Святой (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 52

- Вы не хотите лишить меня девственности?

- Нет, я слишком этого хочу. Не уверен, что смогу себя контролировать, чтобы не причинить тебе настоящей боли.

- Ваш... То есть, вы...

Рука Сорена покинула ее, и он начал расстегивать брюки.

- Погодите, я не...

Но прежде чем она успела закончить протест, Сорен взял ее руку и обернул ее вокруг эрекции.

- Вот черт, - ответила она.

- Это отвечает на твой вопрос?

Даже после того как мужчина кончил несколькими минутами ранее, он снова был твердым, удивительно. Она погладила его от основания до все еще влажной головки члена. Он был большим - достаточно большим, чтобы она начала волноваться. Когда у них будет первый секс, ей будет больно, очень больно. Но это не погасило ее желание.

- Вы собираетесь меня им убить, верно?

- Весьма вероятно.

- Есть и худшие способы умереть.

Он убрал ее руку с себя, и она захныкала в знак протеста. Усмехнувшись, он снова сел рядом с ней на кровать.

Его рука снова оказалась между ее бедер.

- Я хочу, чтобы ты кончила для меня. Сделаешь? - спросил он.

- Черт, да, сэр.

Даже в темноте она заметила, как Сорен изогнул бровь.

- То есть да, сэр.

- Лучше. А теперь покажи, как мне нужно к тебе прикасаться.

Накрыв его руку своей, она направила его пальцы к клитору. Как только они заключили сделку, она начала изучать свое тело и его отклики. Она проникла во взрослую секцию библиотеки и прочитала каждое учебное пособие по сексу, которое смогла найти, прятала их между книгами об осеннем листопаде и европейской архитектурой. Она считала себя единственным девственным экспертом секса в мире. И она могла бы выиграть какой-нибудь приз за это. Пальцы Сорена на ее клиторе - вот этот приз.

С его пальцами под ее она показала ему как массировать ее так, чтобы она кончила. Она убрала свою руку, и удовольствие быстро возросло и обхватило ее спину. Она висела на грани оргазма, просто впервые лежа с ним в одной постели обнаженной. Все ее чувства обострились. Все ее тело гудело от желания. Влага струилась по бедрам и простыне под ней. Посмотрев вниз, она видела его пальцы на самой интимной части ее тела. Кровь грохотала в ушах. Сердце стучало в груди. Мышцы глубоко внутри начали сокращаться и расслабляться. Она закрыла глаза и ощутила, как ее тело приподнимается над кроватью.

- Кончи для меня, Малышка, - приказал Сорен, и ее тело подчинилось раньше, чем ее разум успел распознать приказ.

Она жестко кончила с громким стоном, и Сорен проник в нее пальцем и надавил на сокращающиеся мышцы. Это утроило ее удовольствие, и она ощущала, как сжимается вокруг него снова и снова.

Сорен оставался в ней, пока она спускалась с высоты оргазма. Они снова целовались, и поцелуй разжег огонь, все еще тлеющий внутри нее. Сорен снова потер клитор, и она кончила во второй раз, почти так же сильно, как и в первый. Она рухнула на простыни, вялая и уставшая.

- Оставайся здесь. - Сорен встал с кровати и на минуту покинул комнату. Когда он вернулся и закрыл за собой дверь, то опять сел на край кровати. Он приказал ей сесть спиной к нему.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил он и начал смывать небольшой остаток спермы с ее спины теплым влажным полотенцем.

- Думаю, мой мозг взорвался.

Он остановился, чтобы поцеловать ее голое плечо.

- Завтра появятся синяки. На бедрах, на спине, - предупредил он, повторяя путь боли, которую причинил ей пальцами. - Поначалу они будут бледными, но вскоре почернеют.

- С синяками я справлюсь. Не буду носить короткие юбки и платья без рукавов.

- Своим мазохистам Кингсли рекомендует принимать цинк. С ним синяки быстрее заживают.

- Кингсли такой же, как вы? - Она повернулась к нему лицом и подтянула колени к груди, чтобы прикрыть наготу.

- Садист, ты имеешь в виду?

- Да.

- Игры с болью ему чрезвычайно нравятся, хотя он и без боли занимается сексом, и весьма часто. Вернее будет сказать, что Кингсли наслаждается... всем.

- Мой тип парней.

