Синтраж. Том 1 (СИ) - "Гарсиа Икиру Сет" - Страница 78

«Нет, он не видит пуль. Просто сам звук выстрела предупреждает его, о необходимости уклонятся. Можно попытаться предугадать его движение, но даже мне это будет сложно».

Снайпер переключает своё внимание на ведущего организатора.

«Если убить его сейчас, то необходимость в сражении исчезнет».

Винсент касается пальцем курка, но не может нажать.

«Проклятье, проф-ограничение не позволяет мне убить официального нанимателя, даже если я под прикрытием. Кто бы мог подумать. Надо что-то делать. Необходимо, чтобы кто-нибудь отвлёк офицера, иначе я в него до ночи не попаду. Чем там занят монах?»

Выстрел — пуля врезается в стену над головой Умы, и тот открывает глаза. И когда юноша поднимается, авинец ощущает в нём сильные изменения: монах испытывал удовольствие. Он так и искрит положительной энергетикой, готовой поглотить всё вокруг себя. Нечто двигало юношей, подобно лавине, безостановочной череде взрывов, бездонному океану света. Света необратимости. Энергетика сопоставимая со светом офицера нобилити. Но, в отличие от концентрированного излучения судьи, монах беззаботно рассеивал свой жар при каждом движении.

Ума в один прыжок оказывается возле умирающего паукообразного дрона, вытаскивает из него свой гигантский меч и, раскрутив его вокруг себя, кидает «жнеца» вверх. Прямоугольный клинок взлетает в воздух и по дуге летит к офицеру нобилити. Юноша срывается с места и мчится к противнику на опережение. «Жнец» достигает пика полёта и начинает падать — монах на полпути к цели. Ещё десять шагов, девять, восемь, семь, шесть. Ума прыгает — Кристо принимает широкую стойку. Монах хватает свой меч в воздухе и обрушивает на судью всю накопленную силу. Удар, способный расщепить стальное древо «весего».

Кристо Чак останавливает удар, до предела напрягая руки и хватая меч в одно движение, зажав его над собой ладонями. Сила против силы. Ударная волна отбрасывает рыжие пряди с лица офицера, и Ума улавливает озорные нотки во взгляде взрослого мужчины.

— Ну наконец-то, — Кристо не выпускает клинок. — Я уже было заскучал. Только не говори мне, что это твой лучший удар.

Монах поворачивает лезвие и вырывает оружие из захвата. Разворот, свист — судья пригнулся. Кристо в момент оказывается рядом и бьёт со всей силы, уже не думая о том, чтобы сдерживаться. Ума закрывается широким мечом, и меч стонет, когда принимает на себя кулак офицера. По рукам бьёт отдача, сила удара отбрасывает юношу. Не останавливаться! Вращение, свист — Кристо припадает к земле и бьёт ногой по пролетающему над ним сплаву из смерти и страха. Монах выпускает меч из рук, и «жнец» взлетает вверх. Судья и участник обрушивают друг на друга весь арсенал своей боевой техники. Не думать. Пусть тело двигается само: легко, быстро, сильно. Кто первый поддастся боли — проиграет.

Хлопок-выстрел вынуждает противников отпрянуть, но пуля снова не находит свою цель. Авинец выбрал наилучший момент: Ума хватает свой падающий после непродолжительного полёта меч и продолжает. Раз, два, раскручивая смерть, пальцами цепляя спиральное окончание рукояти и меняя траекторию ударов, монах вынуждает офицера отступить. Выстрел — Кристо успевает дёрнуться в сторону, пуля пролетела близко, очень близко — хорошо. Вращение, свист — судья ныряет под меч. Выстрел — почти, ещё чуть-чуть. Вращение, свист, выстрел — пуля насквозь пробивает ладонь офицера. Вращение на грани разрыва мышц, свист рассекаемого воздуха подобен плачу. Выстрел — мимо. Кристо скользит тенью, оказываясь между монахом и стрелком, и не думая о снайпере, снова перехватывает лезвие «жнеца». Руки вздуваются венами, ладони смыкаются на металле, офицер выполняет боковое сальто и обезоруживает монаха.

Ума не сдаётся. Искусство девятое — космическая длань, техника внутреннего кулака. Судья не успевает уклониться, но успевает ударить ладонью в ответ. Офицер выдерживает удар — монах отлетает на добрый метр. Хлопок — Кристо скользит в сторону, но выстрел-таки оцарапывает ему бедро.

