Носитель. Z-32 (СИ) - Жеребьев Владислав Юрьевич - Страница 7

Быстро прикинув шансы, Вахитов уцепился ногами за одну из скоб, свесился вниз и, схватив Зяму за грудки, рванул его вверх, будто тряпичную куклу. Тот мигом потяжелел, взвизгнул болезненно, в глазах выступили слезы. Одна из тварей успела добраться и вцепиться оборванцу в лодыжку, да так и повисла, не размыкая челюстей. Удар пришелся ей по носу, раз, другой. Вахитов бил наотмашь, заставив Зяму изо всех сил вцепиться в скобы, но монстр не собирался отпускать такой лакомый кусочек, и только последний удар, размешавший нос в кровавое месиво на секунду смутил тварь, и та разжав челюсти, в сомнении закрутилась на месте, до конца не понимая, что ей предстоит, да и не смогла бы она понять, а вот ее товарищи смекнули быстро, почуяв свежую кровь, и уже через секунду, под ногами развернулась новая драма. Бывшие напарники, охотники и добытчики, уже терзали тело одного из своих, быстро и умело, как только природа может придумать, отдаляя его от жизни.

Вахитов снова сидел на цепи, но антураж вокруг поменялся. После того как довольные зрители разошлись, а собак вновь завели в загон, несколько человек выбрались на площадку и принялись елозить мокрыми тряпками, размазывая кровавые пятна. Тела утащили куда-то, видимо на корм. Ну не пропадать же добру, в самом деле. Кто-то из несчастных был еще жив, так как пока их тащили по земле, будто мясо, зацепив баграми, слышались предсмертные стоны.

Но это было тогда, а сейчас новая будка, побольше. Тут то ли кто-то жил раньше, то ли просто складировали что-то, так сразу сейчас и не разберешь. Какие-то пустые коробки, следы от крепящихся к полу ножек. Может кровати, может столы. Стены высокие, уходят под потолок, сначала и не понять, где они вообще заканчиваются, а потом взгляд упирается в побелку и будто спотыкается.

Вахитов сидел на полу, рядом примостился Зяма. Его, бедолагу, до сих пор бил озноб. Место укуса распухло и выглядело неприятно, но никто на это и внимания не обратил. Едва все закончилось, победителей окружили крепкие мужики в камуфляже, черный ствол автомата, привычного уже АК, уперся в переносицу.

Повели, на голову мешок, и вперед, только звон цепи слышен.

- Сидите тут, не отсвечивайте. – Незнакомый, но ровный голос. Привык он видимо водить людей, пленных, а может и рабов. Самое главное, что никаких эмоций, ничего личного, только бизнес. Вахитов совершенно не возражал против такого обращения. Не все так плохо, вот только услышать бы тот голос снова, да с портретом сопоставить. Потолковать потом с той тварью, так, доходчиво объяснив, что вести себя подобным образом не стоит.

- Зяма, ты как?

На голове больше не было мешка, да и зачем он тогда был, Полковник особо не понимал. Наверное, один из элементов устрашения, да разве такое с ним сработает? Там и собаки-то не особо колышет, а тут на морду что-то тканевое.

- Нога болит, дядя Ваха. – Зяма поежился, сглотнул тяжело. – Будет-то, что теперь?

- Да мало ли. – Полковник пожал плечами, и попытался дернуть цепь. Сначала легонько, потом приложив усилие. После он встал, уперся ногами в стену и, что есть силы рванул, надеясь на то, что одно из звеньев все же не выдержит, и даст слабину. Но нет, цепь крепкая, кольцо, через которое она продета, тоже выглядит добротно, так же, как и здоровенные анкерные болты, крепящие его к стенке, чуть пониже пояса. – Одно ясно, мы тут кому-то нужны.

- Не мы, а ты, дядя. – Зяма скривился. На его бледном чумазом лице появилась выстраданная улыбка. – Я то что, отбегался. Меня после такого и не поднимешь.

- Эй, ты это заканчивай. Мне нафиг такие настроения не нужны. – Оставив бесполезные попытки вырвать цепь, Вахитов начал осматривать свое кольцо, ища малейшие изъяны. Но нет, все опять хорошо и на совесть.

Зяма тем временем отвлекся, оглядевшись и, попытался дотянуться до пачки картона. Цепи не хватило на пару сантиметров, и новый приятель так и остался лежать на животе, бессильно протянув руку. – Вот бы подстилку, сили нет на земле сидеть. Болит все, холодно.

