Небеса в огне (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 28

«Танни Ладэ, я сидела с твоей хвостатой!»

Последнее был убийственный аргумент, поэтому я написала:

«Позвоню, как закончу», — и поймала ответное сообщение:

«То-то же», — с хитрой рожей подмигивающей иглорыцки. Кто придумал нарисовать смайлы с иглорыцкой, большой вопрос, но подумать об этом времени не было, потому что мы вдруг резко сбавили скорость, а один из вальцгардов коснулся гарнитуры над ухом.

— Хорошо. Понял, — произнес отрывисто, а потом скомандовал водителю: — На Восточную обводную.

— Что там? — поинтересовалась я, когда флайс резко увели направо.

Верхняя аэромагистраль, обычно свободная, сейчас была заблокирована полицейскими, уровнем ниже творилось какое-то небывалое столпотворение и, несмотря на отличную звукоизоляцию, частично эхо сигналов долетало даже до нас.

— Демонстрация, — коротко отозвался вальцгард.

— И что демонстрируют?

— Нежелание жить под одним небом с драконами.

Больше я вопросов не задавала, но когда мы отлетели на достаточное расстояние, все-таки приподнялась на сиденье, чтобы глянуть в ту сторону. Флайсы на средней аэромагистрали двигались, игнорируя правила, то есть просто летали по кругу, напрочь заблокировав движение по одной из главных аэромагистралей Зингсприда. Из-за этого по обводным путям пустили и аэроэкспрессы: я видела гуськи стальных лент, упирающихся друг другу носами в хвосты.

Стоило мне чуть увести взгляд в сторону и почувствовать высоту, как меня снова замутило, и я плюхнулась на сиденье.

Трижды дерьмо!

Чтоб Мелоре до конца жизни гадить камнями размером с кулак.

И что мне, теперь, спрашивается, с этим делать? Когда у Ильеррской до чешуи трюков на высоте?

Я вытащила мобильный снова и вбила запрос: «Как победить страх?»

Первой же строчкой выдало сайт с полезными советами делать то, что боишься, и делать это постоянно, но при одной мысли о том чтобы выйти на балкон и посмотреть вниз, желудок подобрался к горлу и попросился на выход.

Спокойно, родной, мы летим на работу.

То, что там будет спокойно, я обещать не могу, а вот твердую землю под ногами — вполне.

Несмотря на обводную магистраль, мы прибыли вовремя. У моего сопровождения, разумеется, были не только пропуск, но и допуск (подозреваю, что на все уровни «Гранд Пикчерз», о которых даже бывалые сотрудники киностудии не знают). Мы запрыгнули в кар, который уже дожидался нас (ну а чему тут удивляться-то), и полетели к девятнадцатому павильону, по которому я уже успела соскучиться.

И по Гроу тоже.

Почти.

Эта мысль пришла ко мне настолько неожиданно, что я чуть ей не подавилась, как сегодня кофе. Когда феерично свалилась у себя на балконе.

Да, мысли в моей голове в последнее время — одна краше другой. Хэй, Таннечка, ты еще не забыла, что он — наполовину дракон, и что его пламя всегда будет тянуть его в сторону бледнокожих драконесс? Ну или не очень бледнокожих, это уже дело десятое.

Стоило подумать о Сибрилле, как настроение поползло вниз, а-ля температура по столбику термометра старинного образца. К счастью, мы уже прилетели: возле дверей павильона, на залитой светом площадке, я увидела Рихта. Он разговаривал по мобильному, и я спрыгнула с подножки прямо к нему.

— При…

Развернувшись ко мне спиной, Рихт шагнул в павильон так резко, что двери сомкнулись за его спиной зубами со звучным: «Клац».

— … вет, — закончила я, обращаясь к дверям.

А потом сунула руки в карманы и шагнула следом.

Двери автоматически распахнулись передо мной, и мы с вальцгардами шагнули в прохладу павильона.

— Ребят, притормозите на пару минут, — попросила я и ускорила шаг.

Не то чтобы в моем характере объясняться по поводу и без, но мы с Рихтом так и не поговорили толком. Для начала я отключилась, потом весь день спала в номере Гроу, а когда пришло время уезжать из Ортахарны, выяснилось, что Рихт уже уехал, и поговорить нам так и не удалось.

Ходил он быстро, кстати.

Не угонишься: я вот угналась только на повороте к гримерным.

— Эй, парень. Поздороваться не хочешь?