Затишье. С уголка губ офицера стекает струйка крови:

— Не плохо, — говорит Чак, — не плохо. Но если вы продолжите, то боюсь, мне придётся вас убить.

Уму рвёт кровью, он просовывает пальцы себе под рёбра, нажимает не жалея сил, и кашель ослабевает. Кристо ждёт, когда монах признает поражение.

«Ещё не всё», — думает Ума. «Мы ещё можем победить», — решает змей девяти искусств. «Веселье в самом разгаре», — говорит нечто кровожадное и безумное внутри юноши.

Кун Антис вытаскивает из ноги и живота вонзённые туда спицы и с трудом заставляет себя встать. Винсент Зой заряжает новую обойму. Ума Алактум поднимается с кровавой улыбкой на лице и ловит взгляд охотника.

«Если нападём все вместе — у нас появится шанс».

Мальчишка-раб, в оцепенении наблюдавший сцену боя, осознаёт только одно — это безумие. Они уже и сами не понимают, зачем сражаются. Почему они так сильно хотят убить организатора турнира? Потому что он для них зло? Бред. Это всё бессмысленно, нужно это остановить. Нужно вмешаться…

Ума решает, как будет действовать дальше: «один на один использовать технику захватов неразумно, но сейчас с раненой рукой даже офицер не сможет вырваться достаточно быстро. С огневой поддержкой авинца мне нужно приблизиться и обездвижить его всего на секунду, остальное за Куном».

Ягуар и змея начинают движение, огненный саламандра ждёт.

«Выстрел заставит его сместиться, я пойду на опережение, сначала схвачу раненую руку, затем ногами удержу здоровую. Зафиксирую технику распятья, но он не упадёт, он выдержит мой вес. Кун ударит, вероятно, чтобы не тревожить свои раны, одной рукой. Кристо может остановить удар ногой: он сможет удержать мой вес, стоя и на одной ноге. Тогда стреляет снайпер, Кристо придётся упасть, чтобы избежать попадания. В этом раскладе у него шансов нет. Остаётся надеяться, что он, как и прежде, будет использовать только физическую силу. Остаётся надеяться? И почему у меня плохое предчувствие?»

Затишье перед бурей подошло к концу. Тяжёлое дыхание, казалось бы, заглушило все звуки мира. Кровавая буря не обещала оставить никого в живых. Винсент касается курка — выстрел. Ума и Кристо — два размытых пятна — скользят навстречу друг другу…

— ХВАТИТ!!!

Все присутствующие одновременно хватаются за голову. Разрывающий крик, вопль внутри головы каждого, вынуждает остановить бойню. Блюс Элджейс не выдерживает напряжения и теряет сознание. Нечеловеческий голос с проскакивающими детскими нотками затмевает мир пеленой шума и тяжести. И каждый, продираясь сквозь эту пелену, поворачивается в одну сторону, чтобы посмотреть на одиноко стоящего возле навеса ребёнка. На телепата невероятной силы…

***

Ангар погрузился в метель, непроглядную плотную завесу ментальной атаки.

— ОСТАНОВИТЕСЬ! Я ВАМ НЕ ВРАГ!

Бесполезно. Никто из них не доверится телепату. Для мальчишки основной проблемой было количество объектов, которых он намеревался сдержать. Офицер нобилити и монах Лиан-Чжунь упорно воздвигали пси-блокаду, не позволяя угрозе проникнуть в свой разум. Хантер-кросс не старался сопротивляться, он просто позволил своему звериному «Я» принять на себя ментальное воздействие. Но тяжелее всего было с авинцем: он был слишком далеко и имел природный иммунитет к пси-атакам. Для того чтобы справиться, приходилось думать о себе во множественном числе.

Ребёнок решил для начала ослепить всех присутствующих. Пусть для них начнётся пурга. Метель, порождённая разумом и там же существующая, должна была их замедлить. Особое усилие направить на снайпера, стараясь оглушить и сузить его восприятие.

Дальше — импровизировать. Если хантер прикрывается свои зверем как щитом, тогда мы просто вытащим этого зверя наружу, дадим ему полный контроль над телом и немного подстегнём. Сейчас его зверь будет думать, что монах — это враг. Что ж, отпустим монаха, пусть он разбирается с кроссом. Теперь у мальчишки достаточно сил, чтобы пробиться в разум офицера. Захватить — нет. Но пробиться можно.