Ярл (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 4

– Ух ты, никак и впрямь Баюн! – явно обрадовался корчмарь. – Вот чудо чудное, без бороды да ещё чугунок на уши натянул. Вот что с человеком-то армия творит…

– Урса, открывай уже, раз признал. Идиот ты клинический... – зарубежник осёкся и кинул на меня косой взгляд. Я только еле слышно хмыкнул: как сам набрался словечек от подопечных, так и они от меня.

– И новые ругательства выучил, – глухо, уже из-за створок пробубнил собеседник. Грохнул тяжёлый запор, потом ещё один – и ворота начали раскрываться. – Слова хульные, значит, домой приносить – то добре, добре!

– “Добре”! – передразнил корчмаря сержант. – С каких это пор ты гостей у дверей держишь?

Часового я разглядел, проехав с остальными внутрь двора: подросток, почти пацан продолжал посматривать на нас с галереи у ворот.

– Да ходють тут всякие, – почему-то отвёл глаза местный хозяин.

– Клирик Белых? – предположил я. Створки ворот мне сразу показались какими-то слишком новыми, но я было подумал, что их успели попросту заменить, поскольку старые слишком сильно пострадали от огня. Ан нет, просто кто-то не захотел ручки запачкать, стучась.

– Так, а ты кто таков? – переключился на меня трактирщик. – Те четверо ключевские, я ихнего брата насмотреться успел. А вот ты явно не из нашевских.

– Урса, дятел ты на всю голову тр… трудолюбивый! – и жест рука-лицо Баюн тоже определённо у меня подсмотрел. – Это же наш командир – шеврон на рукаве не видишь?

– Что б я ещё в ваших закорючках разбираться надумал, – напоказ фыркнул мужик, наваливаясь на створку. Зарубежники, успевшие спешиться, без слов помогли ему. – Ну и зачем вы притащили своего ко-ман-дира с собой на побывку?

– Потому что мы не на побывку, – опять вмешался я, незаметно сделав знак рукой остальным не вмешиваться. – Мы – новый гарнизон “Громких ключей”.

– Ах во-от оно чо-о… – как-то по-особенному почти пропел трактирщик. И мне сразу многое стало понятно.

Надо признать: готовясь к отъезду, я совершенно упустил из виду один момент. А именно – взаимодействие с местными. Точнее, я про это подумал… секунд пять... и мысленно свалил всё на друга-сержанта. Не то, чтобы я не собирался исполнять свои обязанности – обязанности были такие, что контактировать с жителями Ключей для этого особо не требовалось. А если и потребовалось бы вдруг (ну мало ли?) – завоевать расположение селян проще простого: доступный в любой момент для обращения “личный” маг Жизни дорогого стоит. В общем, я все дни пути отдыхал, мысленно составлял себе расписание самостоятельных занятий, работ и экспериментов, прикидывал, как добывать необходимые ингредиенты, написал прямо в седле по письму Тане с Роной и Маше – и совсем не думал, чтоконкретно я буду делать на месте. А зря. Потому что Урса был только первой, так сказать, ласточкой. Точнее, ж-жирным таким бакланом, который мог очень здорово подпортить мне дальнейшую службу.

Имя корчмаря, как вы уже догадались, переводилось как “медведь” – видимо, оттого берлога, и пресловутый жестяной флюгер-”герб”. На хозяина тайги мужик действительно чем-то походил: такой же здоровенный, и брюхо себе наел, словно на зиму собирался спать завалиться – аж рубашка не сходилась, выставляя между деревянными пуговицами обильно поросшее бурым волосом брюхо. Отдельного описания заслуживала морда – да-да, морда, а не лицо. Наглая, хитрая морда очередного высокорослого мудака, возвышающегося надо мною на целую голову. И поперёк этой морды было прямо во-от такими буквами написано: как бы кого нае… обмануть!

Знал я такой тип людей – с теми, кого они считают своими, они более-менее честны. А вот чужаков постараются обмануть и одурачить из принципа – если, конечно, с этого можно нажиться. Почему? А потому что почему нет? Любимый приём на все претензии – надвинуться на обманутого с наглой улыбочкой и спросить “ну и чё ты мне сделаешь?” Баюн обозначил меня, как командира – и в хитрой, но не самой умной башке Урсы уже замкнулись нужные контакты. Раз чужак главный – ему и отвечать. А потому караванщикам будут предъявлены честные глаза и вопрос “какие лошади?” Конечно, можно дать отмашку сержанту, чтобы он прояснил не-товарищу гостиничному работнику всю глубину его заблуждений, но… Зачем? Есть способ проще. Помните про молоток и гвозди?

