Похищенная, или Красовица для Чудовища (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 58

— Сердце, — вытолкнул тот из себя с болезненным хрипом.

Король хлопка нахмурился. В последнее время с наследником творилось что-то неладное. После побега Мишель Гален словно обезумел, стал походить на бешеное животное. Едва не убил Кейрана (в последний момент Бартелу и двум здоровякам-рабам удалось их растащить) и потом не раз порывался отправиться за девчонкой в Доргрин. Пришлось запереть его в спальне и пригласить колдунью, чтобы окружила её чарами, которые не позволили бы ему вырваться на свободу и совершить новые безумства.

Сагерт и сам готов был броситься за Мишель, потому что не разделял уверенности младшего сына. Девчонка будет молчать? Как бы не так! Вот только его появление в доме Шеналлов вряд ли бы что-нибудь изменило. Птичка выпорхнула из клетки и уже сто раз могла нащебетать своим родственничкам о том, где находилась всё это время.

Каждый день Донеган просыпался и засыпал с одной единственной мыслью: сегодня к ним нагрянет полиция, Галена арестуют, и их семья будет опозорена. А если ещё и узнают о проклятии Донеганов… Многие не поверят, но найдутся такие, которые начнут интересоваться, вынюхивать. И кто-нибудь обязательно вспомнит о том, что самый богатый плантатор Юга не жалеет денег на покупку рабов, регулярно наведывается на невольничий рынок Нью-Фэйтона. Даже чаще, чем следовало бы.

Но это всё мелочи по сравнению с тем, что станет с Катриной, если Гален не женится на Мишель. Тогда всё потеряет смысл.

Его жизнь станет бессмысленной.

А Кейран, этот мальчишка(!), рискнул сестрой, поставил на кон всё! Будущее Катрины и Аэлин, благополучие их семьи. Ради девчонки, которая могла стать для них спасением, а теперь в любой момент может превратиться в их погибель.

Однако проходили дни, а полиция в Блэкстоуне не появлялась, и Сагерт Донеган начал понемногу успокаиваться. И даже поверил, возможно, преждевременно, что для них ещё не всё потеряно. Что несмотря на ошибки обоих его сыновей, они сумеют разрушить проклятие шейвари.

Но теперь всё зависело от Мишель.

— Всё ещё болит? — напряжённо вглядываясь в побледневшее лицо сына, спросил мужчина. — Может, послать за о’Доннеллом?

— Я в порядке. Не знаю, что это было, — откидываясь на спинку сиденья, ответил Гален. Пригладил волосы, выдохнул и, приказав кучеру трогаться, потянулся за шляпой.

— Без её согласия можешь не возвращаться, — бросил на прощание мистер Сагерт.

Проводив экипаж взглядом, поднялся на крыльцо и скрылся в полумраке холла.

Незадолго до этого

— Мисс Мишель! Мисс Мишель! — привстав на носочках, Серафи помахала рукой и заулыбалась во весь рот, когда хозяйка её наконец заметила.

Девушка нетерпеливо пихнула в бок Бернса — высокого, крепкого слугу, которому было велено отправиться на вокзал вместе с Серафи, дабы встретить юную наследницу.

— Давай живее! — поторопила его рабыня.

Важно задрав подбородок, засеменила за мужчиной навстречу многоголосью и суете хлынувших из вагонов на перрон пассажиров.

— Ах, мисс Мишель, что ж вы такая бледная-то! — запричитала рабыня, протиснувшись к своей госпоже. — Неужто вам так понравилось у тётушки с дядюшкой, что и не рады вернуться домой? А ведь как упирались, ни в какую ехать к ним не желали.

Серафи тараторила, переполняемая эмоциями, и никак не могла успокоиться. Она едва не приплясывала возле хозяйки, и, наверное, окажись у неё в руках опахало, непременно бы им воспользовалась. Рабыня готова была пылинки сдувать с юной госпожи, ведь её возвращение означало, что теперь всё снова будет как раньше, то есть замечательно. Мисс Флоранс, характер которой после неудавшейся помолвки с мистером Донеганом, поменялся в худшую сторону, больше не сможет ругать её и наказывать по поводу и без повода.

Мисс Мишель не позволит.

— Ты даже не представляешь, Серафи, как я счастлива вернуться домой. — Мишель улыбнулась слугам. — Снеси скорее мои вещи, Бернс, и поедем в Лафлёр.

