Исчадие ветров - Ламли Брайан - Страница 55

Сердце де Мариньи чуть не выскочило из груди, когда он увидел своего друга. Техасец растянулся во весь рост на крутом склоне. Он неподвижно лежал лицом вниз, его голова и плечи нависли над краем трещины на вид глубиной более ста футов. Носками сапог техасец пытался зарыться в ненадежную глину, которая грозила в любой момент прийти в движение и отправить его вниз головой в пропасть. Любое движение только ускорило бы его смерть.

Де Мариньи еще раз с сожалением взглянул на Часы Времени и на спускавшихся к ним индейцев и снова перевел взгляд на Силберхатта. И очень вовремя — тот начал сползать вниз…

Внезапно Силберхатт почувствовал, что горный склон под ним пошевелился. Он задержал дыхание, глядя в бездну и стараясь не делать ни малейшего движения, и молча воззвал к тем счастливым звездам, что направляли и защищали его. Оползень на время прекратился, но техасец высунулся еще на дюйм над пропастью.

Он слышал, как сзади осторожно подходят к нему волчьи воины, но боялся повернуть голову. Если они снова возьмут его в плен, то, вероятнее всего, он расстанется с жизнью в когтях Итаквы, а это будет гораздо хуже, чем свалиться в пропасть… Однако в сердце Хэнка Силберхатта ярко горел огонь жизни, и не так-то просто было его потушить.

Он уже чувствовал, как чьи-то пальцы ощупывают его ноги, услышал хриплое дыхание язычников, сгрудившихся позади него и осторожно ступающих по глине, как вдруг — чудо, которого не может быть, — совсем рядом послышался голос:

— Хэнк, держись! Еще секунду!

Де Мариньи? Де Мариньи!

Надежда снова воссияла в душе Силберхатта, но в тот же миг глина снова заскользила вниз, и на этот раз без остановок. Проклиная связанные руки, техасец начал сползать вперед, он слышал бешеные вопли краснокожих, оказавшихся в том же положении, и в конце концов вместе с кусками глины оказался в воздухе.

В последнюю секунду Вождь закрыл глаза — кому же понравится видеть стремительно приближающуюся смерть, — но тут же открыл их, погрузившись лицом в мех и воткнувшись подбородком в чью-то грудь.

Худые мускулистые ноги зажали его талию как в тисках, и тот же голос радостно заорал почти в самое ухо:

— Хэнк, я тебя поймал!

Де Мариньи действительно его поймал, и техасец чудом избежал гибели! Плащ натянулся и заскользил по воздуху подальше от отвесной скалы. И как раз вовремя.

Извивающиеся и вопящие краснокожие промелькнули мимо, как сплошная мешанина рук и ног, а плащ медленно, но верно понес людей с Земли все выше и выше в темное небо, где холодный до горечи воздух, казалось, уже пах озоном в предвестии грозы. Когда они перевалили вершину, мимо них, вращаясь, пролетел томагавк, не причинив никому вреда.

Под ними лежала долина, за которой громоздились низкие горы. Ноги де Мариньи уже начали уставать под весом Силберхатта, поэтому он устремился в долину, чтобы быстро сделать для своего пассажира какое-нибудь сиденье или ремни и снова пуститься в полет.

Де Мариньи откуда-то знал, что сейчас жизненно важно поскорее найти укрытие и все попытки вернуть Часы придется отложить; ему казалось, что в низком небе Бореи разлита ужасная опасность и скрыться от нее они смогут только на плато. Он обхватил одной рукой шею Силберхатта, а другой манипулировал с шипами, пытаясь заставить одеяние Старших Богов приземлиться в долине как можно быстрее.

Армандра, жрица Плато, стояла высоко над белой равниной и обеспокоенно смотрела вниз на плато. Вдалеке она видела кажущийся отсюда крошечным пирамидальный трон Итаквы и стоящие вокруг него тотемы. Ее зеленые глаза смотрели на самое зловещее и унылое место на плато, где совсем недавно отгремела Война Ветров, но мыслями она пребывала вдали отсюда.