Так просидели до ночи. Тонкая вентиляционная щель под потолком пропускала дневной свет и воздух, и когда время суток сменилось, тюрьма стала непроницаемым черным мешком.

- Спи, Зяма. – Решил полковник. – Чего дергаться. Утро вечера мудреней.

Утро приготовило несколько сюрпризов. Во-первых, принесли еду, очень даже неплохую еду. Пара вареных яиц, кусок хлеба с маслом, миска приличной гречневой каши и стакан чистой воды, и все это на брата. На поднос даже пластиковые одноразовые приборы положили, что вообще сейчас было в диковинку. В условиях глобальной катастрофы привыкаешь орудовать своим набором, а уж за неимением последнего, и рука подойдет. Во-вторых, когда дверь вновь открылась, пришел врач. Ничего не выражающее лицо, белесые брови, расплющенный нос и темные круги под глазами. Так бы ничего его от обычного человека и не отличило, разве что саквояж и видавший виды белый халат с кадуцеем на нагрудном кармане.

Как только он появился, охранник приказал пленным разойтись по углам, после чего протянул цепь каждого настолько, чтобы она не позволяла и шагу сделать. Автомат вновь уставился в переносицу, а владелец оружия пояснил.

- Я вообще не понимаю, что в вас, отребья, Зураб нашел, но искренне рекомендую не дергаться. Врач у нас конечно не один, и его мы в расход пустим не заморачиваясь, но патронов-то дефицит.

Вахитов пожал плечами. По его мнению, слишком много слов было сказано. И так понятно, что если на тебя нацелено оружие, то фокусов лучше не устраивать, дороже выйдет. Это в жизни всегда так, не то что в кино. Сейчас бы схватить мужика этого, отнять автомат, парой пуль развалить замок, да только так до него и дотянуться. Но это в кино, понарошку. В быту же получишь свинцовое отравление, едва кашлянешь не в той тональности. Зураб, наверное, заинтересован, но не настолько, чтобы позволять баловать своим пленным. Пленным ли? Может хуже? Пока на лоб клеймо не поставили, и за это уже спасибо.

Врач тем временем занялся Зямой. Вспорол штанину, промыл, сделал укол и, наложив какую-то мазь, намотал повязку.

- Не пачкать, не мочить. – Бросил он больше по привычке, и переключил свое внимание на полковника.

- Жалобы?

- Цепь на ноге подойдет?

- Шутник. – Доктор подтянул правую штанину, показал неприятный черно-синий синяк в кровоподтеках. Вот значит что, и он тут не гость дорогой, а просто полезное приобретение. Нельзя так с докторами, они и в мирное время ценные, коли толковые, а уж в военное, и вовсе на вес золота.

- Здоров. – Заключил безымянный доктор, собирая инструменты. – Разве что жар небольшой, да обезвоживание, отпоить надо бы. К утру не помрет, я тебе гарантировать могу.

Мужик с автоматом кивнул и указал на выход.

- Топай. – Цепь вновь ослабла, давая возможность немного размяться. Вечером снова принесли поесть. Рацион тот же, но не до жиру, быть бы живу. Кормили тут явно лучше, чем в лепрозории, так пусть хотя бы Зяма напоследок пожирует.

Утром следующего дня повели куда-то. Вахитов попытался спросить, но получив ощутимый удар прикладом по почкам, быстро потерял интерес к общению. Цепь волочилась позади. И это зря, ребята. Такая штука да в умелых руках, оружие хорошее. Уметь, конечно, надо ей работать, однако понимание приходит с опытом, да и много тут охраны, слишком много. Пока шли, прошли мимо нескольких закрытых комнат, по коридору с облупившейся побелкой потолка и зелеными стенами. Под ногами мусора не валялось, но привычная для присутственных учреждений плитка была покрыта толстым слоем какой-то гари. Дальше попалась пара железных шкафов с выбитыми стеклами, показалась кадка с галькой, перевернутая кушетка. Картинка сложилась, шли по поликлинике. Из приоткрытой двери перед лестничным пролетом пахнуло чем-то неприятным и лекарствами. Вахитов едва успел бросить взгляд и увидел склонившуюся над человеком фигуру. Кто-то лежал на кушетке, руки и ноги были перехвачены лямками ремней. Вот рту торчал кляп. Человек в зеленой робе, с маской на лице, внимательно колдовал над его брюшной областью. Ловко летал в его руке скальпель. Мужик был не то что в сознании, он, похоже, понимал что происходит, но только хрипел. Хирургу, похоже, было совершенно плевать на это обстоятельство.