Она надеялась, что дома наконец-то почувствует себя в безопасности, потому что в Доргрине всё так же продолжала бояться. Пусть слабость прошла, и физически Мишель чувствовала себя замечательно, но воспоминания о днях, проведённых в Блэкстоуне, не отпускали. С утра до вечера она только и представляла, что после её исчезновения могло твориться в прОклятом доме. Гален, наверное, окончательно обезумел, мистер Сагерт рассвирепел. А Кейран… Всякий раз, стоило Мишель о нём подумать (а думала она о нём, не переставая), как у неё сердце сжималось от страха.

За него и за себя. Девушка подсознательно ждала появления какого-нибудь из Донеганов на пороге дядиного дома. Старалась лишний раз не выходить на улицу, больше всего на свете опасаясь снова быть похищенной безумцем Галеном или его папашей. А может, за ней снова отправят этого премерзкого Бартела…

Однако прошла неделя, а никто так и не появился, чтобы её похитить. Ещё через пять дней Мишель не выдержала и отправила телеграмму родителям с просьбой разрешить ей вернуться в Лафлёр. На следующее утро пришёл ответ: Беланже ждали среднюю дочь, и Мишель, извинившись перед родственниками за то, что не может остаться у них на месяц-другой, попросила купить билет на ближайший до Нью-Фэйтона поезд.

И вот она здесь: стоит на перроне и озирается, опасаясь заметить в толпе Галена. И втайне надеется увидеть другого брата.

— Поедем скорее домой! — разозлившись на себя за эти мысли, нетерпеливо воскликнула Мишель.

Через здание вокзала они прошли к смыкающимся полукругом воротам, сейчас открытым настежь. Сразу за ними в густой тени деревьев Бернс и оставил коляску.

— Сегодня на ужин будут буйабес и рис с креветками, — устроившись напротив госпожи, продолжила частить Серафи. — А ещё пирог с орехами и пудинг из инжира. Ваши любимые. Мисс Лиззи с утра-то сама не своя от счастья. Нянюшка Чиназа едва уложила её после обеда в кровать. Никак не хотела от окна отрываться, всё вас выглядывала, хоть я ей и сказала, что раньше, чем прибудет поезд, вы домой всё равно не попадёте.

Мишель вполуха слушала болтовню служанки и, сама того не осознавая, улыбалась. Всё было таким родным, таким привычным. У неё на глазах оживали картины из прошлой, горячо любимой жизни. Вот улица с широкими тротуарами и изящными коваными оградами, а за ними особняки в бело-жёлтых цветах франжипани. Знакомые магазины и просто знакомые… Вон миссис Вуд, обмахиваясь веером, важно приближается к своему экипажу, а за ней семенит молоденькая рабыня, только что показавшаяся из мануфактурного магазина. На тоненьких ручках девушки непонятно каким образом умещаются завёрнутые в хрустящую бумагу огромные рулоны ткани. А вон там возле витрины со шляпками остановились Розмари и Миранда Эванз. Укрывшись под ажурными зонтиками, сёстры увлечённо обсуждают какую-то шляпку, в то время как их спутник, Филипп Грейстон, из последних сил борется с зевотой.

Кто бы мог подумать, что ей когда-нибудь будет приятно повстречать этих пустоголовых кокеток!

Словно почувствовав её приближение, девушки обернулись, и Мишель приветливо помахала им рукой, вместо того чтобы сделать вид, что и вовсе их не заметила. Откинувшись на спинку сиденья и счастливо жмурясь под лучами солнца, она попросила Серафи рассказывать дальше: обо всём, что произошло в Лафлёре за последнее время, а сама продолжила любоваться Нью-Фэйтоном и размышлять о своём.

Она возвращалась ко всему, что было ей привычно и что она любила. Мишель изо всех сил старалась не думать о том, что в прошлом (таком безумном, почти ирреальном) также осталось что-то, что было ей дорого.

Девушка тряхнула головой. И вовсе он ей не дорог! И уж тем более не нужен! А она ему. У Кейрана Донегана есть невеста. Да и глупость какая — влюбляться в известного всему графству сердцееда!

К тому же оборотня.

Волка…

Мишель почувствовала, как щёки начинают пылать, и мысленно на себя прикрикнула. Запретила самой себе о нём думать, ни в какую не желая вспоминать, что этот же самый запрет накладывала на свои мысли уже не раз.