Ученики Ворона. Черная весна - Васильев Андрей - Страница 48

— Ясно, — кивнул я. — А если пребывание там затянется, то нам что есть и пить?

— То, что соберут для вас заботливые ручки моей сестры. — Гейнард цапнул руку Рози и облобызал ее. — У мистресс де Фюрьи будет полное право навещать своего жениха, пребывающего в палатах Раздумий. Оно, к слову, оговорено даже в законах Силистрии.

Монброн после этих слов негромко хмыкнул, но говорить ничего не стал.

— И вот еще что, фон Рут, — продолжил Гейнард. — У меня для тебя есть небольшой подарок. Ну-ну, не стесняйся. Мы же почти родня, потому ничего такого в этом нет. Может ведь брат твоей будущей жены что-то преподнести в дар своему будущему шурину, разве нет? Например, вот эту шпагу. Этот клинок не из нашей фамильной оружейной, врать не стану, но он сделан из доброй асторгской стали. В любом случае он всяко лучше, чем то безобразие, с которым ты пришел в наш дом.

Гейнард протянул мне шпагу, которая секундой раньше стояла прислоненной к стене. Я сразу ее приметил, как только вышел в коридор. Еще было удивился тому, что тут оружие вот так запросто везде лежит. А оно вон, оказывается, что.

Эта шпага была длиннее, чем та, которую мне когда-то подарил Агриппа, ненамного, но все же. И гарда была у нее не витая, как принято в Центральных королевствах. Это была так называемая чашка, причем украшенная чеканкой, изображающей переплетенных между собой змей. Ну или каких-то других тварей, на них похожих.

А еще к рукояти за кожаные ремешки была прикреплена дага в ножнах.

— Спасибо. — Я склонил голову. Низко склонил. — Вот за это спасибо. А то как голый хожу.

— Ну, вообще-то магу шпага и не очень нужна, — заметил Гейнард. — У вас другие способы уцелеть в потасовке должны быть. Даже у подмастерьев.

— Иной раз сталь надежнее, — возразил я ему, возясь с пряжкой ремня. — Она меньше внимания привлекает и неприятных последствий позволяет избежать.

— Не без этого, — согласился брат Рози. — Да и вообще ты в чем-то прав — достойному человеку как без шпаги существовать? Да никак. Опять же, именно шпага — «защитница чести благородной», про то даже в уложении написано. Случись чего, а ты без хорошего клинка.

«Случись чего». А что именно должно случиться? Уж не то ли, о чем Гарольд мечтает? Тогда становится понятно, с чего это Гейнард решил мне подарок сделать. А еще это значит, что эти двое точно договорились.

— Еще раз спасибо, — приложил руку к сердцу я. — И надеюсь, моя фраза относительно ваших отношений с сестрой не послужит причиной ссоры.

— Красиво изложил, — сообщила всем Рози, обхватила ладонями мое плечо, а после оперлась на него щекой. — А два года назад пару слов толком связать не мог. И поверьте, то ли еще будет.

— Если будет, — заметил Гейнард. — Скажу вам так, друзья мои. Если вы продолжите влезать в подобные истории, то никакого «то ли еще будет» не случится. Вы умрете до его наступления. А с учетом того, что времена в Рагеллоне наступают смутные, вероятность потерять голову у вас возрастает многократно.

— Мы чего-то не знаем? — заинтересовался Монброн. — Вроде война кончилась, нордлиги уползли на свои острова и, думаю, теперь долго носа на континент не сунут.

— Нордлиги? — поморщился Гейнард. — Это просто разбойники, что бы там мне ни писали эти олухи, наши с Рози братья. Истинная причина грядущих перемен в другом, просто не все ее видят. Кто-то — по недомыслию, кто-то — по глупости, а кому-то это безразлично. Но коснется это всех.

Это он о чем? О тех странных воинах-магах, которые нордлигам помогали? Или про орден Истины?

Монброн глянул на меня, и по его лицу я понял, что он тоже правильного ответа не знает. Мало того, даже Рози смотрела на брата с тем выражением лица, завидев которое, я всегда немного напрягался. Эдакая смесь неудовольствия и раздраженности. Не любит она, когда чего-то не знает, это ее задевает.

Влип Гейнард. Теперь она с него живого не слезет. Но это уже без нас, нам, хвала богам, пора в путь.

— Ладно, не забивайте себе головы, — окинув взглядом нашу компанию, произнес брат Рози. — Просто запомните то, что бессмысленное геройство и глупость чем-то похожи. В основном тем, что обладатели этих качеств быстро находят свою смерть.

