Феррус Манус: Горгон Медузы - Гаймер Дэвид - Страница 31

— Вы вернули моего сына Труракка воинам моего легиона и убедили капитана Акурдуану, коему я обязан доверять, что мне можно полагаться на ваши слова. — Поначалу фразы текли медленно, как струйка расплавленной стали в отливочную форму, но вскоре хлынули быстрым неудержимым потоком. — Лишь по этим причинам я допустил вас сюда. Без промедления объявите, что сдаетесь мне, ибо я — Феррус Манус, примарх Железных Рук, Десятого легиона Астартес, и мои повеления нерушимы. Если вы не подчинитесь им, я бесследно сотру вашу цивилизацию с лица Одиннадцати Миров.

— Жаль, что у стен нет ушей, — задумчиво сказал Акурдуана.

— Чего? — не понял Сантар.

— Ну, ему интересно, что послы скажут примарху, — с ухмылкой пояснил Морн.

Габриэль язвительно покосился на него:

— Полагаю, «мы сдаемся». От их империи мало что осталось, обсуждать нечего.

Мечник Фулгрима посмотрел на черную дверь — вроде бы с сомнением, но выражения его лица менялись и смешивались так часто, что Сантар не смог точно определить.

— В чем дело?

— Ни в чем.

Таких неумелых лжецов, как этот терранин, Габриэль еще не встречал.

— Ты знаешь о замыслах примарха что-то, неизвестное мне?

Акурдуана натянуто улыбнулся:

— Да, но я обязан сохранять тайну.

Сантар перевел взгляд с него на Венерация и Харика. Оба ответили безмолвным неодобрением. Очевидно, капитан III легиона крепко полюбился тем, кто служил под его началом на Весте и Гардинаале. Сердито зыркнув на терминаторов, Габриэль вновь повернулся к воину Детей Императора.

— Иди, — махнул он рукой вдоль коридора. — Примарх назначил тебя первым капитаном и заместителем на время до приведения Гардинаала к Согласию. Так вот, Гардинаал привели к Согласию. Они сдались. Все, ты можешь уйти и… немного порисовать.

Пару секунд Акурдуана смотрел Сантару в глаза, после чего отвесил официальный поклон, прижав латную перчатку к сияющей золотом палатинской аквиле на кирасе:

— Похоже, теперь вы старше меня по званию, первый капитан. Что ж, я загляну в апотекарион, проведаю Улана Цицера. И еще, возможно, нашего юного героя Труракка. Он был одним из моих бойцов, хотя и недолго.

— Давай, иди уже.

Габриэль скрестил руки на груди и отвернулся, даже не слушая, как затихают вдали шаги легионера. Глядел он только вперед.

Но вот раболепный смертный, Венн, неотрывно смотрел в спину Акурдуане.

Бульканье гидравлической жидкости и шипящий скрежет плохо смазанных поршней в металлических цилиндрах сообщили, что Страчаан направился к тронному помосту. Насторожившись, Амар на ширину пальца вытащил из ножен вороненый стальной клинок, но Феррус удержал его, подняв руку. В предвкушении триумфа у примарха участилось сердцебиение. Он неистово стиснул подлокотники трона, глядя на подошедшего к ступеням владыку Гардинаала.

Когда шагатель остановился, верх его корпуса оказался вровень с головой примарха, сидящего на возвышении. Бледный свет множества встроенных люменов, проходя через смотровую решетку, расчерчивал мумифицированное органическое лицо Верховного лорда анемичными тенями. В иссохшей бледной коже утопали пустые глазницы, из висков к управляющим системам шлема тянулись медные кабели, покрытые черными пятнами трупной гнили.

— Что ты такое? — спросил Манус.

Ответ гардинаальца донесся из нескольких динамиков на разных участках его скелетного каркаса. Одновременно заговорившие голоса не вполне синхронно накладывались друг на друга.

— Недопустимо, чтобы личности представителей высочайшей касты, а также авторов самых великих достижений, гибли вместе с их бренными телами. Благодаря переносу сознания на машинную платформу лучшие из нас могут править вечно. — Узор теней на атрофированном лице изменился: оно застыло в жутком оскале. — Я властвовал вместе с другими Верховными лордами на протяжении тридцати шести столетий.

Феррус ощутил необъяснимый укол беспокойства.

