Память пепла (СИ) - Тур Тереза - Страница 33

Он схватил ее на руки, и понес в лес, крепко прижимая к себе. В его руках было так хорошо. Спокойно. Вокруг… Что…что это?

Перед ними засеребрился песок, как будто указывая путь. Смех. Между деревьев, то тут, то там, мелькали белоснежные ручейки волос. Русалки!

— Пойдем! Они не обидят, — Милфорд бережно опустил девушку и крепко взял ее за руку.

— Эдвард…А может…ну их, а?

— Ревнуешь?

— Что?!

— Ревнуешь, говорю.

— Еще чего!

— Правда? Тогда догоняй!

Они бежали, догоняя друг друга, вслед за серебристым песком, а тот петлял меж деревьев, уводя вглубь леса, пока, наконец, не вывел к реке.

Русалки манили рукой, плавая вокруг лодки. И где они ее взяли? Не сговариваясь, пытаясь дышать ровно после бега, чкори и водный маг забрались в лодку.

Русалки плыли рядом, толкая лодку перед собой. Пахло свежей смолой. Над головой плыли звезды.

— Эдвард! Они хотят нас убить!

— Почему!

— Смотри, они гонят лодку к водопаду!

— Не бойся. Сейчас, — маг взмахнул рукой, и вода расступилась.

А там, за водопадом… Рай! Тая сразу подумала, что так, должно быть, выглядят сады Эдема.

Прозрачная вода, белоснежные лилии, мерцающие перламутром берега, водопады горячей воды! Один такой она уже видела в пещере.

Русалки разделились на две группы и повели влюбленных в разные стороны.

— Что вы делаете? — дернулась девушка.

— Не бойся! Мы тебя причешем! Вплетем в волосы жемчуг, сплетем платье из лилий и лунного света! Ты — с мужчиной. Это место называется «Сон любви». О нем никто не знает! Только мы, только мы, только мы….Мы хотим вас поженить! Пойдем! Мы спасли твоего мага, и теперь будем играть!

У Таи зазвенело в ушах от тысячи тоненьких, звонких голосов. Хорошо, что в лесу они молчали. Ей не очень нравилась вся эта затея, но она была очень благодарна этим удивительным созданиям за то, что они спасли Эдварда. Побыть их игрушкой за такую услугу — не велико одолжение, в конце концов…

Ловкие руки расплели ей волосы, каким-то чудом рассыпав по локонам мелкий речной жемчуг. Платье и правда было из лунного света! Мерцало и переливалось, щекотало прохладой кожу, а на талии красовалась огромная белая лилия.

А потом все исчезло. Только его глаза, в которых были любовь, восхищение, нежность. Только шум водопада, огоньки звезд, запах лилий и тепло его тела.

Пожалуй, она поспешила разочаровываться в параллельных мирах, магии и принцах…

Снег падал на серебристую шерсть, крошечными светлячками исчезая в черной дыре узкой полоски зрачка.

Глаза у него…Синие. А звезды над головой!

Миро понятия не имел, где находится, но ни в одной известной ему части света на Земле такой красоты не видел…

А ведь он где только не был. Афган… Да, это было в Афгане.

Задание по вербовке одного из главарей. Их предали. Их ждали…

Скоротечный жестокий бой, залп миномета, грохот камней над головой. А потом — тишина, болью разрывающая голову, и одна мысль: кто придет первый — душманы или свои?

Контузия… Как же он…Забыл?

— Ну…здравствуй, что ли? — рука исчезла в призрачном тумане, пальцам стало прохладно и…щекотно.

Он мало что помнил.

Осознание того, что он один выжил в том аду, пришло много позже. А этот… Серебристый, с огромной головой и синими глазами, все лизал его руки, и сквозь туман были видны горы, небо, звезды… Не такие красивые как сейчас, но очень похожие.

Ну что…Приехали мы с тобой, Мирослав Петрович. Старые раны, понимаешь. Конечно, нервы. Тая вон…пропала.

Интересно, что с ним? Гипертонический криз? Инфаркт? Только бы обузой не быть никому, Господи милосердный. А может, все уже? Может, представился он? Как же так…Он ведь дочь не нашел! И Рузи не встретил. Нет ее тут, души родной. Неужели не помиловали его настолько, чтобы дать свидеться? Хоть бы на мгновение…

Что-то горячее капнуло на руку. Надо же, от слезы — пар, а ему не холодно. Может, рано он расклеился, а? Не спускался к нему луч золотого света, не летел он через тоннель, как рассказывают. Хотя, что там рассказывают? Все только теории, предположения. Ничего-ничего…Ничего. Повоюем еще, даст Бог. Вот уйдет эта его… галлюцинация… Ну, ты уж, брат, прости. Прости…На правду не обижаются. Ишь какой, а? Красавец! Как есть красавец! Так вот о чем это я? Ах, да. Вот уйдешь ты и надо будет к Станиславу Адамовичу, значит…На консультацию.