Сдается мне, что этот умник и наш наставник нашли бы, о чем поговорить. Вот непосредственно сейчас у меня возникло ощущение, что мы уже дома и нам выдают очередную порцию наставлений.

— И еще. — Гейнард заложил руки за спину и покачался на носках сапожков с мягким голенищем. — Когда запахнет паленым, то не валяйте дурака и убирайтесь из герцогств куда подальше, хоть бы даже и к нам в гости. Асторг, по мнению многих, не лучшее место на континенте, но зато безопасное. И вам всем там будут рады.

— Я почти ничего не поняла, братик, — прощебетала Рози. — Но мы еще пообщаемся на этот счет.

— Не пообщаемся, — покачал головой Гейнард. — Что я хотел сказать — то уже сказал. Если тот момент, для которого это говорится, наступит, вы вспомните мои слова. Если же нет, то и ладно. На этом я с вами прощаюсь. Карета во дворе, она отвезет вас в королевский дворец. И — удачи.

Гейнард развернулся к нам спиной и вскоре исчез за ближайшим поворотом.

— Вот такой у меня брат, — развела руками Рози. — Как всегда, наговорил массу непонятных вещей и ушел, ничего не объясняя.

— Да уж, — потер лоб я. — Вопросов больше, чем ответов. Гарольд, как ты думаешь, что он имел в виду под наступающими смутными временами?

— Понятия не имею, — задумчиво произнес Монброн. — Есть у меня предположение, но не знаю, не знаю…

— Если не секрет? — оживилась Рози.

— Линдусы, — коротко ответил наш друг. — Может, дело в них?

— Айронтская династия? — Рози задумалась. — А что, вполне вероятно. Я слышала, старый Линдус Седьмой, отец нынешнего короля, только и думал о том, чтобы сколотить империю по образу и подобию тех, что в старые времена были. Ну, еще до Века смуты. Опять же, вспомните, чем война закончилась? Правильно, Айронт прирос новыми землями. Причем между ними и Миклайтом, где сидит король, лежат земли чужих королевств, а это не может не раздражать.

— Ну, с учетом того, что наместником там теперь сидит Айгон, я бы не стал уверенно говорить о том, кто чем прирос, — вмешался в разговор я. — Я немало времени провел в его компании и могу вас заверить, что он с полученным добром в жизни не расстанется. Что ему в руки попало, то пропало. На месте его родителя я бы вообще охрану усилил, от греха.

— Возможно, — не стала спорить со мной Рози. — Но это более-менее похоже на правду. Хотя много ли мы знаем о том, что где происходит? Если бы нас на войну не занесло, мы бы и про нее проведали только этим летом. Или вообще не узнали.

— Может, оно и к лучшему было бы, — вздохнул я. — Столько мы времени там потеряли, столько неприятностей на свою голову нашли.

— Загрустил. — Рози прижалась к моей щеке своей, а после повернулась к Гарольду. — Монброн, может, ты сначала пообедаешь, а? Иди в залу, перекуси, поболтай с Фальком, а мы попозже к вам подойдем.

— Нет уж, — решительно заявил наш друг. — Знаю я это ваше «попозже». Сначала это, потом «следует поужинать», а после: «Куда вы на ночь глядя поедете?» Не волнуйся, де Фюрьи, скоро все закончится, и верну тебе Эраста в целости и сохранности.

— Разумеется, вернешь, — уверенно заявила Рози. — Потому что если он по твоей вине умрет, то и тебе не жить. Слушай, кстати, а ты прав. Вещи из разряда тех, что вы задумали, лучше делать с утра. Может, в самом деле заночуете здесь, а потом по утреннему холодку…

Гарольд похлопал глазами, слушая ее, потом поднял руки, потряс ими, как бы призывая богов на свою голову, а после развернул меня и скомандовал:

— Все, фон Рут, нам пора.

— Попомню я это тебе, Монброн, — деловито сообщила нам в спину Рози. — Ох, попомню! Эраст, будь настороже, во дворце ничего не ешь и не пей!

Вообще-то Ворон учил нас работе с ядами. Определять их, создавать противоядия и так далее. Ну и делать их, понятно, тоже учил. Вот только проверять на себе, насколько хорошо мы усвоили эту науку, мне не хотелось. Одно дело, когда как-то раз он подмешал в половину мисок с ужином разной отравы и велел тем, кто не повалился на пол, пуская слюну, распознать, кого каким ядом отравили и как умирающим надо жизнь спасать. Выглядело это жутко, но умереть он все равно никому не дал бы. По крайней мере, мы потом так рассудили.