Кудель кровавого льна. Книга первая (СИ) - "Принцесса Штальхаммер" - Страница 30

— Вижу, тебе не привыкать к подобному смраду, — вздохнула дриада и, подцепив пипеткой немного маслянистой жидкости из непрозрачной склянки, пустила её сначала в одну ноздрю, потом в другую.

Аврора, только-только начавшая обучаться органической химии, уловила лишь запах эвкалипта, остальные составляющие назального средства так и не смогла разобрать. Не потому, что не хотела, а потому, что не могла. Наверняка эвкалипт лишь выполнял роль сильного ароматизатора, не позволяющего распознать истинные ингредиенты. Или это венок был таким пахучим. Аврора быстро плюнула на это безнадёжное дело.

— В Усоньке глоток свежего воздуха на городских улочках было найти проблематичнее колодца, куда ещё никто не гадил и не плевал. Приезжие часто хворали от ин-то-кси-ка-ции лёгких и кислородного голодания и селились за городскими стенами, подальше от промышленных кварталов и порта, который больше походил на свалку. Я тогда сочувствовала этим неженкам, твердила, что за городскими стенами куда безопаснее, даже ходила и уговаривала их поселиться в городе. А оказалось всё с точностью до наоборот. Во время нападения мерфолков жители Усоньки оказались в клетке, которую сами себе же выстроили… Извини, я заболталась. Привыкла общаться с Лизой и ничего от неё не утаивать. Она говорила, что тебе можно верить.

— Значит, на твой город напали мерфолки, да? — Козочка свесила с сундука ноги и удобства ради положила голову на полочку рядом с миниатюрными моделями корабликов в бутылках. — Маргарита в письме рассказывала нам о несчастье, приключившемся с тобой и твоей семьёй.

— Напали… И убили всех, — вздохнула девочка и угрюмо замолчала.

— Мне очень жаль, — после неловкой паузы промолвила дриада.

— И мне, — Аврора взглянула на свою ладонь и пошевелила обрубком мизинца, спрятанным в напёрсток. — Ещё и палец какой-то поганый пират оттяпал. Иногда закрываю глаза и вижу, как он отделяется от моей руки и улетает прочь с кровавыми брызгами. Элизабет говорит, что пальцы мой хлеб. Чародейский хлеб. Что я должна оберегать их и всегда задумываться о защите. Элизабет спасла меня, и я обязана ей по гроб жизни. Она полностью доверилась мне, и я не разочарую её ни в коем случае. Я буду стараться изо всех сил.

— Гм, — крякнула Шай’Зу и отвернулась от раскачивающейся в гамаке девочки. Она слышала, как Аврора скидывает сапоги и, шурша епанчой, укладывается на жёсткую парусину.

— Прости, я устала и хочу спать.

— Спи на здоровье.

Дриада спать не хотела, чтобы хоть как-то скоротать досуг до полного выхода в море, принялась распускать длинные рыжие волосы и любовно расчёсывать их тисовым гребешком, то и дело заставляя пуговицы и петлицы блузы скрежетать от напряжения.

К утру Инга’Иниэль и земли Эльфийского Содружества остались далеко позади, о них напоминала лишь тонкая серая ниточка на стыке воды и неба. «Чёрный олеандр» шёл на всех парусах, держался чуть поодаль торговой колонны, но не выпускал её из вида. На фоне огромных стальных чудовищ, с островками рыжей ржавчины на корпусах, с крупнокалиберными длинноствольными артиллерийскими орудиями и чёрными от гари трубами, толстыми, как шерстяные ноги мамонта, пароходофрегат выглядел пришельцем из прошлых веков. «Чёрный олеандр», отдуваясь, напряжённо ворочал забортными колёсами, выпуская фонтаны хрустальных брызг, из которых весело смотрела на море призрачная радуга.