Он вспомнил Зару. Нехорошо, конечно, получилось. Родственница все-таки. И Рузи ее любила, хотя она его троюродная сестра. Только они с ней общего языка никогда не находили.

А Станислав Адамович человек высочайшей квалификации. Сколько контуженных через его руки прошло!

Вспомнил, как первый раз обратился к психиатру с просьбой. Сделали все незаметно, встретились в кафе. Только Зара сразу все поняла. Поняла и спорить не стала. Согласилась лечь в клинику. Он носил ей краски, холсты, кисти — все, что просила. Станислав Адамович не запрещал, даже наоборот, приветствовал:

— Живопись это прекрасно, Мирослав Петрович, прекрасно! И воздух у нас свежий, все-таки сорок километров от города. А сестра ваша, Мирослав Петрович…Ну что могу сказать. Конечно, окончательные выводы делать пока рано, но…

— Станислав Адамович…Не томите. Я человек военный. Докладывайте. Четко и ясно.

Солнце светило в то утро отчаянно, радостно, будто издевалось, честное слово. Что-то было в том, как падали солнечные лучи на белый халат, как от листьев на нем играли тени. Что-то тоскливое. Как волчий вой лунной ночью. «Человек-волк» всплыло в памяти. Кажется это связано с Фрейдом. Человек-волк. Интересно, почему все, как только видят психиатра, вспоминают Фрейда? Или это только так кажется невеждам вроде него? Он-то об этом почитай ничего и не знает. Были у них конечно лекции. Вводные. Общий курс. Только не помнит он ничего. А все равно крутится: человек-волк…

— Ну что ж… Как я и сказал, окончательные выводы делать пока рано, но явное диссациативное расстройство вкупе со сверхценными идеями на лицо. Вашей родственнице сейчас необходимы покой, регулярный режим сна и питания, свежий воздух. Как видите, все это у нас есть. Однако поддержка близких необходима не меньше. Зара спрашивала о племяннице. Может быть, навестите ее вместе с дочерью?

— Девочка приходит в себя после смерти матери — ей такие потрясения не нужны. В следующий раз, Станислав Адамович. Спасибо вам!

Они попрощались.

Миро шел по парку, мимо бледных, виновато улыбающихся больных, прячущих подрагивающие пальцы в рукава клетчатых пижам. Он старался не смотреть им в глаза. Ему казалось, что все они шепчут про себя:

— Как же так? За что ты ее? Ты же знаешь, что другие миры существую! Ты знаешь, Миро…Ты знаешь! Нам повезло меньше, наши родственники действительно не знают. Они считают нас больными. Сумасшедшими! Но ты, Миро? Ты …За что?

Полковнику хотелось закрыть голову руками, закричать, ему вдруг стало невыносимо жарко, сердце пустилось вскачь, он выбежал за территорию больницы и, тяжело дыша, опустился на скамейку.

Рузи умерла. Ее тело было передано имперцами с личными соболезнованиями императора. Что ему их соболезнования? Пусть…

И тогда он решил, что дочь он не отдаст. Никому. Никакой магии, Империи, чкори…Хватит! Таисия будет нормальным ребенком!

Сейчас она обычная девочка, которая любит мягкие игрушки, как все дети. Вон какого кота купили на прошлой неделе — серого, мохнатого, с пятнышками на макушке. Потом гуляли в парке, катались на карусели. И вот зачем она пришла? Сестра его? Будто из сизого дыма возникла…С трубкой, пахнущей малиной, в цветастых юбках…Цирк! Зашептала про то, что это не просто кот, это дух-хранитель древней магии, и что когда Тая вырастет…Тьфу!

Она вырастет, и будет ходить на дискотеки! Парней он если что приструнит, не зря же в органах работает. А сейчас, пока не выросла, он должен защитить ее от Зары! Любым способом…

Воспоминание вспыхнуло, будто падающая звезда, и тут же исчезло. Ночь. Звезды. Барс с синими глазами. Миро присмотрелся внимательнее. Ему кажется, или силуэт зверя почти растворился в лунном свете? Как будто он…исчезает. Прощай, галлюцинация. Даже жаль с тобой расставаться. Синие глаза вспыхнули на прощание…