Прыжок с кульбитом и валидолом (СИ) - "Сербский" - Страница 27

- И что делать? - пребывающий в прострации Толик-баянист повторил насущный вопрос.

Не спрашивает, слава богу, кто виноват...

- Искать свою нишу, - не стал томить слушателей я. - Например, изменить стиль на блюз.

- Да? - ошалел Толик-баянист. - Блюз?

- Вот посмотрите, - я взял гитару. - 'Эй моряк, ты слишком долго плавал. Я тебя успела позабыть'...

- Блюз? - Толик не мог прийти в себя.

- Да, простой квадрат. Буги-вуги умеют все. И к Томке нет вопросов по громкому вокалу в веселом темпе. А если попробовать прошептать? Медленно, с эротичным придыханием? Эй, моряк... Ты слишком долго плавал... Она его устала ждать, понимаете? Но ждет! Он придет. Тома, давай.

Томка попробовала, и сразу получилось. Простая мелодия, известные аккорды, но медленно... С аспирацией... Так никто не делал. А мы сделаем!

В таком же стиле отработали песню о Тбилиси 'Расцветай под солнцем Грузия моя', а следом 'Подари мне платок, голубой лоскуток'.

- Как считаешь, Сеня? - обратился я в пустоту зрительного зала.

Там, в последнем ряду, заседал бывший десантник Семен Трофимов, командир комсомольского патруля. В мое время его назвали бы фанатом. Не всего нашего оркестра, одной лишь Тамары. Но поскольку Сеня не имел возможности вести блог в интернете и дежурить у подъезда певицы, Трофимов молча фанател на репетициях, в темноте зрительного зала. У Сени была еще одна тайная страсть - барабаны. Этот секрет полишинеля выдал как-то Толик-баянист. Он благосклонно позволял Сене барабанить в наше отсутствие, столько, сколько душе угодно. Взамен комсомольский патруль обеспечивал полный порядок на танцах.

- Отлично, - пробасил Сеня. - Сегодня открылась новая грань таланта Тамары.

Ни фига себе, заявочка! Музыкальная критика круче, чем у Артемия Троицкого.

Жаль, что Сеня погибнет в смутные девяностые. Его комсомольский патруль постепенно превратится в мощную группировку, где 'пехоту' наберут из спортсменов, а 'быками' станут воины-афганцы с боевым опытом.

Кстати, Гоша тоже исчезнет с бандитского небосклона примерно в это же время. На крыше собственной виллы в Испании его достанет неизвестный снайпер. Это событие сделает Гошу звездой телеэкрана, правда посмертно. Гошу не жаль, а вот Сеню надо из этого дерьма вытаскивать.

Вслух, однако, я высказался нейтрально:

- Спасибо за реплику.

И в завершение выступления убил всех гитарным рифом группы Дип Пёпл 'Дым на водой'. Народ замер в шоке.

- На танцах будет полный песец, - заявил я с полным основанием.

Этот несложный, но гениальный хит до сих пор пользуется успехом. А женский вокал на русском языке народ примет как надо. Вещь новая, Дип Пёпл ее только разучивает.

После репетиции Тома внезапно нарушила правила конспирации, ею же давно установленные:

- Антон, если не спешишь, проводи меня домой, - она коснулась рукой щеки, чего раньше на людях себе никогда не позволяла. - Боже мой, ты побрился...

О вечернем освещении на поселке в это время думать еще не начинали, а луна заменить фонари даже не пыталась. Звездное небо тоже являлось слабым утешением. Тамара взяла Антона под руку, смело поцеловала в щеку:

- Ты сильно изменился.

- Это точно, - согласился я за Антона. - Школа на днях закончилась.

- Я не об этом...

Продолжить мысль девушке не удалось - навстречу из-за поворота шагнула темная фигура:

- Закурить найдется?

- Не курю, - автоматически я задвинул девушку за спину. Богатый жизненный опыт прямо-таки кричал о надвигающихся неприятностях.

На поселке, помнится, в далеком 71 году Антона никогда хулиганы не трогали, все пацаны знали о его музыкальных талантах. Однако береженого бог бережет.

- А если найду? - фигура надвинулась.

Это был вызов. После такого вопроса прилетает в лоб независимо от того, найдут или нет. Фигура демонстративно прикурила собственную сигарету, и яркое пламя спички осветило лица, желающего покурить тоже.