В случае нападения пиратов Сьялтис обязан был встать на защиту имущества и жизни торгашей, а, учитывая дурную репутацию моря и его обитателей, случайность этого скверного события была крайне высока. Но пока что всё было спокойно, даже погода и вода не подавали ни единого намёка на шторм. Элизабет, не сомкнувшая глаз за эту ночь, чувствовала себя бодрячком, во многом благодаря морскому воздуху, пропитанному солью и свежестью, и приятной компании в лице Иезекииля. Сьялтис в это время ворочался на укрытых парусиной бочках и никак не мог нащупать комфортную позу. Он бы с радостью соснул на собственном гамаке в каюте, но его уже успела прибрать к ручонкам Аврора, а удрализка запретила её сгонять. Пришедший в себя рулевой в данный момент стоял на своём должностном месте, вцепившись в спицы штурвала, и кривлялся, всхлипывал и постанывал от ночной экзекуции, учинённой Сьялтисом и его кнутом. В десятый, а может и в двадцатый раз он пообещал самому себе больше не пить перед отплытиями, но кто же знал, что эти три магички доберутся до Инга’Иниэля быстрее, чем его настигнет похмелье?

— Вы интересный человек, господин Иезекииль, — в который раз сказала Элизабет, выслушав очередную историю от бывалого моряка. — Помнится, вы упоминали в своих повествованиях Айсберговые Пустоши. Вы северянин, родом оттуда?

— Да, госпожа чародейка, в моих жилах течёт северная кровь, кровь Дома Снежной Вьялицы, самого влиятельного и многочисленного Дома Айсберговых Пустошей, — подтвердил расхаживающий по деревянному настилу Кхыш. Руки его были сцеплены за спиной, шёлковый платок на шее трепетал на ветру, создаваемом Морэй. — Я знаю, что совсем не похож на образ стереотипного северного жителя: во мне нет сажени роста, на вид я достаточно щуплый и слабый, гладко бреюсь, волос мой тёмен, глаз ярок, а голос по звучанию никак не походит на медвежье рычание, способное распугать стаю голодных волков. Что поделать? — он развёл руками и снова запрятал их за спину. — Наверное, именно поэтому я по молодости покинул неприветливые родные земли и решил попытать счастья на чужбине. Служба на эльфийском фрегате ещё сильнее исказила мою природу, не скажу, что в худшую сторону. Везде можно выудить плюсы. Конкретно здесь — знакомство с эльфами. Тепличных эльфов не встретишь в Айсберговых Пустошах в силу вашей неприспособленности к излишне минусовым температурам. Для большинства северян эльфы не более чем мифические существа с длинными ушами и смазливой внешностью.

— Неудивительно, — усмехнулась удрализка, делая пассы руками и зазывая новую порцию стоячего воздуха. — Когда я прибыла в Трикрестию, то едва пережила первую зиму. Я видела всеобщее унылое увядание природы, голые кусты и деревья, первые заморозки, лёд, толстой коркой покрывающий озёра и реки, видела снег, белыми хлопьями падающий с неба, и не верила своим глазам. В Вечноосенних лесах Содружества зимы куда мягче, часто минуют без снега и льда. Представляю лицо Шай’Зу, когда она окажется на моём месте.

— Ах, Шай’Зу, дриада, — уточнил Иезекииль с загадочной улыбкой. — Очень любопытное… Существо, если можно так выразиться. Когда я впервые взял её за руку, ещё в порту Содружества, то явственно почувствовал уколы в висок и лёгкое головокружение. В её рыжей головушке таится неплохая Сила. Но она, увы, совершенно не умеет ею пользоваться.

— Каким образом вы чувствуете подобное? Вы тоже Сосуд или, быть может, у вас есть искусственный детектор? Ваше кольцо на указательном пальце?

— Нет, я не маг, но я очень чувствителен к магии. А моё кольцо обычная золотая безделушка с рубином, оно не стоит и толики вашего внимания, госпожа Элизабет. Оно досталось по наследству от покойного отца. Я не сторонник чтить изветшалые семейные обычаи своего древнего рода, но без перстня я уже не мыслю своего существования. Его я обязан буду вручить своему сыну или дочери на смертном одре.

— У вас нет детей или, наоборот, их слишком много?

— Увы, я был знаком со многими дамами, но детей так и не завёл. Намереваюсь завершить своё последнее плавание в Трикрестии и уже никогда не соваться в море, хватит с меня большой воды. Я знаю, что капитан Сьялтис прекрасно обойдётся без меня на борту «адмирала Шевцова». Будучи на суше, стану подыскивать себе ту, с которой проживу остаток жизни в тишине и спокойствии. В открытом море, знаете ли, жены не сыщешь, разве что невод закинуть и сирену какую-нибудь морскую вытащить. Но я не люблю морепродукты, особенно в качестве жён.

— Сьялтис умудрился жениться. На человеческой женщине: я видела у него на руке обручальное кольцо.