— Ты жив или мертв?

Аугмиттеры Страчаана издали ворчливый смешок:

— Примарх, для меня этот вопрос уже не имеет смысла.

Поле зрения Мануса подернулось серебристой мглой.

Очертания гардинаальца понемногу обрели четкость относительно фона, и шагатель вдруг засверкал так, словно его броню выковали из драгоценного металла. Он просто не мог сиять настолько ярко в слабо освещенном зале.

Подавив неприязнь к Верховному лорду и технологиям, заставлявшим его жить, Феррус протянул руку под извивающимся металлом:

— Сдайся мне.

Страчаан посмотрел на примарха с непроницаемым выражением мертвого лица:

— Нет.

С губ медузийца сорвалось гневное фырканье.

Когда-то ему рассказали, что люди, ослепленные яростью, видят мир в красном цвете. Феррус Манус не был человеком: взглянув на гардинаальца, который выказал надменную непокорность здесь, у подножия трона примарх а, он узрел одну лишь серебряную дымку.

По ней расползалась серо-белая вспышка — разряд в одной из оружейных систем Верховного лорда. Пристальный взор медузийца словно бы сдерживал энергию, медленно вытекающую из дула излучателя в плече боевой машины. Время постепенно замерло. Бешенство Ферруса как будто остыло и затвердело, сковав его сердце и мышцы леденящим холодом. Заметив, что поток частиц начинает ускоряться, Манус выбросил руку вперед…

…И поймал его. Энергетический кнут взорвался в хватке примарха, осыпав возвышение ослепительными искрами. Живой металл забурлил, сердито шипя, и на раскаленные докрасна участки кулака вновь нахлынуло жидкое серебро. Последние всполохи луча угасли между пальцев.

Если бы не быстрота реакции Ферруса, библиарий получил бы прямое попадание в лицо. Амар удивленно захлопал веками ввалившихся глаз.

— Уходи, — прошипел ему Манус, пока Страчаан активировал другие средства поражения, скрытые в его боевом костюме.

Ранее отключенные системы ускоренными темпами набирали мощность. Блеснули щиты, окутав треножник фиолетовым ореолом. Клешни, резаки, циркулярные пилы и силовые захваты выдвигались из верхних конечностей машины, мерцая на свету. Все бронепластины на каркасе поднялись и сдвинулись: газ, заполнявший их внутренние ячейки, под действием возбуждающих дуговых разрядов сменил агрегатное состояние и превратился в густой амортизирующий гель. Верховный лорд, оплетенный молниями и ощетинившийся клинками, продолжал расти, пока не вознесся над примархом, хотя тот сидел на высоком престоле.

— Передай Дюкейну, что для него есть задание. — Феррус потянулся вбок кипящей рукой. Клокочущие металлические пальцы застыли, сомкнувшись на древке Сокрушителя.

И тогда Манус встал.

— По звуку — излучатель частиц, — сказал Сантар.

— Их же вроде как обезоружили! — со злостью произнес Уриен.

Хотя воины не могли быстро разворачиваться или ловко двигаться в броне типа «Катафракт», Венераций и Харик уже вцепились в рукоятку двери, а Габриэль, втиснувшись между стражей, помогал им толкать маховик.

Кто-то потянул капитана за кольчужные птеруги, свисавшие с набрюшника доспеха. Резко опустив глаза, Сантар увидел, что на него бесстрастно смотрит Тобрис Венн. Зрачки юноши казались зияющими ямами.

— Сэр, мне приказано воспрепятствовать вам!

Не обращая на него внимания, Габриэль зарычал и обернулся в коридор. Отделение терминаторов, сопровождавшее делегацию с посадочной палубы, осталось возле покоев примарха. Сейчас воины готовили оружие и строились, чтобы ворваться в дверь, как только ее откроют. Один из легионеров протопал вперед и вытянул руку, намереваясь оттащить смертного.

— Простите, сэр, но Верховный лорд Страчаан выразился весьма недвусмысленно…

Гардинаалец издал приглушенный хрип. Сначала капитан решил, что терминатор сломал ему что-нибудь, — обычные люди были удручающе хрупкими, — но боевой брат еще только собирался схватить парня за воротник форменной одежды. Смертный пошатнулся, будто его толкнули, и устоял лишь потому, что цеплялся за птеруги Сантара.