Амнезия, или Фанера над Парижем (СИ) - Купрашевич Владимир - Страница 26

Новая встреча лучшее средство от одиночества,- убеждает меня голос Антонова из дешевого магнитофона на прилавке... Пожалуй, я давно бы прибегнул к поколениями испытанному средству, но все женщины словно куда- то исчезли. Вместо соблазнительных мордашек повсюду бродят какие-то невзрачности, под бесконечный вой сирен - то ли карет скорой помощи, то ли катафалков…

За соседним столиком знакомое лицо. Кажется это дальний родственник Натальи, он был на нашей свадьбе, и зовут его Сергеем. Кивает мне в знак приветствия. Для меня сегодня он находка. Перехожу к его столику и плету что-то о погоде, ценах на бензин, о том, что коммунальщики обленились и не чистят дороги. Похоже эта проблема его не до-стает –машины у него нет. А вот Петрович, под занавес зимы, залетел на своей новенькой Ладе, в сугроб. Хотел сэкономить, не поменял колеса на шипованные, зато на станции за ремонт ободрали, как липку… Я с замиранием уточняю, действительно ли он родственник Наталье? В смысле, она его племянница? Сергей ухмыляется. Дядька то он дядька, но дядька еще тот …

Можно подводить окончательный итог. Все случилось так, как ожидалось изначально. Необъяснимые прежде высказывания и странности складываются в логическую цепочку и убеждают что я просто идиот. Ее фраза, на одной из вечеринок о том, что мужчину надо выбирать взрослого, а не засранца, себе подобного и шутливое, якобы, высказывание того самого дяди о, том, что если замужество узаконено, теперь и погулять не грех, разве не декларация о намерениях? И порозовевшее при этом от его остроумия лицо Натальи и заблестевшие глазки… От шампанского?

Она и раньше ездила с ним на машине в какие-то загадочные командировки и, если я пытался убедить ее, что поездом безопаснее она выбивала меня демонстративным смехом – как могу я подумать что она, молодая женщина, может соблазниться мужиком предпенсионного возраста, тем более что он ее родной дядя.

А намек Елены о том, что они «обсуждали дела» на квартире тещи, а та, чтобы создать им условия, уходила ночевать к своей подруге, на другой конец города. Почему это раньше не укладывалось в моей голове? Черепок не того размера? Или результат самовоспитания, когда я сознательно вычеркивал из памяти все, что человеку разумному открывает глаза?

Мое состояние прострации, на время, прервала новость, что дядя Степа пришел с повинной в прокуратуру. По его заявлению - она явилась под утро, неизвестно откуда, пьяная, голая, накрашенная, с какой-то порнографией в руках. В материалах дела никакой порнографии не обнаружилось, а судебно-медицинский эксперт поставил под сомнение наступление летального исхода от удушения. Для начала бедолагу определили в наркологическое отделение психиатрической лечебницы.

Я нахожу его во дворе, на прогулке. Он сначала испуганно таращится, как будто не узнает меня, потом, вдруг оттащив в сторону, просит принести бутылку водки. Сунуть поллитровку следует в траву, у столба, что между задней стенкой барака и деревянным забором. Там же есть местечко, где можно посидеть. Там оторвана доска. Со стороны пустыря не засекут…. Скоро будет сороковины, как отошла Верушка. Грехи надо замаливать. Самое время. Оно не терпит.

В ближайшем магазине, беру бутылку водки и мы, устраиваемся на большом овальном камне за забором. На помин души Веры разливаем по пластиковым стаканчикам, После сидим молча. Дядя Степа смотрит куда-то в сторону пустыря и, мне кажется, все время порывается что-то сказать. Лица ко мне не поворачивает.

- Я ведь тоже один, - бормочу я.

Он не отвечает.

- Так что мы с тобой как бы собратья, - мычу я.- По несчастью.

Дядя Степа не реагирует на мои слова и начинает как-то странно раскачиваться. Взад-вперед. Взгляд по-прежнему в пустыре.

Мне уже кажется, что я зря затеял это свидание …

- Ты ни в чем не виноват,…ничего не выдумывай, - бормочу я поднимаясь.

Шагнув к воротам, чувствую, что он держит меня за рукав. Снова видеть его осунувшееся лицо, у меня нет сил, и я пытаюсь освободиться, не поворачиваясь. Хватка у него, на удивление, цепкая. Оборачиваюсь. Колкие его глаза впиваются мне в лицо.

