Нить на запястье (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 6

Погода такая, что никого, кроме нее, не тянуло к поздним прогулкам.

— Что ты в парке делаешь, душа моя? — также тихо спросил он таким тоном, что у Маши все внутри задрожало.

И голос… предал.

— Я не знаю, Олег. Шла просто. Думала… Мне надо было все обдумать. Не смотрела, куда иду. Все так сложно вдруг, — сипло прошептала она, уперев руку в колено.

Нагнулась, опустив на эту руку голову. Во лбу все ещё пульсировала острая иголка боли.

Показалось, что слышит его машину, но сейчас не было сил посмотреть.

— Что сложно, Машенька?

Его голос, когда он так хрипло, едва слышно ее имя произносил… Это было что-то невероятное. Выворачивающее душу Марии наизнанку. Заставляющее ее дрожать…

— Все…

Или она настолько замерзла, что озноб начался? Маша нахмурилась, оторвала ладонь от головы, уставилась на пальцы. Рука действительно дрожала.

— Маша? — Олег, не дождавшись от нее толкового ответа, снова позвал. — У тебя все нормально?

— Я не знаю, — искренне повторила она, в который раз за их странный разговор. — Думаю…

— Меня пугают такие ответы, душа моя, — напряженно заметил Горбатенко. — А меня сложно испугать.

Она верила. Даже думала, что невозможно. Как испугаешь человека, который все предусматривает на пять шагов вперед? Или не все…

В этот момент неподалеку все-таки раздался звук резко затормозившего авто. И, обернувшись, Маша узнала его машину. И ещё одну, из которой тут же появилось три человека охраны. А сам Горбатенко, которого она и в полной темноте узнает, наверное, уже двинулся в ее сторону в сопровождении Димы. Тоже заметил Марию сразу.

Почему-то показалось бессмысленным дальше говорить по телефону. И стало безумно неудобно, что он вот так из-за нее приехал в суматохе, ещё и всех притащил. Явно подозревая что-то нехорошее. А ведь ей просто надо было бы в голове все «по полочкам» разложить.

И Мария попыталась встать ему навстречу. Принять обычный собранный и невозмутимый вид, натянуть на лицо улыбку… Только ничего не вышло.

Щеки отчего-то болели. И голова все ещё в тумане. И дико холодно. Покачнулась, выпрямляясь. Ухватилась рукой за спинку скамьи, на которой сидела.

Она даже умудрилась вскинуть ровно голову и попытаться улыбнуться. Но кто там интересовался ее улыбкой?

Ни разу… Никогда за все те годы, что они были знакомы, Олег не совершал подобного. И, видит Бог, Мария понятия не имела, что послужило причиной сейчас. Но ее с ходу сгребли в такие крепкие объятия, что весь воздух из легких ушел. Кому там нужна была ее улыбка?! Ха! Не то что Олег, ее вообще никто так не обнимал за все тридцать с лишним лет жизни! Голову притиснули куда-то в район его груди и плеча. Руки сжимали тисками. Но такими… жаркими и желанными! Она словно потерялась в тумане, который на город опускался… Олег — он весь был таким горячим и большим, и надежным. И близким! Настолько близким, как ни разу за все время их общения. Зачем ей воздух, когда Олег так близко?!

— Олег… — выдохнула Маша, позволяя это все. Зажмурилась. Впервые голосом столько при встрече с ним выдала.

И он понял. Сам тяжело вдохнул.

Вот теперь запрокинул ее голову, всмотревшись в глаза. Почему-то нахмурился, мрачнея, и во взгляде Горбатенко что-то нехорошее блеснуло, что она не поняла. Коснулся подбородка пальцами. Повернул, на контрасте с объятиями, ее лицо в одну сторону, в другую, — мягко и осторожно, что-то рассматривая. Стал ещё мрачнее. Она не поняла этого. Его вторая рука сильнее сжала ее плечи. А ей так холодно… Хотелось в него всего укутаться, как недавно его пиджаком укрывалась. И Олег, словно понимая это, вновь притиснул Машу к себе.

Вообще не сопротивляясь, она прижалась лицом к его шее, вцепилась дрожащими пальцами в рубашку, только сейчас понимая, насколько действительно замерзла. И судорожно вдохнула, чувствуя, как настолько же тяжело и через зубы втягивает в себя воздух Горбатенко. Олег уткнулся лицом в ее влажные волосы. Сжал шею рукой. Второй ладонью по плечам провел… И вновь выругался.

