Феррус Манус: Горгон Медузы - Гаймер Дэвид - Страница 30

Еще ниже опустив голову, старик усилием воли укротил свой ментальный дар.

— Библиарий Амар, для меня честь встретиться с вами. Позвольте выразить мои сожаления в связи с недопониманием, последствия коего привели нас к нынешней ситуации.

Псайкер медленно опустил глаза, управляя ими, как ценным инструментом, способным без труда пробурить слои ткани, плоти и костей. Его взор обладал остротой алмазного сверла, и Сильвин вздрогнул, несмотря на все обереги, которыми окружил свое сознание при подготовке к встрече.

Тонкие губы Интепа скривились в чем-то вроде улыбки:

— Я буду следить за тобой, колдун. Пристально. Советую не повторять здесь ваших ментальных трюков. Никаких уловок. Только не на этом корабле. Только не рядом с примархом.

— Мы не такие приземленные, как вы, люди Империума, — пророкотал Страчаан. — У нас представители консульской касты регулярно используют свои навыки в ходе переговоров, и мы сочли, что вы примените те же самые способности. Никто не имел намерения обманывать вас. Мы всегда стремились только к взаимовыгодному воссоединению Одиннадцати Миров Гардинаала с Империумом Терры.

Сдвинув брови, Амар с отвращением взглянул на Декку:

— И все же вы привели с собой еще одного из них.

— Видите клеймо у него на щеке? — Развернув туловище под шипение пневматики, Верховный лорд ткнул Сильвина в лицо громоздкой шарнирной конечностью. — Это метка Отжившего. Согласно официальному решению, он деградировал ввиду старения до такой степени, что польза, приносимая им государству, не перевешивает затрат на его содержание. Если бы ваша блокада не задержала судно, перевозившее консула на Гардинаал Прим, его биологические компоненты и зародышевые клетки уже переработали бы для нужд следующего поколения.

Декка заставил себя поклониться. Интеп и Сантар с подозрением наблюдали за ним. Акурдуана, пожав плечами, ободряюще улыбнулся Страчаану. На Венна вообще никто не смотрел.

— Что ж, идемте, — буркнул Габриэль. — Феррус Манус не славится терпением.

Сантар не разрешал себе поглядывать по сторонам и, следя, чтобы лицо неизменно оставалось обращенным вперед, сжимал челюсти так крепко, что вскоре их начало сводить судорогой. Воин боролся с ней жевательными движениями. По стеклянным панелям на стенах вокруг Габриэля скользили искаженные отражения фигур в доспехах. Натыкаясь на фрески или толстые базальтовые опоры, они разбивались на цветные полоски, но сразу же воссоединялись и снова плыли вслед за легионером.

Глядя перед собой, Сантар хмыкнул и прислушался к топоту своих сабатонов по палубному настилу. Ритмичные металлические звуки шагов успокаивали его. Доспех «Катафракт» урчал, как беспокойный хищник, в необъяснимой гармонии с душевным настроем самого медузийца. Впрочем, генетически улучшенный слух воина воспринимал и все прочее: скрип обуви старого консула, трехчастный перестук нижних конечностей его господина. По-прежнему смотря только вперед, Габриэль скрипнул зубами.

Он узнал боевую конструкцию, противостоявшую им с Деметром в битве за атомную станцию. Легионер немного поразмыслил, удастся ли ему одолеть шагателя, и, поступившись самолюбием, неохотно признал, что нет.

Взгляд строго вперед. Если дойдет до дела, он будет не один.

Преодолев полкилометра по совершенно бесподобным внутренним переходам «Железного кулака», процессия с посланниками Гардинаала остановилась у широких круглых ворот. Там ее встретили Венераций Уриен и Харик Морн. Почетная гвардия Сантара рассредоточилась по коридору.

— Верховный лорд Страчаан, — сказал Харик, запрокинув голову. Экзоскелет владыки испустил шипение, заменявшее ему поклон. — Вы и ваша делегация можете войти.

— Мой помощник останется здесь, — произнес седой старик, консул Декка. — Он из низшей касты. Ему не нужно слышать то, что мы будем обсуждать с вашим примархом.

