Кудель кровавого льна. Книга первая (СИ) - "Принцесса Штальхаммер" - Страница 59

***

— Успокойся, дочка, всем свойственно ошибаться.

— Но не пятый раз подряд! — маленькая дриада опустила тяжёлый материнский лук и обиженно надула губы. Застрявшая в вершке от намалёванной мишени на груди трупа стрела словно дразнила её трепыхающимися на ветру полосатыми перьями, а мёртвые губы повешенного на суку браконьера как бы застыли в дерзкой улыбке. — Ох, мне никогда не попасть в этот крошечный кружок, только стрелы извожу понапрасну!

— Не получится в пятый раз, получится в шестой, главное — ни в коем случае не опускать руки, — Элиан ласково погладила дочь по короткой, усыпанной едва заметными пятнышками шёрстке на спине и подала ей новую стрелу. — Не плачь, Шай’Зу.

— Я же просила не называть меня Шай’Зу, — пуще прежнего надулась девочка. — Глупое прозвище от глупых сестёр. Я Виолетта Морэй, дочь Элиан Морэй родом из Млаас Ауфа, из Зачарованных Пущ!

— Верно, Виолетта, и как дочь Элиан ты обязана научиться стрелять из лука, чтобы она гордилась тобой. Давай ещё раз. Подними лук, вложи стрелу в сипер, захвати тетиву большим пальцем, а его захвати указательным и средним. Твоя рука должна быть твёрдой и не дёргаться, иначе цель ты никогда не поразишь даже если подойдёшь к мишени вплотную. Вот так, умница. Натягивай струну.

— Тяжело! — захныкала юная лучница, напрягая мышцы.

— Знаю, дочка, знаю, но о стимуляторах забудь, они — яд. Глаза оба открыты. Рука тверда. Задержи дыхание. Давай, отпускай.

Шёлковая тетива, несмотря на потёртую крагу, ужалила левое предплечье. Шай’Зу зашипела. Но не от боли.

— Уже лучше, — голос матери был мягок, в нём не было ни нотки осуждения или злости. — Прямо в правое лёгкое, смерть в мучениях уже обеспечена. Давай-ка ещё разок.

— Ничего у меня не выйдет, я бездарь! — маленькая дриада готова была разреветься с досады. На её пухлой правой щёчке, усеянной веснушками, отпечатался след от тетивы.

— Не надо так говорить, дочка, прошу тебя, — мать присела на мягкий ковёр из сочной травы и обняла дочь, поцеловала её в горячий лоб. — Помни, чему я тебя учила: не целься слишком долго, рука быстро устанет, тогда промахнёшься и впустую истратишь стрелу. И не ёрзай, будь спокойнее. Твоя жертва не будет стоять на месте и ждать, пока ты прицелишься. Важно не выдавать своего места положения, чтобы не оказаться обнаруженной, а ты скачешь как горная козочка.

— Опять ты называешь меня Козочкой! Не Козочка я!

— Не пищи, дочка, не нервничай. Утри слёзы. Натягивай стрелу до уха и одновременно прицеливайся, как только перья коснутся мочки — отпускай плавно, без резких рывков. Правую руку продолжай держать у уха, не опускай и не поднимай её, иначе собьёшь левую, держащую лук. Как твоё предплечье, болит?

— Ерунда, — Шай’Зу шмыгнула носом, натянула лук и отпустила тетиву намного раньше — как только шелестящие перья стрелы коснулись потрескавшихся, обветренных губ. Раздался чавкающий звук, смешанный с хрустом, и полураздетый изуродованный труп закачался, пронзённый седьмой стрелой.

— Молодец, — Элиан потрепала дочь по распущенным рыжим волосам. — Я горжусь тобой… Шай’Зу.

— Мама!

— Это было здорово! — рискнула пискнуть Аврора уже после того, как возвратившийся капитан Сьялтис, побагровев от злости, схватил швабру и разогнал ребятишек. — Элизабет всегда говорила, что дриады стреляют лучше всех на свете!

— У меня был учитель, который верил в меня несмотря ни на что, — скромно промолвила Козочка, пряча лук в резной футляр. — Надеюсь, Иезекииль доволен, что остался жив и здоров.

— Не вижу, чтобы он был доволен, — с улыбкой заметила Аврора.

Капитан, избавившись от въедливой ребятни, отчитывал своего квартирмейстера за неповиновение приказам, то и дело замахивался на него и топал тяжёлым сапогом с кучей пряжек. Иезекииль с завидной невозмутимостью стоял перед начальником и молча выслушивал нелицеприятные речи, направленные в свой адрес и адреса близких родственников. Досталось и дриаде, правда, совсем малость.

