Ученики Ворона. Черная весна - Васильев Андрей - Страница 28

Мой мастер-наставник всегда мне говорил: «Запомни, вор должен прятаться только тогда, когда объявление о его поимке висит на всех столбах. Это значит, что ты где-то грязно сработал и есть свидетели, которые тебя опознают. А до того ходи везде смело, пусть все знают, что тебе нечего скрывать. Да, ты оборванец. Но ведь это не значит, что ты вор? Вот пусть все так и думают».

Город оказался велик, велик. Даже не понимаю, как мы на фургоне так быстро выскочили за его пределы. Добрых полчаса я мерил ногами его мостовые, переходя с узких улочек на все более широкие, пока наконец не добрался до Главной площади.

Хоть я и видел ее мельком, но сразу узнал. Фонтаны, роскошные высокие здания вокруг нее, в которых, надо полагать, находятся присутственные места вроде суда и магистрата. Ну или как тут у них магистрат называется? Не важно. А вон то здание — это точно банк. Уж его-то я ни с чем не спутаю! У нас почти такой же был, с важными дядьками в ливреях у входа, которые двери открывают. И стражей, прогуливающейся неподалеку, на всякий случай. Случаи, как известно, бывают разные.

Но банк мне нынче не нужен. Мне нужна гостиница, которая, если я не ошибаюсь, находится где-то вон там, в одном из переулков, ведущих к Черному городу. Правда, не знаю, в каком точно, но это не беда, выясним.

Так оно и вышло. Через десять минут я стоял и глазел на здание, украшенное жестяной вывеской с завлекательной для усталого путника картинкой. На ней с немалым мастерством была изображена тарелка с жареной курицей и красовалась витиеватая надпись: «Крылышко и ножка. Открыто всегда».

Врать не буду — меня слегка потряхивало. Неизвестность всегда пугает, а за дверью этого дома меня могло ждать все что угодно.

Нацепив на лицо улыбку, я дернул на себя дверь, над головой звякнул колокольчик, сообщая обслуге, что в гостиницу пожаловал клиент.

— Что угодно? — подскочил ко мне, только я переступил порог, миловидный юноша в потертой, но чистенькой лиловой ливрее. — Если наниматься в работники к кому пришел, так у нас такое не принято.

— А? — недоуменно уставился на него я, а после сообразил. Как видно, здесь в норме вещей хождение безработных слуг по гостиницам в поисках нового господина. — Нет, я не наниматься. Я уже служу. Ты мне другое скажи, приятель. Не остановился ли у вас такой господин Фальк, причем с супругой? Мой хозяин с ним некогда был знаком, прознал про то, что он приехал в город, и хотел пригласить на дружескую попойку.

Произнося эти слова, я сделал сначала несколько шагов вперед, а после вбок, уходя с прохода, и прислонился к стенке. Знаю я эти штучки, как шагнут за мной следом крепкие ребята, как заломят руки за спину — и все. Теперь такой номер не пройдет.

— Фальк, Фальк… — Юноша задумчиво потер подбородок. — Это надо подумать. Гостей-то у нас о-го-го сколько, всех не упомнишь.

— Так ты вспомни. — Я залез в карман и украдкой протянул ему серебряную монету. — Не возвращаться же мне к хозяину ни с чем? Он у меня с норовом, не любит, когда его приказания не выполняют.

— И не говори, — понимающе кивнул гостиничный слуга. — Все им не так, все им не эдак. У меня хозяйка тоже, знаешь, не мед.

— Так что с этим Фальком? — поторопил его я. — Вспомнил?

— Не совсем, — лукаво прищурился слуга. — Вот если бы…

— Не-а, — покачал головой я. — Серебряка для памяти за глаза. Имей совесть.

— Каждый день по пять раз, — хладнокровно парировал мой довод он. — Имею, в смысле. А то и по десять.

Я ничего на это ему не сказал, но и за денежкой не полез. Перебьется.

— Ладно, — поняв, что ничего ему от меня не добиться, смирился мой собеседник. — Вообще-то мы о постояльцах ничего рассказывать не должны, хозяйка этого не любит, но тебе по дружбе скажу. Съехал твой Фальк на пару с супругой. Еще на той неделе съехал. И хвала богам.

— Почему? — ошарашенно спросил я.