Преграду на пути я узнал - это был Гвоздь, известная личность, сантехник гипсового завода. Бузотер и конченый урод, Гвоздь отсидел какой-то срок по хулиганке, и теперь комсомольский патруль постоянно мучился с ним на танцах.

- Музыкант? - придурашно удивился он. - Не узнал, пардон. Сбацай чего-нибудь.

Прозвище 'Музыкант' образовалось недавно, однако прилипло крепко.

- В другой раз, - отрезал я без вызова в голосе. - Мама дома ждет.

-Не уважаешь, значит? - ухмыльнулся Гвоздь.

А вот это была серьезная предъява. Уважаешь - играй. Не уважаешь - в лоб.

- Дед, - возмущенно, впадая в бешенство, зашипел Антон. - А давай-ка я его, голубя, с правой руки...

- Стоп, - спокойно шикнул я. - Нам с тобой пофиг, перетопчемся, а девчонке здесь жить.

Не дождавшись ответа, Гвоздь блеснул фиксой, чтобы изречь что-то новое, но его перебила Тома.

- А ты не охренел, котик? - ласково поинтересовалась она.

- На музыканта наезжаешь, - без спроса влез в разговор я. - Это косяк.

В нынешние времена еще действовали правила, то есть понятия. Одно из них запрещало забижать музыкантов. Это считалось постыдным делом, во всех смыслах моветон. Беспредел пресекался строго, 'люди' могли 'спросить'. И хотя слово 'наезд' прозвучало внове, Гвоздь прекрасно понял смысл. От Антона он ожидал растерянности, заверений в вечной дружбе и, как следствие этого, песню. В знак покорности и унижения.

С другой стороны, в случае прекословия, он был готов к силовому варианту. Загасить пацана проблемой для него не представлялось.

Но вот достойного отпора, со спокойной уверенностью и насмешливой улыбкой, он вообразить не мог. Конечно, Гвоздь не жил в девяностые, когда каждый мог попасть на счетчик или стрелку. Я попадал, и да ну его нафиг, этот грустный опыт.

- Чего?! - набычился Гвоздь. - Рот закрой, коза!

У забора в кустах подозрительно шуршало, Тамара разгневанной ланью раздувала ноздри. Антон, не оставляя мысли о примерке 'с правой руки', восхищенно присвистнул - такой наглости от себя, то есть меня, он не ожидал.

Тем временем я продолжил:

- На понт берешь? Маруху не тронь! Ты, Гвоздь, берега попутал.

- Фильтруй базар, фраер, - пробормотал он, скрывая растерянность.

Я не стал развивать эту тему.

- Под кем ходишь, Гвоздь? Косяка ты упорол, завтра у Гоши добазарим по теме.

- Гоша твоя подписка? - был бы стул, Гвоздь бы сел.

- Завтра, Гвоздь, - увлекая за собой девушку, я обогнул застывшую преграду.

Перед калиткой дома Тамара заметно выдохнула.

- Знаешь, какой он козел? - прошептала она.

- И знать не хочу, козел он или петух гамбургский, - отрезал я. - А вот отношения с Гошей проверить следует.

Тома щелкнула выключателем, во дворе зажглась лампочка дворового фонаря. И сразу стала заметна мужская фигура, таящаяся под яблоней. Не раздумывая, я поднял с дорожки половинку кирпича и метнул в темную фигуру. Нормальный человек не будет прятаться в чужом дворе, а ненормальный сейчас пожалеет о глупой засаде.

Фигура явственно хрюкнула, потом булькнула, валясь на колени. Ухватив грабли, Тамара метнулась в тень.

- Сережа, что ты здесь делаешь?! - послышался удивленный вскрик.

- Кто это? - вооружившись лопатой, я подошел ближе.

Прижав руки к животу, скрюченное тело тихонько стонало.

- Пезабольский Сергей, заместитель заводского парторга, - прошептала Тома. - Он меня замуж звал...

- И что?

- Теперь ничего! Я, дура, обещала подумать. А вчера Сережа намылился меня провожать с заявлением, что другим ухажерам ноги повырывает...

- Хорошенькое дело! - возмутился я. - Чужими руками жар загребать? Выходит, он подговорил Гвоздя здесь дежурить. А вдруг об этих фокусах парторг узнает?

- Не надо парторга... - Сергей Пезабольский со стоном поднялся, чтобы поковылять мимо нас на выход.

- Дед, а если бы убил? - пробормотал Антон.

- Мы на своей территории! - напыщенно произнес я. - Нечего тут в кустиках прятаться.