Ярл (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 3

Я покрутил в пальцах снятый с брони сочащийся кровью кусочек рыжей шкурки и отшвырнул в сторону. Зарубка на будущее: стрелять по возможности из-за преграды, а то может чем похуже в следующий раз прилететь. Зато теперь можно и с клериком нормально поговорить – в смысле, все шестеро будут пытаться свалить в туман от страшного меня как можно скорее. Как удобно – один выстрел, и никаких вопросов, почему у моих спутников такие странные жёлтые глаза, и что делает лейтенант Рубежников в стороне от Горловины.

Конечно, документы в порядке, так что Белый как бы и так не должен был ко мне лезть. В теории. Валериан во время нашей первой встречи с отцом Митчеллом не так много успел провякать прежде, чем Маша его приложила, но я всё равно запомнил. Церковники, особенно низовые одарённые клирики и недоучки-недопаладины, все как один уверены в своей правоте – они же носители Света, за ними Правда! Пусть они стараются не демонстрировать своих убеждений, но нелетальная магия просто провоцирует “светить” направо и налево, если повод найдётся. Ведь когда у тебя в руках молоток, то волей-неволей начинаешь смотреть на окружающих как на гвозди. Сам подобное иногда чувствую... Конечно, демонстрация стоила мне кучи золота, но – всё равно незнакомое оружие надо было испытать. А тут удобно – эффект два в одном, можно сказать, даже немного сэкономил… Тьфу.

[*И опять простим Арну прогулянную в школе физику, а сценаристам спецэффектов фантастических фильмов и компьютерных игрушек желание сделать выстрел более зрелищным. Разумеется, никого луча при выстреле из лазера ГГ не увидел бы, разве что попытался бы стрелять через дым или туман. Впрочем, для наблюдения подобного эффекта лазерного пистолета не нужно – достаточно будет обычной лазерной указки.]

* * *

Насколько же проще даже с бессловесными химерами! Лошади вновь зафыркали и заартачились посреди дороги, и опять пришлось высылать разведку. В этот раз Косточки не было минут сорок, я даже слегка начал волноваться. Но снайпер вернулся целым и невредимым.

— Добрался до самой “Берлоги”. Путь чист. С корчмой тоже порядок… вроде бы. За околицу не заглядывал.

Я достал из седельной сумки уже порядком потрёпанный атлас, взвесил в руке не раскрывая. Беззвучно прошептал парочку самых крепких словечек из числа любимых капитаном Бассом. Единственное, что меня останавливало от выбрасывания этогосборника фантазий гильдии так называемых картографов в ближайшие кусты, были мои заметки и правки, собственноручно внесённые за несколько лет. Если верить находящимся внутри “картам”, до нашей промежуточной цели – корчмы “Берлога” — оставался ещё полный день пути. День! С точностью у собранных в книжку планов местностей и раньше были изрядные проблемы – вплоть до отсутствия прекрасно себе существующих в реальности полноводных рек. Но вот чтобы настолько масштаб исказить — это прямо рекорд.

– Точно “Берлога”? – из всех “моих” зарубежников только Баюн и Филин бывали в этом заведении. К сожалению, собственно дальше корчмы разведчик из “Звонких Ключей” в Приграничье ни разу не заходил, а что касается Филина… степь пухом павшим.

– Всё как ты описывал: частокол восьмигранником, одни воротазакрытые, над центральной хороминой шпиль с жестяным медведем, — послушно перечислил десятнику результаты наблюдений Косточка.

— Похоже. В этих краях только Урса настолько на голову ударенный, чтобы залётных дворян подобием герба дразнить, – поморщился отвальный, а мне сразу вспомнился другой корчмарь, держащий заведение в Приграничье недалеко от Лида. Похоже, это у них что-то вроде профдеформации — демонстративно знать не любить. Ну-ну.

-- Раз всё нормально – едем, – поглядев на низкие тучи, разродившиеся ещё одной порцией мокрого снега, прервал общение подчинённых я.

