А у нас такого не было, ‒ мечтательно отзывается мама. ‒ У Китнисс будет прехорошенькая дочка, как моя Мадж. Ты помнишь, помнишь, какой она родилась?

‒ А как же! А сейчас стала еще лучше! И куда парни смотрят?

‒ Как она?

‒ Всю неделю ходила мрачнее тучи. Может, сегодняшнее воскресенье пойдет ей на пользу и заставит сиять ее хорошенькое личико.

Похоже, проклятое УЗИ повторяли. Я ненавижу, ненавижу их всех.

Комментарий к Когда от слез не становится легче

Три части за неделю - это мой личный рекорд. Конечно, пришлось разделить одну главу на две, следуя логике. Вообщем, получилось что получилось. Дальше День Рождения… Сразу вспоминается известная песня.

Весь день забываю похвастаться: долгожданная обложка http://funkyimg.com/i/2n96T.png, сделанная friendzoneking

========== В воскресенье без тебя ==========

Сегодня Гейл тоже не пришел. Наверное, после прошлого воскресенья и надеяться на встречу с ним не стоило, а приходить сегодня на место, ставшее нашим, и вовсе было глупой и даже навязчивой идеей. Гейл больше не придет ‒ это нужно принять. Ему ни к чему взваливать на свои плечи ответственность за любовь, внезапно упавшую на его голову…

Часы на городской ратуше снова бьют двенадцать, все повторяется. Вздыхаю, вытираю непрошенные, непросыхающие слезы и неспешной походкой отправляюсь по тропинке, по которой мы с Гейлом гуляли бесчисленное количество раз. Теперь я иду по ней одна, и звук каблучков на моих ботинках подпевает каждой сбежавшей из глаз слезинке. Одна, одна, одна…

Мне почти не больно. Странное слово «почти». Я так свыклась, так сроднилась со своей болью, что сегодняшнее разочарование почти не принесло мне страданий, и лишь слегка заставило сжаться и без того кровоточащее сердце. Я знала, что Гейл не придет. Где-то в глубине души факт этой истины пытался достучаться до моего рассудка, но я не хотела верить, мне нужно было убедиться в обратном. Я все еще надеялась…

Центр города. Серый и поникший, как все что живет, растет или построено в Дистрикте-12. А ведь я почти научилась видеть красоту здешней архитектуры. Любовь делает блеклое и невыразительное цветным и радостным. Любовь…

Семейная пекарня Мелларков. Мэри попросила купить хлеба. Обычная, безобидная просьба вызвала во мне вихрь эмоций. Пекарня стала первым местом для наших еженедельных свиданий. Пекарня несет слишком много боли. И все же я иду туда, потому что… потому что существует вероятность, что там я увижу Гейла.

И снова я ошибаюсь:булочная пуста.

‒ Мистер Мелларк, а Гейл Хоторн не приходил сегодня? ‒ теребя ручки сумки, шепотом спрашиваю я.

‒ Нет, не был, ‒ также тихо отвечает мне хозяин.

Попробую дождаться. Даже, если он не хочет встречаться со мной, хлеб его семье все равно нужен. Значит, он придет. Придет…

Битый час рассматриваю хорошо известные витрины, еще немного и я сама смогу продавать эти изделия. Цены и состав надолго врежутся в мою память. Пирожки, булочки и даже пирожные. Те самые со вкусом счастья.

‒ Вы снова начали их продавать?

‒ Да, ‒ пожимает плечами мистер Мелларк. ‒ Глава миротворцев покупает их для своих детей.

‒ Мисс Андерси, ‒ у матери Пита терпения не так много, как у ее сына и мужа, ‒ вы будете сегодня что-нибудь брать?

‒ Да, ‒ нехотя отзываюсь я, ‒ буханку ржаного и пшеничного, ‒ пытаюсь выиграть еще немного времени, долго роясь в карманах и делая вид, что ищу деньги, которые на самом деле спрятаны в портмоне, лежащем на дне сумки. Наконец, мне все-таки приходится расплатиться, забираю свою покупку и, перекинув сумку из одной руки в другую, оцениваю тяжесть двух буханок и своего одиночества. Я слишком сильно привыкла к тому, что Гейл провожал меня до дому.

‒ Спасибо за хлеб, ‒ говорю я, пытаясь улыбнуться, оборачиваюсь, делаю несколько неуверенных шагов, открываю дверь и нос к носу встречаюсь с Виком, держащим в худенькой руке авоську старшего брата.

‒ Привет, Мадж, ‒ улыбается он. ‒ Давно тебя не видел. Как дела?

‒ Вик, ‒ присаживаюсь около него на корточки. Мне некогда объяснять ему, что все плохо так, что хуже уже быть не может. Плохо на столько, что хоть в могилу ложись от безысходности и отчаяния, но я не могу взвалить на сутулую спину этого низкорослого мальчика весь груз своих проблем. Важно другое. Сейчас мне просто нужно быть в курсе, ‒ ты не знаешь, где бывает Гейл последнее время?

‒ Гейл? ‒ мальчик изучает меня ошарашенными глазами, запустив в густую шевелюру правую пятерню. ‒ Так ведь он с тобой. Все время. Ему вечно некогда.

‒ Милый Вик, ‒ шепчу я, ощущая соленый вкус на губах, ‒ Если бы Гейл был со мной, меня бы сейчас тут не было. Я не видела его уже две недели. Может быть, он вскользь говорил что-нибудь?

‒ Нет. Не говорил. Он всегда спешит, ‒ слезы опять превращаются в рыдания, я зажимаю рот рукой, чтобы не завыть в голос, как побитая истекающая кровью собака. Гейл с другой. Конечно же, с другой. Маленькая ладошка осторожно опускается мне на голову и ласково проводит по волосам. Жест, который когда-то подарил мне Охотник, пытаясь облегчить слезы, пролитые из-за смерти Терри, проделывает его младший брат. ‒ Не плачь, Мадж. Не плачь! Хочешь, узнаю, куда он ходит, прослежу и скажу тебе? ‒ внимательные серые глаза смотрят на меня, ожидая ответа.