Труп Гидеона (ЛП) - Чайлд Линкольн - Страница 34

— Сессна один-четыре-девять-шесть-девять, на связи диспетчерская Лос-Анджелеса. Ближайший к вам аэропорт — Бейкерсфилд, в тридцати пяти милях на десять часов, взлетно-посадочные полосы 16 и 34.

— Один-четыре-девять-шесть-девять, — ответил Фордис, — вас понял, разворачиваю самолет на десять часов на Бейкерсфилд.

— Снижайтесь до 7700 и стабилизируйтесь, — послышался голос диспетчера.

Фордис нажал кнопку на консоли.

— На связи Лос-Анжелес-Центр. Выйдите на связь в тридцати четырех милях от Бейкерсфилда.

Тем временем плотное облако дыма чуть поредело, и Гидеон сумел рассмотреть, что небо заполонили облака. Простирающаяся под ними земля казалась туманной, размытой и неприметной, и лишь несколько небольших участков зелеными пятнами промелькнули где-то внизу. Он взглянул на высотомер: игла медленно скользила вниз.

— Мы снижаемся? — прохрипел Гидеон.

— Таков уж закон гравитации, — хмыкнул Фордис. — Как только опустимся на высоту, подходящую для полета на одном двигателе, все будет в порядке. Мы всего в тридцати с хвостиком милях от Бейкерсфилда. Давай-ка я еще раз попробую запустить левый двигатель, — он щелкнул переключателем. Затем еще раз. — Черт. Он полностью сдох.

Гидеон почувствовал боль в кончиках пальцев и лишь тогда осознал, что изо всех сил вцепился в сиденье. Он медленно разжал хватку и приказал себе расслабиться. «Все хорошо. У Фордиса все под контролем». Агент ведь был опытным пилотом. Он знал, что делать. Так почему же Гидеон не мог перебороть накатывающую панику?

— Стабилизация на 1900 над уровнем земли, — произнес Фордис. — Мы будем на взлетно-посадочной полосе Бейкерсфилда через 10 минут. Что ж, теперь тебе будет, что рассказать дома…

Внезапно справа от них раздался сильный взрыв, повлекший за собой вибрацию, пронесшуюся по всему фюзеляжу. Гидеон сжался, инстинктивно защищая лицо руками.

— Что это было?

Фордис резко побледнел.

— Взрыв правого двигателя.

— Взрыв?! — теперь темные маслянистые клубы валили со стороны второго двигателя. Оттуда слышался мерзкий, наполовину кашляющий, наполовину скрипящий шум, а затем и он прекратился — двигатель сдох — пропеллер остановился.

Гидеон потерял дар речи. Это был конец — в этом у него не было сомнений.

— Мы все еще можем планировать, — пробормотал Фордис. — Я постараюсь совершить скользящую посадку на этой мертвой посудине.

Гидеон облизнул пересохшие губы.

— Посадка с неработающими двигателями? — спросил он. — Звучит не очень…

— Так и есть. Помоги мне выбрать место для приземления.

— Помочь тебе…

— Смотри в окно ради всего, на хрен, святого! И найди мне какую-нибудь плоскую открытую площадку!

Гидеона охватило страннейшее чувство нереальности происходящего. Так бывало только в кино, в обычной жизни такое просто не могло случиться! Потому что, если б это была настоящая жизнь, от страха он бы просто не нашел в себе сил двигаться. А вместо этого он обнаружил себя у окна, разыскивающим места для возможной посадки. Туман на уровне земли несколько рассеялся, и теперь Гидеон видел, что под ними лежал сплошной горный хребет. За ним местность уходила в узкую долину, все еще затянутую туманом и окруженную густыми лесистыми холмами.

— Не вижу землю из-за тумана. Сколько у нас времени?

— Счет на секунды, — Фордис снова что-то колдовал над панелью управления: подвинул вперед U-образный рычаг и выполнил какие-то махинации с кнопками и тумблерами. Несмотря на чрезвычайную экстремальность этой ситуации, голос агента звучал спокойно.

— Уравновесились на восьмидесяти, — наконец сказал он. — Это выиграет нам еще несколько миль. Так что там насчет чертовой площадки?

— Впереди все еще ни хрена не видно, — Гидеон моргнул и отер пот со лба. — Как, черт возьми, тебя угораздило потерять оба двигателя?

Вместо ответа Фордис сжал губы в тонкую линию.

Гидеон уставился в окно кабины, всматриваясь в местность до боли в глазах. Они подлетали к хребту. Видимость тем временем медленно улучшалась, и тут Гидеон увидел это: среди обрывков тумана замелькала крохотная лента асфальта, бегущая вдоль долины.