Ещё прилично не доезжая до местного аналога мотеля пополам с укреплённым фортом, я понял, чего так нервничали лошади: запах сгоревшего масла, дерева и ещё какой-то неопознанной, но вонючей органики пропитал весь лес на несколько километров окрест. А когда показалась корчма, стал понятен и источник этих ароматов: высокий частокол весь в подпалинах и копоти. Судя по состоянию близлежащих к стенам деревьев (метров эдак тридцать, если что, ближе всё было вырублено), от растёкшейся огнесмеси им тоже досталось. Да, владельцу “Берлоги” явно пришлось принять бой – да такой, что на горючем не экономили!

Ворота, несмотря на то, что день ещё не закончился, были заперты и разглядеть, что творится внутри, было решительно невозможно. Но я предпочёл для себя решить, что лёгкие сизые дымки над самыми кончиками крыш – от печей, а не оттого, что внутри до сих пор что-то тлеет. Вроде бы и какие-то мирные звуки из-за забора едва-едва доносились, на которые вряд ли способна проникшая внутрь и сожравшая защитников тварь. Вот только караульного на галерее тына чего-то не видать – и это плохо. Либо выставить оказалось некого, либо на радостях не озаботились – это ещё хуже.

Как я уже упоминал ранее, из-за выплеска-без-выплеска нам пришлось сделать изрядный крюк, добираясь до нового (для меня) места службы. Собственно, только потому нам доверили казённых лошадей – ну и ещё для того, чтобы я побыстрее убрался нафиг из Горловины. Но, разумеется, разбазаривать армейское добро нам никто разрешения не давал: лошадей предполагалось вернуть с очередным караваном к отвальным. Собственно, в деревни-опорные пункты логисты лично наведывались редко и только за скоропортящимися зельями – только тогда протаскивание лошадей через чащи зарубежья окупалось сторицей. А так зарубежники сами доставляли в корчмы подобные “Берлоге” свои товары, производили мену и забирали инструменты и изделия из “большого мира”.

Процесс был давно отработан, потому при корчмах были конюшни, в которых транспорт мог простоять нужное время, обеспеченный едой и заботой. Конь – он ведь не машина, и в случае ранения или болезни не может быть отремонтирован за пару часиков или взят на прицеп… если у вас, конечно, нет мага Жизни под рукой. Но кем надо быть, чтобы использовать виталиста, как ветеринара? Хотя… Хм, если бы я успел перевестись к Горцу, то я вполне мог бы им стать, так сказать, на полставки.

Лечить – это без всякого преувеличения стало моей второй натурой. Я начинал работать с любым человеком рядом со мной едва ли не рефлекторно, стоило мне заметить рану или недомогание. Особенно это сильно стало проявляться в последний месяц службы: дневные охоты и ночные работы в лазаретах выматывали до крайности, процесс исцеления был поставлен на поток, и мне волей-неволей пришлось наработать типовые действия при переходе от одного страждущего к другому. Да что там, я едва не “сорвался”, пока клирик и его свита торопливо проезжали мимо меня – мысь, оказывается, успела ещё двоим оставить убедительные царапины…

– Кого там ещё принесло? – наконец-то “проснулся” часовой, которого, как оказалось, корчмарь всё-таки выставил. Может быть действительно именно проснулся – больно смачными подвываниями сопровождался невидимый зевок. Хм, или старательно сделал вид.

– Свои, открывай, – глянув на меня и получив кивок, отозвался сержант.

– Свои сейчас дома сидят, а не бродят среди <удовлетворённых любовью> тварей! – с наслаждением отозвался наблюдатель. Теперь я расслышал, что голос молодой, принадлежит подростку. Что интересно, высовывать голову над частоколом он не спешил.

– Скажи Урсе, Баюн тут, – не пошёл на поводу у желающего почесать языком молодого отвальный.

– Чё, правда Баюн? – раздался с монументального забора у ворот другой голос, уже принадлежащий взрослому мужчине. – А ну мил-человек, подъедь-ка поближе, да лик свой кажи.

– Урса, ты совсем охренел, что ли? – мой подчинённый не обиделся, а удивился. Стукнул пятками бока лошади, заставив подъехать к самому частоколу, расстегнул ремешок шлема, стянул металлический горшок с головы и посмотрел вверх. – Ну, теперь признал?