— Ты же насквозь мокрая, Маша! И тебя колотит! Сколько ты сидишь здесь?! — рявкнул Олег…

Никогда не говорил с ней так, тем не менее продолжая ее крепко обнимать. А потому — страшно не стало. Наоборот, столько понятно теперь…

Ей ли одной? Жар по спине. А Олег держит так же крепко. И, рванув-таки с себя пиджак, тут же укутал Машу.

— Пошли в машину, там пальто есть…

— Не надо. Промокнет пиджак… — попыталась возразить она. Он только хмыкнул, не обратив внимания. — Я недолго сидела… Шла дольше, — невпопад ответила Маша, не имея никакого желания лишаться его тепла. Вновь чихнула, уткнувшись в ткань пиджака, пропитанного его запахом.

— Ты простыла, — Горбатенко почернел лицом, глянув с каким-то упреком даже.

Но Маша решила не комментировать. Да и… прав он был, кажется. Точно простыла. О чем спорить?

Осмотрелась. А охрана, оказывается, все время рядом была, тут же отрезая их от пустых аллей сквера и любых вероятных встречных прохожих. Но сегодня странный вечер — Марии все равно стало. Не сопротивлялась, когда он повел ее к машине, продолжая крепко держать за плечи. И послушно села в авто, стоило Диме открыть дверь перед ними.

Олег наклонился, но не сел рядом. Почти прижался лицом к ее щеке, ртом к уху.

— Вон в углу пальто, сними платье, закутайся в него. И так уже нагулялась, — с тем же заметным недовольством ее состоянием, распорядился Горбатенко. — Окна тонированы. Не волнуйся, — и закрыл дверь авто, не слушая ее попыток возразить.

Дмитрий также внутрь не садился.

Маша оглянулась, в самом деле обнаружив пальто Олега. Черное, тоже кашемировое, но, ясное дело, плотнее и теплее, чем тонкая пряжа ее платья. Вздохнула, чувствуя и неловкость, и какую-то растерянность. С другой стороны — Олег прав, даже в теплой машине платье не высохнет моментом. А она из-за этого может совсем расхвораться. Сбросив с плеч его пиджак, уже также ставший влажным, аккуратно накинула тот на спинку переднего сиденья. А после неловкими, замерзшими руками начала стягивать платье. С каждым движением ей становилось все холоднее почему-то, хоть в машине и было очень тепло, печка и сейчас работала, Дмитрий не заглушил двигатель.

И Машу уже в самом деле мелко трясло, когда она просунула руки в рукава пальто Олега, «нырнув» в аромат его парфюма и теплую гладкость дорогой ткани подкладки. Завернулась в пальто, которого хватило бы ещё на ее половину, наверное. И в попытке согреться сбросила свои полуботинки на удобном каблучке, с коленями и даже пятками забравшись «в кокон» теплой ткани. Все — хорошо. Даже душно немного, а тело все равно трясет, и мышцы холодом скованы.

— Маш, переоделась? — предварительно постучав по стеклу, Олег осторожно приоткрыл дверь.

— Да… — ого, голос совсем охрип. Откашлялась. — Да.

Горбатенко сел внутрь авто, настороженно всматриваясь в ее лицо. На водительское место вернулся и глава его службы охраны.

— Как вы меня нашли так быстро? Откуда про парк узнали? — спросила Маша о том, о чем Олег уже раз не посчитал нужным говорить. А ей действительно любопытно.

Наверное, действительно следит за ней. Каким только образом? Иначе бы как?

Не обратив на это внимания, Олег оценивающе осмотрел ее с ног до головы. Чему-то сдержанно улыбнулся.

— Тебе идет, — подмигнул Олег. И вдруг сгреб Машу в свои объятия, прижав к себе. — Дим, включи печку сильнее, — резко и властно распорядился он, заметив, что ее все равно трясет, видимо. — Мы сейчас отвезем тебя домой, а ты, Машенька, лучше расскажи, каким образом вообще оказалась здесь в такое время? — с вопросом приподнял бровь Горбатенко.

Совсем другой голос, когда с ней говорил. Словно укутывает в плед. Он казался более спокойным, чем несколько минут назад, по приезде. Но ровно до ее резкого:

— Нет!

— И почему ты говорить об этом не хочешь? — прищурившись, уточнил Олег иным тоном. Собранным и серьезным. Каким-то задумчивым, но точно не согласным с тем, чтобы оставить это в ее праве.