Габриэль хмуро посмотрел на молчаливого смертного, которого, как сейчас вспомнил воин, не назвали во время официального представления. Почувствовав на себе взор Сантара, юноша повернулся и взглянул куда-то сквозь него, как будто не мог сфокусировать зрение. Космодесантник испытал мерзкое, тошнотворное ощущение, будто и сам может видеть сквозь гардинаальца, словно тот прозрачен, как листок бумаги на свету.

Капитан глумливо фыркнул. Вышло агрессивнее, чем хотелось.

— Ваше посольство, вам решать.

Он резко кивнул Уриену и Морну. Терминаторы в полных шлемах не могли ответить на жест и просто расступились. Топая на месте, стражи повернулись спиной к Габриэлю и взялись за круглую рукоять люка. Никакой легионер не сумел бы повернуть громадный маховик в одиночку.

Из динамиков шлемов донеслось напряженное ворчание, сервоприводы брони зажужжали от колоссальных усилий, с которыми воины давили на рукоять. Но, как только она сдвинулась с места, ее было уже не остановить. Маховик вырвался из хватки терминаторов, державших его в четыре руки, превратился в размытое серебристое кольцо и вращался, пока не щелкнули запорные механизмы. Дверь медленно открылась под собственной тяжестью. Изнутри потянуло воздухом, холодным, как сталь, и сухим, как дым.

Венераций и Харик разошлись, пропуская Верховного лорда. Переступая порог, треножник вынужденно наклонил корпус, чтобы не удариться о притолоку. Увидев это, Сантар насупился, словно гардинаалец лично оскорбил его тем, что оказался выше примарха. Консул Декка поблагодарил каждого провожатого, непрерывно улыбаясь и рассыпаясь в любезностях, попытался пожать руку Габриэлю, успешно обменялся рукопожатием с Акурдуаной, но затем угрюмый Амар завел старика в тронный зал. Уриен и Морн, поднатужившись, навалились на дверь.

Она с шумом захлопнулась.

Феррус Манус не вставал. Пока в его чертог вводили посланников Гардинаала, примарх заставлял себя сидеть в небрежной позе, ритмично сжимая и отпуская кованые подлокотники железного трона. Скользнув взглядом по меньшему из смертных, хилому и незначительному, медузиец посмотрел на Верховного лорда. Манус внимательно изучил его катушки генерации щита, мысленно строя гипотезы о принципе их работы. Тщательно оценил грубый массивный каркас из гиперплотного энергоотражающего метаматериала^[33], выходную мощность реакторов и эффективность вооружения. С тяжким гневом Феррус заметил, что его легионеры, проявив небрежность, не отключили больше десятка установок.

От раздражения у него началась сверлящая головная боль. Разжав мертвую хватку на подлокотнике, Манус потер лоб костяшками пальцев и глянул вбок.

Там, на возвышении у трона, стоял Сокрушитель — огромный молот примарха. Направленное вверх эбеновое древко словно приглашало взяться за него. Оголовье, сработанное в форме орлиных крыльев, приковывало рукоять к базальтовым плитам пола. У медузийца зачесалась ладонь. Живой металл на ней перекатывался, плавно извивался, словно клубок змей, и тихонько скулил.

Жаждая уничтожить существо, которое так досадило его избранным сынам, Феррус расставил пальцы. Его кисть, скользнув по подлокотнику, почти коснулась древка Сокрушителя.

Просители остановились на предписанном расстоянии от трона.

В тусклом сиянии, льющемся из выставочных шкафчиков с трофеями, лица гардинаальцев пересекали полосы серого света и тени клинков. Послы уставились на Мануса — на его громадное тело, излучавшее ничем не скованную чистую мощь. А затем, разумеется, они посмотрели на руки примарха.

Оставив объятых ужасом эмиссаров, Амар с трудом поднялся по высоким ступеням. Хрипло дыша, он встал возле Ферруса с противоположной от Сокрушителя стороны трона, наклонился и прошептал что-то на ухо исполину.

Библиарий не мог сообщить ничего важного, но Манус хотел, чтобы гардинаальцы видели, как он говорит. Поэтому примарх наблюдал за ними, слушая пустые слова адепта Тысячи Сынов, и подавался ближе к боевому молоту, словно желал получить у оружия другой совет. Но не вставал.

Поистине сверхчеловеческую вспыльчивость Ферруса превосходила только его сила воли. Он знал, что сильнее всего порадует отца и пристыдит братьев, если добьется капитуляции Гардинаала, пусть и запоздалой.