Ботаники не сдаются (СИ) - Логвин Янина - Страница 97

— Кать, ты смерти моей хочешь? Я чуть слюной не подавился. Вот это сюрприз!

— Я это сделала, Ванька! Я переживала жуть! Они ведь меня слушали? То есть, я хотела сказать — слышали?

— Слышали! И не только, но еще и смотрели. Умка, только не говори, что в своем Мюнхене тоже выйдешь на доклад в купальнике. Ты понимаешь, что это будет нечестно по отношению к другим участникам? Нагло воспользоваться внешностью? — я смеюсь, глядя в голубые глаза, горящие радостью. Провожу рукой по ее волосам. — Кстати, я еду с тобой. Не хочу тебя одну отпускать туда, где полно очкастых умников. Ты моя! А еще ни за что не пропущу момент, когда ты заткнешь всех за пояс.

— Ура! Ванька! Я тебя люблю! Очень! Ты, главное, мне подготовиться дай, ладно?

— Ладно, — обещаю. — Только покусаю сначала немного в нежных местах, — рычу не зло, — заслужила! Ну иди же сюда, моя Умочка…

Под утро, когда я всю ночь корплю над рефератом по философии, а брат возвращается домой после прогулки с очередной девчонкой, он застает меня за столом с ноутом и поднимает мои усилия на смех.

— Да кому это нужно, Клон? Четыре часа утра, забей! Нашел из-за чего не спать! Твою ж мать… — он подходит к столу и берет в руки учебник. Изумляется, прочитав название: — Прикладная метафизика? Серьезно?!

— Отвали! Мне нужно. Я уже почти закончил. — Я отбираю у брата учебник и возвращаю на место.

— Ну, хочешь, давай матери позвоним. Она скажет Градову и вопрос отпадет сам собой.

— Исчезни, Даня! А лучше растворись в пространстве. Кстати, Клон, ты не думал насчет своей квартиры? Может, в Черехино поживешь, а?

Данька стягивает футболку через голову, бросает ее в кресло и разваливается на диване, сыто растягивая сильное тело.

— Не борзей, мне тут нравится! Я и так дома редко появляюсь. Твоя мелкая меня терпеть не может.

Он еще немного думает и выдает:

— Слушай, а может, мне ей тоже конфет купить? А что? Пусть жует и знает, какой я добрый.

— Только попробуй! Сам виноват. Нечего было светить голой задницей.

Даня не был бы сам собой, если бы не фыркнул между прочим.

— А ты уверен, Птиц, что только задницей?

Он не ожидает, но я дотягиваюсь до него. Запускаю учебником метафизики по наглой роже, так похожей на мое лицо, и слышу в ответ хохот. Но мне удается и его оборвать.

— Уверен! На что там смотреть, Клон? Нет, ну если с лупой, то я не спорю. Природе тоже нужно на ком-то отдыхать, раз уж мне все лучшее досталось.

— Че-го?!

POV Катя

— Ва-ань?

— М-м?

— Ты научишь меня танцевать хип-хоп? Мне не хватает наших уроков.

Вчера у фонтана в «Трех китах» состоялся брейк дэнс батл ребят Воробышка с командой Димы Борзова и наши парни уверенно «сделали» соперников. Мой Воробышек был лучшим — обожаю на него смотреть. А вот ловить на Ваньке заинтересованные взгляды других девчонок — не очень. Так же, как замечать их попытки обратить на себя внимание. Но я справлюсь. Со всем справлюсь! Пока синие глаза рады мне, я буду им верить. Все остальное неважно. Особенно, когда оказываешься у Воробышка в руках.

Его руки ласковые и требовательные, и всегда меня находят. Мне это нравится. Ванька нравится. Не знаю, смогла бы я теперь жить без него.

Лучше об этом никогда не узнать.

Ванька лежит на животе, смяв щекой подушку, я лежу на нем и сонно вычерчиваю пальцем на загорелой лопатке странные узоры. Уткнувшись носом в спину, обнимаю крепче. Просыпаться ужасно не хочется, но уже позднее утро и мне пора возвращаться.

Сегодня я первый раз открыто не ночевала дома и немного переживаю. Родители у меня, конечно, люди современные, но все равно им еще ко многому следует привыкнуть. И в особенности к тому, что их средняя дочь настолько повзрослела, что теперь звонит в одиннадцать часов вечера и сообщает о том, что останется ночевать у своего парня. Честно, вчера язык еле повернулся сказать. Хорошо, что мама все поняла.

— Конечно, Умка, — сонно обещает Ванька. — Все что захочешь.

— Очень хочу! Вань?

— М-м?

Я провожу по теплой спине губами. Приподнявшись, целую его шею у затылка. Шепчу в ухо, не без обещания в голосе.

— А чего хочешь ты? Скажешь?

Потому, как напрягаются сильные плечи, я догадываюсь, что он окончательно проснулся.

Ну вот, всего секунда и меня уже прижимают к груди. Солнце льется в окно, день обещает быть светлым и радостным, и глаза в опушке темных ресниц горят синим-синим.

До чего же он красивый — Ванька. Так и хочется зацеловать.

— Катя, ты уверена?!

Говорю же — смешной. Еще спрашивает. И я отвечаю его же словами, касаясь губами ключиц:

— Все что захочешь!

Дома, на площадке у дверей квартиры родителей, я замечаю незнакомого парня. Он быстро сбегает по лестнице вниз, не поднимая лица, и я, уступив ему путь, оглядываюсь и удивленно пожимаю плечом. Кто бы это мог быть?

— Привет, — войдя домой, здороваюсь с Костиком и Лялькой, застав парочку неразлучников в прихожей.

Сегодня на Костике нет черного парика и макияжа «а-ля гот», волосы отрасли, и в джинсах и светлой футболке парень выглядит симпатичным и неуклюже-милым. Я и забыла, каким Сердюкин может быть. Лялька тоже умыта, вот только губы у сестры странно дрожат, словно она готова вот-вот расплакаться. И почему-то руки вцепились в Костика, который… хм, вдруг повзрослел?

Я смотрю на Сердюкина, понимая, что в нем что-то изменилось. Еще неуловимо, и все же. Вон, даже тощие плечи развернулись.

— Костя, что случилось? И кто этот парень, который только что ушел? Ляльку что, кто-то обидел?! — я не на шутку тревожусь, но Костик вдруг улыбается.

— Вчера твои Воробышки отлупили моего брата с компанией. Поймали всех у дома. Вот он сегодня к Оле извиняться и приходил. У него теперь фингал на пол-лица, стесняется на людей смотреть.

— Да?! — ну и Ванька! Когда только успел! А мне хоть бы словечком обмолвился!

— Да! Они отлупили, а мы теперь ссоримся! — обиженно хлюпает носом Лялька.

— Но почему? — удивляюсь я. — Ты, конечно, извини, Костик, но твой брат сам напросился. Я не пойму, Оль, тебе этого бандита что, жалко? — поворачиваюсь к младшей. — Вспомни, как он издевался над вами.

— Да конечно же нет! Просто… — Лялька толкает Сердюкина локтем в бок. — Скажи ей, Котэ.