- Это же ты порешил, ее, я знаю, - шипит он.

- Ты с ума сошел, - бормочу я пытаясь выдернуть рукав из его пальцев и одновременно взглядом ищу в пустынном дворе помощи.

Словно по вызову из-за сарая появляется санитарка крепкого сложения.

- Больной, почему до сих пор не в палате! – рычит она.

Он моментально отпускает меня и не поднимая глаз, петляет к женщине, недвусмысленно раскачивающей в руке огромную связку ключей…

Я смотрю им вслед, пока они не скрылись, потом, вспомнив странный металлический звук перевожу взгляд вниз и вижу у своих ног широкий сапожный нож с ручкой обмотанной черной изолентой.

Возвращаюсь домой, и меня едва не сбивает скорая, когда я переходил улицу. Почему-то, я не заметил ее заранее, хотя она неслась со звуковой и световой сигнализацией… Я вдруг вспоминаю, что в этом городе нет трамваев, а из транспорта одни машины скорой помощи. Наверное, по мне самому плачет психушка.

По пути к дому захожу в гастроном, покупаю продукты в дорогу. Пробираюсь к подъезду вдоль низкого решетчатого забора, к которому прислонена покосившаяся скамейка.. Еще издали вижу на ней какую-то женщину в белом. Может быть медсестра.

Сидит она боком ко мне, неподвижно, словно привидение, Из-за капюшона лица ее не разглядеть, но фигура кажется знакомой или просто где-то виденной. Психоз начинает разыгрывать всякими дикими предположениями, я даже замедляю шаги. Не понимаю, чем он вызван, но ноги передвигаю с трудом. Женщина внезапно поворачивает ко мне лицо, и я останавливаюсь. Милена.

Наверное, на моем лице предельно глупое выражение, потому что женщина в белом начинает улыбаться.

- У тебя, какая-то, связь с всевышним, - заикаясь, бормочу я..

- Конечно. Телефонная.… Остановилась на обратном пути из Вологды. Была у

своей бабушки. Болеет старушка.

Боюсь спросить, надолго ли она и почему отыскала меня.

- Пойдем ко мне. Отдохнешь с дороги. Я один.

- Я знаю, - отвечает Милена.

Я больше ничего не спрашиваю. До сих пор не верю в реальность. Может быть, и в самом деле обыкновенный психоз на нервной почве…

- Я как раз купил … в магазине.… Есть дома водка, но ты, наверное, не пьешь, - бормочу я, пытаясь отыскать ключи.

- Посмотрим, - загадочно отвечает она.

Она идет впереди, и я могу лишь представить усмешку на ее губах. Милена безошибочно находит подъезд и останавливается на нужной площадке. Наверное, у меня и правда, белая горячка. Мы входим в квартиру, я закрываю замок на два оборота, затем вынимаю ключ из скважины и сую в карман куртки. Хорошо бы незаметно спустить его в унитаз. Милена наблюдает за моими манипуляциями и улыбается.

Я шагаю к ней, сжимаю ее плечи.

- Это, в самом деле, ты?! – мямлю я и суюсь своей небритой рожей в ее щеку.

Чувствую гладкость ее капюшона.

- Прости, я не брит…

- Ничего. Успеешь. Я не тороплюсь, - отвечает она на мой незаданный вопрос.

Меня радуют гарантии из ее слов, но настораживает жестковатый тон – словно женщина явилась, чтобы привести в исполнение какой-то приговор, но казнить меня еще раз, разве справедливо? Разве меня не надо пожалеть? Прижимаюсь к ней плотнее и чувствую, как тепло ее тела передается моим окоченевшим суставам. Чудо продолжается не-долго. Милена вдруг отстраняется, снимает свой белый плащ и проходит в комнату. Она зрелая женщина и держится уверенно. Не то, что некоторые…

Милена бросает сумочку на диван и в этом жесте тоже есть что-то обнадеживающее. Наверное, сейчас у меня уже можно прощупать пульс. Странно, но уже поверив в реальность происходящего я все еще не могу расслабиться, боюсь сделать резкое движение, брякнуть что-нибудь не к месту и не ко времени,…Как будто это не та девчонка с которой мы познавали радости жизни в потайных углах общежития, а какой-то инспектор, или судья…