До самого дна (СИ) - "Элис Атлед" - Страница 21

– Я тоже. Кажется, я должна была умереть, но это неточно.

– Почему ты вышла? – спокойным голосом осведомился немец. Но, несмотря на это спокойствие, голос его полнился злостью, страхом, возможно, обидой.

– Прости меня. Со мной такое иногда случается. Это определенное чувство… Если оно есть, то все будет если не хорошо, то хотя бы нормально. Без жертв. Оно было, – я перевела взгляд на старого друга. – Бэзил. Ты как нас нашел?

– Никак. Я сидел, выпивал со своим другом в подпольном баре. Я думал, меня кто-то другой перенес.

Видимо, теперь я и людей переносить к себе могу. Надо же. Ханс встал, подал мне руку, и я тоже поднялась, слегка пошатываясь. Бэзил только-только заметил кровь и дыры от пуль в футболках.

– Э, а что, собственно, произошло?..

– Мне тоже интересно, – вторил ему мой попутчик.

– Мне интересно не меньше вашего, – я оттянула футболки за вырезы и заглянула под них. На теле не было ни царапины. – Так, я жива. Не истекаю кровью, кроме той, что успела вытечь во время выстрела.

– Что за выстрел? – кажется, Бэзил совсем потерялся.

– Бот с камерой и системой распознавания лиц. И огнестрельным, да.

– Что-нибудь болит?

– Нет, все в порядке.

– Хорошо. Где мы?

– Новороссийск. Перестроенные канализационные катакомбы, вышедшие из употребления. Подпол, если просто. А если более конкретно, то сердце Подпола. Что-то среднее между кабинетом директора и белым домом. А я – Бэзил Браун. Здравствуйте, – Бэзил подошел к Хансу и пожал руку. Оказывается, американец ниже его почти на полголовы. Мне Би всегда казался очень высоким…

– Ханс Дюрер.

– О, и вы говорите по-немецки?

Ханс молча посмотрел на него, потом на меня.

– Вы точно не родственники?

– Только по духу.

– Это заметно.

– Мои жилые метры не заняты? – поинтересовалась я.

– О, несмотря на небольшой отток волшебников, который я благополучно завершил, у нас проблема с комнатами. Но тебе повезло. Твою я никому не отдавал. Она опечатана еще с твоего ухода.

– Очень мило с твоей стороны.

– Но тут есть одно «но». Свободна только она.

– Не думаю, что мы останемся на эту ночь здесь. Нам кое-куда надо, и я надеялась на твою помощь в этом деле.

– Вот как… Куда же вас отнести?

– Тебе знакомо имя Елена Золотенко?

– Хах, – он чуть не подавился, – а вам к ней зачем?!

– То есть, «нам»? Зачем к ней тебе?

– Я уже в течение трех месяцев, как говорят в России, подбиваю к ней клинья, что б вы знали.

– Успешно?

– Ну, – он почесал затылок, – я определенно кое-чего добился…

– Но до цели еще далеко, не так ли?

– Да, – признался он с некоторой неловкостью. – Так зачем она вам?

– Она может знать о том, почему происходит то, что происходит. Почему Варвару ищут охотники, и почему на нас нападают маги.

– Можете не сомневаться, этот информационный маньяк знает все. Только редко что-либо рассказывает.

– Алиса.

– М?

– Кровь.

– Ой, точно – спохватилась я. – В душевых сейчас никого?

– Угу. Держи ключ от комнаты.

– Спасибо, – я приняла продолговатый металлический предмет.

– Ладно, оставлю вас здесь. У меня еще дела. От которых вы меня оторвали.

– Ага, вали уже, алкаш, – он меня услышал, но решил промолчать, а затем исчез в рыжих, как и он сам, искрах. – Что ж, пошли, проведу тебе экскурсию.

– Комната – душевая – комната, никаких отклонений от маршрута. Только если за едой. Ты болеешь, тебя чуть не убили…

– Не «чуть», а именно убили. Меня убили, Ханс. До тебя еще не дошло? Сколько пуль в меня попало? Четыре? Шесть? Меня убили, но я не умерла. Я же, получается, бессмертна, – мне вдруг стало очень смешно от этого, и я с трудом переборола смех. – Не знаю, надолго ли. В магии нет невосполнимых лимитов, так что, хотелось бы верить, что надолго.