В таком настроении она не нуждалась в компании и поэтому отослала свою прислужницу Унтаву прочь. Никто не мог ее успокоить, ни Трейси, сестра Вождя, уверенная, что с братом не случится ничего плохого, ни ее мужчина Джеймс Грейвинг Франклин, современный индеец, явившийся из Материнского мира с отрядом Хэнка Силберхатта. Женщину Ветров переполняли дурные предчувствия, и золотой медальон на шее с каждым мигом все больше холодил ее молочно-белую кожу, что было странным для Армандры — даже самый страшный холод никогда не причинял ей ни малейшего беспокойства.

Тревожилась она из-за того, что Итаква, ее отец, не принадлежавший к миру людей, мог в ближайшем времени вернуться в свои ледяные владения, а Хэнк Силберхатт находился за пределами плато. Ну и еще оттого, что, даже зная, что Итаква вот-вот появится, Вождь скрыл от нее свой разум! В груди Армандры разгорелся гнев, в глазах появился легкий красный проблеск, и легкие ветерки, прилетевшие на такую высоту, чтобы поиграть с бахромой ее меховой куртки, сразу затихли и затаились.

Но что толку злиться на Вождя, человека из Материнского мира, который повелевает не только всем плато, но и ее сердцем? И что толку любить его, если в отсутствие Итаквы все его помыслы лишь о том, чтобы отправиться исследовать леса и земли за горами? Хороший отец для ребенка, его властная натура уже проявляется в сыне.

Она немного успокоилась. В конце концов, у мальчика будет сила Хэнка и кое-какие способности матери. Не так уж много — Армандра втайне надеялась на большее, — ведь эти способности в конце концов станут причиной конфликта между мальчиком и его чудовищем-дедом, жутким Древним, который сейчас на крыльях ветра возвращается в Борею из немыслимых странствий.

Она стояла на скале, выступавшей балконом из склона плато, позади нее был высеченный в скале гладкий коридор, опоясывающий по периметру все плато. В одну сторону он вел во внутренние помещения плато — похожий на пчелиные соты многоэтажный лабиринт тоннелей, пещер и жилых помещений, в другой стороне располагались роскошные палаты, в которых жили они с Вождем. От пропасти, при одном взгляде в которую у обычного человека закружилась бы голова, Армандру отделяли только толстые, широко расставленные железные прутья, между которыми мог свободно гулять ветер, — ветер любил Армандру и подчинялся ей.

Армандра вскинула палец, жестом приказав ветру прекратить стенания, и наклонила голову, прислушиваясь.

Ничего.

Она снова успокоила разыгравшийся ветер и, стиснув в кулаке медальон, попыталась нащупать в наделенном особыми свойствами сплаве зловещую вибрацию, которая всегда предвещала приближение Итаквы. Опять ничего. Но в глубине души Армандра знала, что он должен вернуться очень скоро и что Силберхатт должен оказаться в ее объятиях раньше, чем это случится.

Но где же Вождь? Он не открывал свой разум с тех пор, как нашел пришельца из Материнского мира, привязанного возле пруда с пиявками в лесу. Армандра подумала об этом «заезжем» и о странном устройстве, на котором он прилетел в Борею, и нахмурилась, когда Вождь последний раз телепатически разговаривал с ней, она уловила скрытый в его мыслях интерес к этому предмету — Часам Времени.

Армандра не была дурочкой, она прекрасно понимала, что раз один человек прилетел в Борею на этих странных Часах, то другой может с их помощью легко покинуть Мир Ветров, если захочет. «Врата между всеми мирами пространства и времени, — так ее мужчина охарактеризовал ей аппарат де Мариньи, — корабль Старших Богов».

Она снова нахмурилась.

Ей было интересно, кем был этот Анри-Лоран де Мариньи, которого Вождь знал еще по Материнскому миру. Неужели на Земле у всех людей такие странные длинные имена? Подозрения и паника захлестнули душу Армандры словно прилив. Вдруг этот де Мариньи пришел в Борею, чтобы увезти Хэнка на своей летающей машине? А вдруг они уже улетели куда-то в эфирные течения между мирами?

Она вздрогнула. Нет, она не верила в это, так не могло быть. Но все-таки, где он есть? Она снова попыталась дотянуться мыслями через белую холодную равнину до Силберхатта. Мыслями, которых она никогда бы не высказала вслух.

— Вождь, ты отец моего ребенка. Неужели ты не знаешь, как я страдаю? Или ты настолько бессердечен, что вся моя забота о тебе, все мои переживания для тебя пустой звук? Объяснись, муж, иначе, клянусь, я велю ветру сдуть тебя с Бореи навечно!