– Урса, раз мы теперь будем сотрудничать, хочу сразу кое-что прояснить, – постаравшись состроить максимально доброе лицо, сказал я. Улыбочка корчмаря слегка померкла, похоже, он даже что-то почувствовал свои звериным чутьём, вот только не разобрал, что. – Если вдруг пропадут кони или у службы логистики выйдет ещё какой ущерб… я тебе кишки вытащу. Вот так.

И в подтверждении своих слов без особых усилий пробил ему сложенной “лодочкой” ладонью объёмный живот.

Я ведь уже сказал, что последний месяц мне приходилось многолечить? Когда на лазарет с тридцатью гвардейцами нужно потратить три часа и ни секундой больше, иначе просто поспать и поесть будет некогда – волей-неволей отрабатываешь типовые приёмы, позволяющие всё делать быстро. Вот так я научился обходиться без скальпеля, когда требовалась полостная операция – Жизнь ведь вполне позволяет заставить клетки кожи расступиться под пальцами. Во всяком случае, если солдат не имеет латентной одарённости, это можно проделать быстро и просто. Не самое аппетитное зрелище, согласен, но приём позволяет сэкономить несколько минут и не возиться с дополнительным острым предметом в руках. Худший кошмар хирурга – забыть что-нибудь в больном, а я иногда проводил процедуры в состоянии, когда лучше не рисковать подобным.

Урсе в каком-то смысле повезло – я ведь его именно превентивно попугать решил, а не убить. И даже болевые ощущения убрал раньше, чем они дошли до мозга больного. Зато без труда нащупал толстую склизкую “трубу” двенадцатиперстной кишки – и подёргал, сугубо для иллюстрации своих слов. Впечатления, если кто не знает, пациент при этом испытывает бесподобные – внезапно узнает, что у него внутри что-то есть. Пока пройдоха, наконец осознав случившееся, стремительно белел (не от потери крови, должен заметить, он сам справился), я бездумно выплеснул немного Стихии для диагностики – когда делаешь одно и то же сотни раз, оно выходит само собой. Хм, вот и отклик… ага, почка. Правая.

– Я рассчитываю на долгое, честное и плодотворное сотрудничество, партнёр, – с чувством сказал я, вытаскивая руку и сращивая брюшную стенку. Лёгкое движение кистью – и свернувшаяся кровь вместе с остатками иных жидкостей пылью облетела с моих пальцев. Взяв в левую руку безвольную ладонь трактирщика, я правой вложил туда приличных размеров почечный камень. – А это, так сказать, в залог. Почки больше болеть не будут, но ты всё равно береги здоровье, партнёр. Лишний вес, что ли, сбрось для начала...

Урса посмотрел на грязно-серый камешек у себя в руке, потом на меня – и рухнул на спину как стоял, в полный рост. Обморок. Какие все нежные, блин.

* * *

— ...То, что чудищи неладное затеяли, я давненько понял. Не только я, вестимо. Крапива, когда в крайний раз гостевал, жаловался – лещина с кедровицей уродилась, а собрать толком не успели*. Твари едва ли не табунами бродят, хоть целый день на дереве сиди. Ночью-то понятно, не до орехов…

— Как там дома? – нетерпеливо перебил Соболь, за что заслужил недовольный взгляд от Баюна. Трактирщик, которого прервали, тоже что-то хотел сказать торопыге, и явно не “спасибо за ваш вопрос”, но запнулся, встретившись глазами с рядовым.

— Никак не привыкну к этим вашим гляделкам новым, – пожаловался Урса, зябко передернув плечами. – Нет, оно понятно, что лучше так, чем навеки с Тьмой-госпожой обниматься, но вот поверь, гляну – и прям не по себе.

— Что-то ты раньше не был таким чувствительным, — тема на счёт трансплантов, как нетрудно догадаться, для “моих” зарубежников была больной. Не удивительно, что Баюн отреагировал, скажем так, резковато.