— Подмети эти чёртовы осколки и топай на склад покупать новый фонарь за свои деньги, а потом упрашивай Элизабет впихнуть туда новый светящийся шар! Как можно добиться от команды железной дисциплины, если квартирмейстер — лицо, служащее им мерилом, позволяет себе ослушиваться капитана и устраивать пострелушки прямо на борту?! Я не намерен терпеть подобные выходки от своих подчинённых! С этого момента я на правах капитана лишаю тебя звания квартирмейстера, и по приезде обратно в Инга’Иниэль ты покинешь мою команду навсегда!

— Я уволен? — уточнил Иезекииль, снимая должностное перо с треуголки.

— Да, именно, уволен, но прежде чем ты окажешься таковым, почини разбитый прожектор! — закончил свою гневную тираду иллюмон и опять пропал на нижних палубах.

Иезекииль посмотрел на перо белоснежного грифона и, улыбнувшись, небрежно выбросил его за борт.

— Браво, браво, Виолетта, — из-за полуразваленного пакгауза вышла Элизабет в сопровождении Форсунки. Серокожая эльфийка с улыбкой до ушей театрально хлопала в ладоши. — Элиан неплохо тебя вымуштровала, а твоё коротенькое воспоминание, м-м… Такое милое.

— Марго, — надула губы Козочка, — разве я давала тебе разрешение читать свои мысли?

— Прости великодушно, Шай’Зу, порой это выходит совершенно случайно. У Элиан появился ещё один серьёзный повод гордиться такой талантливой дочерью. Иезекииль был уверен, что ты попадёшь точно в цель.

— Неважно, был он уверен или нет, важно, что я была в этом уверена. Как прошла… Казнь гномов? Надеюсь, они не сильно мучились?

— М-м, нет, ничуть, — маленько приврала удрализка. — Не видели трущуюся здесь алую нагу с кортежем, она должна встретиться со мной?

— Мерфолки? — уточнила Козочка. — Нет, я не видела в порту никаких мерфолков.

— Зачем наге приползать сюда? — спросила Аврора. — Что она здесь забыла?

— Ровным счётом ничего, крошка, но у неё есть какие-то важные сведения для меня.

— Какие ещё… Важные сведения?

— Спроси у Форсунки, — насмешливо фыркнула радетельница. — Ведь это она подслушивала наши с тобой разговоры и выбалтывала их шпионам мерфолков, околачивающимся вокруг фрегата.

— Я не выбалтывала, а делилась информацией, — строго нахмурилась рыбница. — Если хочите думать, что я такая-сякая предательница и болтунья, не умеющая держать язык за зубами, то думайте на здоровье. А ещё можете дуться на меня, мне всё равно. Я в первую очередь старалась ради вас, ради вашей троицы. Вот увидите, эта змеюка Линииндилуашаг расскажет вам кое-что очень важное, что-то, что, быть может, спасёт ваши шкуры. А вашими шкурами интересуются очень мерзкие личности.

— О чём это она? — Шай’Зу перекинула непонимающий взор с рыбницы на Элизабет и обратно.

— Потерпи, Виолетта, Линииндилуашаг должна вскоре появиться. Я и сама не прочь всё вызнать, да только Форсунка всячески извивается и молвит обиняками.

— Ты застала меня врасплох, Лиз, это подло с твоей стороны. Я сама не уверена в своей информации, — ящеровидка всё ещё злилась на чародейку. — Когда ваша троица впервые взошла на борт «Чёрного олеандра», выискалась одна поганая проблема, которую мы с Иезекиилем, к счастью для вас, уладили. Кхыш посоветовал мне молчать и узнать побольше информации, я в свою очередь дала наводку прокуратору, а шпики прокуратора должны были всё разнюхать. Та-а… Зачем кому-то из вас верить мне, суме перемётной, засранному штрейкбрехеру?

— Успокойся, Форсунка, — серокожая эльфийка дёрнула ящеровидку за руку. — Угомонись. Подожди, не уходи так быстро. Что ещё за поганая проблема и зачем её скрывать от меня, если она имеет ко мне непосредственное отношение?

— Спросите это у Кхыша или змеехвостки, я не мастерица красиво повествовать.

— Тогда ещё один вопрос. Ответь, мерфолки ведь с твоей помощью узнали про своих убитых родичей в ту же ночь после обнаружения «Чёрным олеандром» места казни?