— Да потому, что постоялец был не ахти, — понизив голос, объяснил мне слуга. — Жрать здоров, а на чай от него медяка не дождешься. И еще постоянно недоволен всем был — то мясо не дожарено, то окорок слишком жирный, то вино разбавлено. Побить меня грозился. И ведь побил бы, дай волю.

Вообще-то я имел в виду совершенно другое. Я не понимал, почему Карл вообще отсюда съехал. Нет, сразу несколько вариантов ответа промелькнули у меня в голове, но какой из них верный, я не знал.

Но точно не из-за избыточно жирного окорока и разбавленного вина. Кстати, уж на что на что, а на излишнюю жирность мяса он сроду не жаловался. Видать, тут еда была совсем паршивая.

— Ну да, тут только порадоваться можно, что он съехал. — Я почесал в затылке. — Тебе вот хорошо, а мне что делать? Хозяину что говорить?

— Так и скажи — уехал он, мол, — предложил гостиничный слуга. — Твоей вины в том нет.

— Побьет, — обреченно ответил я. — Как есть поколотит. Слушай, а не знаешь, куда этот Фальк уехал? Может, слышал чего?

И я подкрепил вопрос еще одной серебряной монетой.

— Нет, — покачал головой слуга. — Ничего не слышал. Да и не работал я в тот день при входе, я в обеденной зале прислуживал.

Он не врал, уж в чем в чем, а в этом я разбираюсь. И вправду не знал. Зря серебряк потратил.

— А может, у того, кто тогда на входе стоял, спросишь? — предложил я. — Войди в положение. Выдерут ведь на конюшне, неделю потом отлеживаться буду.

— Погоди минуту, — подумав, ответил юноша. — Только на улице, а не здесь. Если тебя хозяйка, не дай боги, тут увидит, то мне здорово влететь может.

— О чем речь, — заверил его я. — Сам в услужении, все понимаю.

Увы, увы, ожидание оказалось напрасным. Шустрый малый, похоже неподдельно проникшись ко мне сочувствием, нашел слугу, который видел, как уезжали мои друзья, но ничего связного по этому поводу тот сказать не смог. Они погрузились в какой-то экипаж и отбыли, вот и все. Какой экипаж, куда он поехал — неизвестно. Может, дай Карл этому слуге пару монет, он запомнил бы что-то, но мой прижимистый друг этого не сделал.

И вот теперь все стало совсем уж печальным. Порвалась последняя ниточка. Нет, оставалась еще пара сомнительных вариантов, вроде поисков того места, где обычно останавливаются обитатели славного королевства Асторг по прибытии в Силистрию, и попытки связаться через них с де Фюрьи. Но в целом это была чепуха. В чужом городе искать тех, кто меня даже не знает и, скорее всего, помогать и не подумает… Ерунда, короче. Тем более что Рози, возможно, с соотечественниками и не общается.

Да и времени на это нет. Пока я буду искать это место, пока буду подходы к нему изучать, Монброн попросту умрет.

Значит, придется задействовать второй вариант, который по сомнительности не уступал первому. Надо попробовать пообщаться с Унсом Два Серебряка, тем самым магом, про которого рассказал Ворон перед отплытием. Правда, он выразил при этом надежду, что мы не запустим наши дела до такого состояния, что нам доведется с ним свидеться, но, как видно, зря он на это понадеялся. Или наоборот, он слишком хорошо нас знал?

В любом случае это все, что мне пришло в голову. По крайней мере, данный вариант куда более реальный, чем тот, что с поиском соотечественников Рози.

Но куда же все-таки смылись Карл и Эбердин? Что они не покинули город — это наверняка. Не уедут они без нас, пока мы живы. Вот убедившись в том, что мы с Гарольдом окончательно и бесповоротно мертвы, глянув на наши трупы — возможно, да и то не факт. Зная характер Фалька, могу смело утверждать, что он еще и отомстить попробует. Впрочем, скорее всего, Рози скажет ему то же, что я Гарольду накануне, и сможет увезти из Форессы. Но пока они думают, что мы живы, не уедут. То есть они где-то здесь, в пределах города. Но где?

Размышляя над этим вопросом, я вернулся на Главную площадь. Точнее, ноги меня на нее принесли, причем совершенно зря. Тут много стражи, что меня не очень устраивает. Ну да, одежда слуги делает меня почти невидимкой, но у любого везения есть пределы. Не стоит испытывать судьбу.