Он остановился так резко, что я не влетела в него благодаря умению мгновенно группироваться и хорошей координации.

— Да. Очень хочу. Танни, здравствуй. Это все?

Вздохнула.

— Слушай, я понимаю, что…

— Ты понимаешь? Правда? — он приподнял брови и глаза сверкнули. — Нет, Танни, вряд ли ты понимаешь. Иначе не стала бы отсыпаться в номере Гроу после того, как мы с тобой обсуждали совместное будущее.

Мы с тобой обсуждали — прости, что?

— Мы с тобой обсуждали Геллу, — хмыкнула я и сложила руки на груди. — Точнее, ваш с ней недолгий роман, если не ошибаюсь.

— А, то есть это была месть? Отлично. Считай, что она удалась.

— Какая, дракон тебя раздери, месть, Паршеррд?! — я поняла, что начинаю заводиться. — Мне было плохо, я свалилась с температурой, а проснулась в номере Гроу.

— Очень удобно, — ноздри его раскрылись, брови, напротив, сошлись на переносице: ни дать ни взять дракон в пубертатном периоде. — И ночевала у него ты по той же причине? По той же причине потом не выползала из его номера до отъезда?

— Откуда такая осведомленность? — я вскинула брови. — Ты под дверями сидел?

— Может и сидел, — в голос Рихта ворвалось рычание. — Но тебе же на это наплевать, правда? Для тебя все это игра, Танни! Начиная с Ильеррской и заканчивая отношениями и чувствами других людей. Начиная с того парня и заканчивая мной: все, что тебя интересует — это танцы и твоя персона под вспышками камер. В этом вы с Гроу очень похожи, так что знаешь, я ничуть не удивлен, что проснулась ты именно в его номере.

От того, как это было сказано, меня здорово тряхануло.

— Я рада, что ты так классно разбираешься в людях, Паршеррд. Безумно рада, что ты разобрался во мне, и возвращаясь к моей игре чувствами других людей, отвечаю: нет. Я не играю чувствами, и нет — я не буду твоей девушкой. Счастливо!

Облетев его с такой скоростью, которой может позавидовать дракон, я пронеслась по коридору в сторону своей гримерки. Шваркнула за спиной дверь, а я плюхнулась в кресло и только после этого выдохнула (не огнем, к счастью):

— Всем привет!

— Утро не задалось? — насмешливо поинтересовалась Гелла.

— Тебе виднее, — вернула ей ехидную улыбку и уставилась на себя в зеркало.

Волосы почему-то лежали на удивление ровно (возможно, сказалось путешествие во флайсе, когда два шага от него и два шага до него никак не влияют на прическу), зато глаза сверкали. Точно так же сверкало что-то внутри: сверкало, искрило, и билось в разные стороны, как оборванный провод под напряжением.

«Для тебя все это игра, Танни!»

Да умойся, писиколог недоделанный!

Игра. Чувствами.

С той поры, как Лодингер здорово меня развел (не представляю, где в то время были мозги, хотя представляю, но вслух говорить не буду), любое упоминание об играх с чувствами вызывало у меня нездоровую реакцию. Да, может я испугалась отношений и отвадила того парня, когда целовалась с другим, но его чувствами я точно не играла. И уж тем более я не прусь от вспышек камер, и с Гроу мы вообще не похожи.

Вот совсем.

Или похожи?

Спросить мне было не у кого: Гелла не вызывала желания с ней дружески поболтать, стилист, который снова занялся моими волосами, был в ударе и вовсю обсуждал свои новые шмотки, которые успел приобрести до старта продаж новой коллекции через именитого друга. Девочки-ассистентки внимали ему с благоговейным трепетом, а я думала.

Думала о том, что единственное, что нас связывает с Гроу — Ильеррская.

Или уже нет?

Скользящие по спине горячие пальцы, сбивающееся дыхание и горящий на груди родовой узор. Его хриплое: «Поправишься, и мы вернемся к разговору, как сделать мне хорошо, Зажигалка».

Такое низкое, напоминающее рычание, втекающее в меня и бьющее в голову.

По ходу, вся моя проблема в том, что рядом с Гроу мне все время что-то бьет в голову, после чего я с ней не дружу. И нет, такого в моей жизни не было никогда, чтобы при одном воспоминании о мужчине начинать чувствовать себя зажигательным элементом. Одна искра по щелчку его пальцев — и все, до свидания, Танни.