- Есть еще кое-что, что тебе нужно узнать о Кингсли.

- Что? - Она обняла колени руками, внезапно ощутив прохладу.

- Есть Бог, есть ты, и есть Кингсли. Три мои твердыни. Понимаешь?

Она с почтением кивнула, гадая, почему Кингсли столько значил для Сорена, но решила не спрашивать. В школе Кингсли был его лучшим другом, и их дружба пережила смерть сестры Кингсли. Сорен назвал Кингсли твердыней. А больше ей не нужно знать.

- Попрошу Кингсли проинструктировать тебя о нашем мире, о правилах.

- Все так сложно?

- Да. Наш мир структурирован, как иерархически, так и ритуально.

- Похоже на церковь.

Сорен широко улыбнулся.

- Возможно, это и привлекает меня. Там серьезно относятся к эротизму, обращаются с ним как со священным, так и должно быть.

- Я воспринимаю это чем-то священным. Не вижу в этом греха. Так ведь?

Сорен повернулся к ней лицом. Она должна была испытывать смущение, будучи обнаженной рядом с ним, особенно учитывая то, что он до сих пор был в брюках, но она чувствовала гордость за свое обнаженное тело, радуясь тому, что наконец может ему его продемонстрировать. Он обхватил ее груди ладонями и держал их, пока целовал ее.

- Это похоже на грех? - спросил Сорен, когда оторвался от ее губ и отпустил груди.

- Нет. Похоже на любовь, - ответила она.

- Твоя подруга святая Тереза Авийская, у которой была эротическая встреча с ангелом, могла бы с тобой согласиться.

- Правда?

- Она говорила: «Любовь должна быть найдена - а не прятаться по углам в разгар греха». Возможно, она права.

- Думаю, да, - согласилась Элеонор. - Мне понравилось то, что мы сделали. Я влюбилась в это.

- Элеонор, не стану тебе врать. С тех пор, как я причинял кому-то боль, прошло несколько недель. Когда ты едва не голодаешь, сгодится любая еда. Когда ты сытый, нужно нечто большее, чтобы соблазнить тебя.

- Это ваш извращенный способ сказать, что я сегодня легко отделалась?

- Это я сегодня легко отделался.

Элеонор рассмеялась. Боже, как хорошо быть так интимно близко с ним. Обнаженной. Разговаривать. Смеяться. Идеально.

Сорен оставил поцелуй на ее обнаженном плече.

- Малышка, сегодня я дал тебе синяки. Однажды это будут рубцы. Будут порезы и ожоги. Я никогда не сделаю с тобой того, чего ты не захочешь. К несчастью, ты можешь не знать, что именно тебе не нравится, пока не попробуешь.

- В конце концов, вы поймете, что я вас не боюсь.

- В конце концов, тебе придется понять, что бояться придется, ради блага нас обоих. Скажи «да, сэр», если поняла.

- Да, сэр.

- А теперь одевайся, пока я не передумал.

- Передумали насчет чего? - Она соскользнула с постели и нашла пижаму. Ее потрясло то, насколько комфортно она чувствовала себя обнаженной рядом с Сореном. Даже в кабинете врача она не любила снимать рубашку.

- Насчет лишения тебя девственности в постели, где я лишился своей, не проронив ни слова.

Сердце Элеонор ушло в пятки от его слов, произнесенных так просто и без малейшего намека на печаль и стыд, которые она была уверена он испытал той ночью. Она подошла к нему и обняла. Он сидел на кровати. Она стояла перед ним. Наконец, они были на одной высоте.

- Я хочу, чтобы наш первый раз был в вашей постели, в доме священника. Можно? - попросила она.

- Да. Но это произойдет нескоро. Ты можешь чувствовать, что готова, но я знаю, что нет. Сегодняшнего не должно было произойти. Я не сожалею и определенно не хочу, чтобы ты расстраивалась или стыдилась того, что мы сделали. Но последствия сделанного могут быть огромными.

- Тогда мы подождем столько, сколько вы считаете нужным, пока вы не почувствуете себя в безопасности.

- Я буду чувствовать себя в безопасности, когда ты начнешь ощущать угрозу.

- Я поработаю над этим, - пообещала она и поцеловала его в шею.

- Поэтому я хочу, чтобы Кингсли показал тебе кое-что. Возможно, так ты лучше поймешь, с чем связан риск.