– Ладно. Хорошо. Можешь проводить, но после того, как смоешь с себя всю кровь. И не задерживайся в душе. Может подняться температура, – он подошел ко мне вплотную и дотронулся губами до моего лба. Чужое сердце, которое находилось во мне, пропустило пару ударов. Мне понадобилась вечность чтобы осознать, что он проверил, нет ли у меня температуры. – Пока нет, так что тебе повезло.

Мы вышли из кабинета Бэзила и направились по лестнице вниз, а затем по коридору на свет. Уже вне коридора нам открылось огромное подземное помещение с уровнями, лестницами и дверями, а внизу находилась площадь, по которой сейчас шныряли волшебники и чародеи всех возрастов и национальностей. На все это великолепие падал дневной свет через решетки в потолке. Я встала на металлическое ограждение и наклонилась над бетонной пропастью.

– Когда-то все это было заполнено сточной водой. Мы ее выкачали, все здесь вычистили, перестроили… Вон там моя комната, – я показала на верхний ярус, – там же комната Бэзила и других важных персон, без которых это место не было бы таким, каким ты его видишь.

Я слезла с ограждения и быстро пошла по другой лестнице, держа направление туда, куда только что показала. Ханс шел рядом.

– Вон там столовые. Точнее, это куча всяких кафешек, куда здесь ходят есть. Но название почему-то прижилось именно такое. А по эту сторону, вон тот проход, третий справа, душевые. По воскресеньям мы устраиваем банный день и открываем ванны. Это такие огромные резервуары с горячей водой. Их всего четыре, по два на каждый пол.

Так мы незаметно подобрались к комнатам. Я вставила ключ в замочную скважину, повернула два раза и дернула дверь на себя. Та открылась, и в кромешную тьму скользнула тоненькая полоска света, которая постепенно расширялась и изгибалась, падая на мебель. Я нащупала выключатель и щелкнула им. Зажегся настенный светильник у кровати, освещая шкаф, письменный стол с кучей бумаги и переполненную той же бумагой мусорную корзину.

– Ух ты, он и правда ничего здесь не тронул.

Я прошла к открытому шкафу, порылась в нем, достала еще одну черную футболку с обложкой какого-то альбома очередной группы, единственную водолазку, которую смогла найти, и которая оказалась полосатой, и чистые носки. Там же я откопала зимнюю куртку. Все-таки уже зима, а я до сих пор в осенней хожу… А еще с антресолей на меня выпала повязка с рисунком нижней половины черепа. Интересно, камеры будут срабатывать и узнавать мое лицо, если я буду ее носить? Стоит проверить. Я убрала ее в карман зимней куртки, а осеннюю сняла и, вытащив из ее карманов все деньги и документы, которые потом тоже убрала в зимнюю, небрежно закинула в шкаф. Из ящика я взяла свое старое полотенце, а с тумбочки шампунь и дезодорант. Вот только шампунь закончился. Причем, еще за месяц до моего ухода из общины. Я все забывала купить новый.

– Схемы электрических цепей?

Я обернулась. Ханс стоял у стола и рассматривал бумаги.

– Ага. Я разрабатывала всю систему оснащения электричеством. В схемах. Провода не я тянула. Но теория полностью была на мне, – я кинула пустой пузырек из-под шампуня в корзину.

– Мы идем?

– А ты не хочешь остаться здесь?

– Нет. Подожду тебя у входа в душевые.

– Ладно, как хочешь.

Мы вышли из комнаты, и я закрыла ее на ключ. Наверное, Ханс боится, что на меня и здесь нападут. Подчиненные Вари могут быть и среди людей Бэзила. Опасность есть повсюду. Ну или он собирается подглядывать. Мысль эта была настолько абсурдна, что моментально отразилась у меня на лице. Но воображение трудно было остановить, и в голову мне приходили различные ситуации, одна нелепее другой, где вечно суровый и непоколебимый немец подглядывает за женщинами во время переодевания.

– Что-то случилось? – спросил он с неподдельным интересом.

– Да нет, мысли всякие глупые в голову лезут. Не обращай внимания.

– Хм. Ну ладно, – сказал он, окинув меня подозревающим что-то взглядом. Это окончательно вывело меня из состояния относительного спокойствия, и я рассмеялась. Громко, от души, даже почти что до слез.

– Ты, – еле выговорила я сквозь смех, – ты такой милый.