— Там есть дорога! — взволнованно воскликнул он.

Фордис быстро сверился с картой.

— Шоссе 178, — он снова взялся за гарнитуру. — Мэйдэй, мэйдэй, это Сессна один-четыре-девять-шесть-девять на канале 121.5. Второй двигатель вышел из строя, повторяю, второй двигатель вышел из строя. Я пытаюсь совершить вынужденную посадку на шоссе 178, к западу от Миракл-Хот-Спрингс.

Интерком молчал.

— Почему никто не отвечает? — запаниковал Гидеон.

— Мы слишком низко, — ответил Фордис.

Они были на высоте четырнадцати сотен футов над уровнем земли, и почти уже достигли хребта. Возникло мимолетное ощущение, что они не смогут его преодолеть.

— Держись, — сказал Фордис. — Мы просто обязаны со всем этим справиться.

В гнетущей тишине, они парили над бесплодным рельефом. Ветер свистел в двух умерших пропеллерах. Обрывки дыма срывались и улетали прочь. Гидеон понял, что уже несколько секунд задерживает дыхание, и шумно выпустил воздух из легких.

— Что там у нас? — спросил он.

— Думаю, мили две, — ответил Фордис. — Высота тысяча сто. Устойчивая глиссада.

— Шасси выпустил?

— Еще нет. Это бы увеличило наше сопротивление… ох, твою мать!

Они пронеслись в опасной близости над гребнем хребта и стали опускаться в долину за его пределами. И тут в поле их зрения сквозь завесу тумана проступил новый элемент пейзажа: там был еще один — более низкий — хребет, покрытый возвышающейся рощей секвой, статных и величественных, преграждающих им путь к шоссе.

— Да это гребаный ад! — снова прошипел Фордис.

Гидеон никогда не слышал, чтобы агент выходил из себя, и это зрелище по-настоящему напугало его. Он посмотрел на свои руки, сжал их, а затем повторил эти действия еще раз, словно пытался прочувствовать, что они до сих пор его слушаются. Внезапным озарением к нему пришла мысль, что он не боится умереть — возможно, это даже лучше, чем то, что… грядет через одиннадцать месяцев. Возможно.

Лицо Фордиса стало белым, как мел, по его лбу струился пот.

— Национальный Лес Секвой, — прохрипел он. — Я собираюсь пробиться сквозь него. Держись.

Самолет направился к неровному гребню хребта, затененному массивными деревьями с крошечными остроконечными вершинами. Снова выровняв самолет, Фордис направил его к анфиладе между несколькими исполинскими деревьями. В последний момент он резко наклонил самолет вправо.

Гидеон почувствовал, как мир вокруг него перевернулся. Нос самолета резко нырнул вниз.

— Боже! — воскликнул он. Он даже не был уверен, что это было: просто восклицание или молитва. Его накрыл миг настоящего животного ужаса, когда огромные красноватые стволы пронеслись мимо него всего в нескольких футах, а самолет прошел сквозь них словно волна прибоя. И тут перед ними раскинулось совершенно ясное небо. Лента 178-го шоссе мягко изгибалась впереди, и по ней ползло несколько машин.

— Пять сотен футов над землей, — сообщил Фордис.

— У нас получится?

Сердце Гидеона бешено колотилось. Теперь, когда они миновали лес, и появился шанс на выживание, он почувствовал непреодолимое желание жить.

— Не знаю. Из-за этих маневров мы сильно потеряли высоту. И у меня в запасе остался всего один поворот. Придется приземляться прямо в поток машин, по направлению движения, а не против. Тогда у нас будет хоть один шанс…

Они начали медленно поворачивать к шоссе. Гидеон наблюдал, как Фордис выпускает шасси.

— Впереди деревья, — воскликнул Гидеон.

— Я вижу!

Еще одно рваное движение, и Гидеон услышал резкий треск ветвей под брюхом самолета. Затем Фордис чуть повернул штурвал, чтобы выровняться над дорогой — и все это в тридцати футах над поверхностью…

Перед их взором возник грузовик, и они неумолимо стали к нему приближаться — столкновение было неминуемым. Гидеон закрыл глаза. Послышался жуткий скрежет, когда одно из колес самолета спружинило, ударившись о крышу кабины грузовика. После этого самолет вильнул в бок. Фордис сумел выровнять его и направить строго вдоль дороги, высоко задрав нос, пока грузовик, который они обогнали, отчаянно пытался затормозить.